Искушение чародея (сборник) - Андрей Рябоконь

На космостанции Раскоп-4 было шумно. Люди и инопланетники сновали по коридорам с озабоченным видом. Из глубины помещений тянуло дымом. Был слышен звук тревоги.

— Это какая-то эпидемия! Все машины сошли с ума. Кругом паника, истерика! — сокрушался директор станции Анаксимандр Алкидович. Сотрудники Института Времени спасли его из огня Александрийской библиотеки. Так и переместили в будущее, прижимающего к груди ворох глиняных табличек с остросюжетным шумерским эпосом. В будущем упрямый эллин не утратил тягу к древностям и теперь руководил космической исследовательской станцией, которая колесила по вселенной в поисках доисторических артефактов.

— Извини, Алкидыч, нам пошептаться нужно, — Громозека указал Алисе на тупик с панорамным экраном, на котором транслировалось изображение Меркурия. Девушке не хотелось смотреть на раскаленную планету, но археолог настоял.

— Гляди, малыш, и я буду смотреть. Это наша с тобой вина. Одна на двоих, — такого Громозеку Алиса еще не видела. Куда подевался веселый балагур и враль? А еще Алиса почувствовала, как что-то невесомое, едва ощутимое соскользнуло с плеча, словно тончайший шелковый шарф. Детство закончилось.

— Эгхм, так-то оно так, профессор, но если взглянуть с другой стороны… — прозвучал в тамбуре суховатый голос.

— Алкидыч! Я же просил не встревать! — громыхнул чумарозец. Но это был не Анаксимандр. Перед ними стоял невысокий мужчина лет сорока. Короткие волосы, стрелки ухоженных бачков, бородка клинышком. Эдакий опереточный Мефистофель. Вид портили большие оттопыренные уши, покрытые тонкой синей татуировкой. Вместо обычного комбинезона на мужчине был щегольской френч с зеленым отливом, узкие расклешенные брюки и черная шляпа-баварка, украшенная серебряной заколкой с петушиным пером. Под пиджаком белела чудная рубашка, по которой то и дело проскакивали синие и белые сполохи. Странные огни отражались в темных глазах незнакомца и заставляли вспыхивать навершье изящной трости, которую мужчина держал под мышкой. Алиса присмотрелась к камню набалдашника. Что-то скрывалось в его желтоватой толще. Не разобрать. И еще ей показалось, что она уже где-то встречала этого щеголя. Только где? Никак не вспомнить.

— Кто вы такой? По какому праву нарушаете приватную беседу? — недовольно спросил Громозека. Бывалого звездного путешественника не впечатлил вид незваного собеседника. Мало ли кто как одет?

— Меня зовут Игорь Николаевич. Я работаю в Институте Времени, — спокойно ответил нарушитель.

— Вы знаете Полину? Мы с ней друзья, — оживилась Алиса. Вот и объяснение странному виду незнакомца. Среди сотрудников Института Времени было немало эксцентричных личностей.

— Полина? Ах, да! Конечно, я ее знаю, — улыбнулся Игорь Николаевич, — но вспоминать общих знакомых сейчас не время.

— Вот именно! — громыхнул археолог. — Потрудитесь объяснить ваши слова. Что значит «взглянуть с другой стороны»?

— А то значит, уважаемый профессор, что окажись Алиса более послушной, то обелиск активировали бы на Земле. Последствия взрыва тогда были бы несколько другими, а жертвы исчислялись тысячами. Беззаботность, упрямство и вера в удачу, свойственные вашей подруге, спасли многие жизни.

— Так это все-таки была бомба? — Алиса удивленно разглядывала пришельца. Откуда он все знает?

— В определенном смысле. Видите ли, Полуночные Скитальцы были прагматичными созданиями. Они производили грандиозные вычисления, прогнозировали будущее на тысячи лет вперед. Они предвидели появление других космических рас и посчитали это проблемой. Обелиск был размещен на Меркурии не случайно. Во-первых, добраться до него может только технически развитая цивилизация, во-вторых, исследовать артефакт непосредственно на планете невозможно из-за сложных местных условий. И, наконец, в-третьих, оттиск человеческой ладони на камне недвусмысленно указывает на адресатов послания.

— Что делает бомба? — спросила Алиса, стараясь не обращать внимания на осведомленность гостя.

— Искажает, — Игорь Николаевич сделал странный жест рукой, словно скручивал крышку с бутылки, — нарушает и перестраивает пространство.

— А время?

— Да, и время тоже. Обелиск, словно камень, брошенный в воду, создает волны трансформации континуума. Об этом, собственно, я и хотел поговорить.

Глава пятая

Спасите Колю

— А ведь я тебя сразу узнал, — такого заявления Герасимов не ожидал. Он только вернулся из «Терра-Фимы». Встречу с агентом Авлием было решено организовать через два дня — Юля сегодня заступала в ночное дежурство.

Предмет внимания Хранителей будущего валялся на диване и выглядел неважно. Мощный организм резидента справился с алкоголем, но остаточная меланхолия, так хорошо знакомая всем последователям Эпикура, венчала лоб легионера, точно рубиновая звезда шпиль Спасской башни.

— Вот, — Коля достал из сумки бутылку пива, открыл и протянул Павлу, — у нас так принято.

Агент принял подношение и сделал долгий глоток. Прислушался к ощущениям, улыбнулся.

— Вы сказали, что знаете меня? Но раньше мы не встречались. Я бы запомнил.

— Нет, не встречались. Но ты ведь Тот самый Коля из прошлого, — Павел отхлебнул еще пива.

— В каком смысле тот?

— Книга твоя. Стихи, кажется. Она у нее в спальне, на полке, понимаешь? Я ей: «Зачем это здесь?», она говорит: «На память». Пришлось ознакомиться, все-таки раритет. Бумажную книгу у нас встретишь не часто. Стихи слабенькие по большей части, но вот это мне понравилось:

Любит, любит трилобит,Чтобы был пролом пробит,Любит лбом долбить проломы.Все долбит, долбит, долбит…

У Коли действительно вышел сборник стихов «Гостья из будущего». Ребята подарили на выпускной. Маленькая книжка, в дешевой мягкой обложке. Правда, на форзаце была фотография Герасимова в папином импортном пиджаке и Фиминой белой шляпе.

— Вы знаете Алису? Вы ее друг?

— Друг, — грустно сказал Павел. — У тебя в комнате портрет висит. Подаришь?

— Нет, — честно ответил Герасимов.

— Я так и думал. Ладно! — легионер неожиданно бодро вскочил с дивана. — Мне вроде прогулки показаны? Пошли, что ли, кондиционироваться?

И они пошли. Сначала на улицу Кропоткинскую в бар «Медведь», потом сели на пятнадцатый троллейбус и поехали к Новодевичьему монастырю кормить уток. Перешли мост и от Бережковской набережной опять поехали кататься на «рогатом» транспорте. У Киевского вокзала к ним привязались цыгане, но легионер вновь применил древнегерманский язык, и цыгане отстали. У оптовых ларьков на Дорогомиловской взяли по мороженому и через Бородинский мост добрались до МИДа. Павел разговаривал мало, все больше смотрел по сторонам. На Колины вопросы об Алисе отвечал односложно. Отец — директор Космозоо, мировой мужик, мать — известный архитектор. Иногда резидент узнавал место и останавливался, восхищенно восклицая: «О! Надо же — магазин! А у нас здесь стоянка флипов» или «Ты смотри, здесь, оказывается, дом был!»

Коля довел Гераскина до своего любимого местечка. Кабачок назывался «Барвиха» и находился в переулке между Арбатом и Калининским. Маленький, уютный стеклянный скворечник, где собирался разномастный творческий народ. В холодные дни здесь топили камин. По телевизору крутили редкие записи рок-концертов, какие и на Горбушке не найдешь.

В «Барвихе» они задержались надолго, а когда стемнело, опять вернулись на Арбат и дошли до Гоголевского бульвара. Тут Коля почувствовал, что устал, и присел на скамейку. Двужильный Гераскин пожал плечами и упруго опустился рядом.

— А в вашем времени Гоголевский остался? — спросил Коля — Я в тот раз до него не дошел — на самом деле, он как раз был на Гоголевском, но хотел услышать, что скажет Павел.

— Остался, — усмехнулся агент, — только у нас здесь лес. Подосиновики растут. А там, — он указал в сторону метро «Кропоткинская», — база юных натуралистов.

Помолчали, наблюдая за редкими в поздний час прохожими.

— Чего ты все вокруг ходишь? Ну, спроси, было у нас с ней? — не выдержал порывистый Павел.

— Прости, я как-то… — Коля хотел спросить, но не решался. Он привык думать об Алисе, как о недоступной мечте, и вдруг она совсем рядом. Словно в соседней комнате. А неуравновешенный грубиян Гераскин общался с ней все это время.

— Мы встречались, — наконец сказал Павел. — Нас многое связывало. Миллион приключений, знаешь ли. Какое-то время было все хорошо, и я сделал ей предложение.

— А она?

— Отказала. Просто сказала «нет» и все. Тогда я и устроился в Институт Времени. Хотел, чтобы забросили куда-нибудь подальше. Думал как-то заглушить… Забыться.