Великий князь Владимирский (СИ) - Лист Банный

Сам же, взяв отряд жандармов и Ильхама, направился в объезд всей своей огромной территории, вершить суд, награждать, наказывать и вникать в местные проблемы.

В стародубской, муромской и городецкой областях управились быстро. Все же монголы их не навещали и жизнь текла почти как прежде. А вот остальные земли требовали гораздо большего внимания. Они уже начали отходить от пережитого ужаса и, с моей помощью, восстанавливаться. В деревни, погосты и мелкие городки направлял доверенных людей, с небольшими отрядами, делегируя им часть своих полномочий. Крупные же центры, а также важные в стратегическом плане поселения, навещал сам. Сразу же по приезду сообщал городской верхушке часть своих планов, на счёт местного самоуправления. У всех идея встречала самое горячее одобрение, подправленное долей скепсиса. Все же небывалое дело. В каждом случае обговаривали необходимые меры по переходу на новый уклад, мои права и привилегии, их обязанности и свободы. Все, без исключения, встречи заканчивались одним и тем же — я приобретал искренних и верных сторонников своей власти. Эти уже не откроют ворота другим князьям, таких шикарных предложений никто больше им не сделает. Старался нигде не задерживаться, предстояло посетить еще много мест, а в конце долгие переговоры с церковными иерархами.

Во Владимир добрался в конце апреля. Там меня поджидали известия о том, что миссии Федора и Ильи закончились благополучно, что самое главное — без боя. Оба остались на новых территориях, устанавливать мои порядки. Так же получил грамотку от дяди, с предложением встретиться и порешать назревшие вопросы.

Было и письмо из ставки хана. Боярин Ингварь сообщал о непрекращающейся подготовке к вторжению в Галицию, Польшу и Венгрию. Батый сколачивал новые отряды из половцев, черных клобуков и прочих покоренных степных племен, пополняя свои поредевшие тумены. Настроения среди новобранцев гуляли самые безрадостные, но пока монголы шли от победы к победе, никто и не думал роптать. Всем признавшим власть захватчиков князьям выставлялись требования присоединиться к войску, в том числе Стародубскому, Муромскому и Городецкому княжествам, под страхом суровой кары за отказ. Ага, как только, так сразу. Датой общего выступления выбрали 15 октября. Написал в ответ от имени мифических князей, что полки собираются и выступят по готовности, немедля. Дяде предложил съехаться в начале июня, в Твери или Торжке.

С епископом Кириллом и его клиром встретились на следующий день по приезду. После всех положенных приветствий и молебна, обсудили кучу вопросов, касающихся насущных проблем церкви и зависящих от меня. Часа через четыре, отпустив всех, остались вдвоем. Епископу было около сорока лет, высокий и костлявый мужчина, похожий на типичного западенца моего времени. Он поддерживал теплые отношения с Даниилом Галицким, оставаясь верным его сторонником, не смотря на долгие годы, проведенные на Северо-востоке. Требовалось перетянуть епископа на свою сторону, так как авторитет его у церковников и мирян был непоколебим и от его решений зависело очень многое.

— Отче, — начал я. — Каким ты видишь будущее сосуществование церковной и княжеской властей в наше время?

— А что изменилось? — усмехнулся он. — Церковь стоит тысячу лет и никакие мирские бури не в состоянии поколебать ее здание.

— Это ответ монаха в скиту, а не главы церкви. Изменилось все. И я намерен внести еще больше перемен. В свете сложившейся ситуации мои планы необходимы для выживания государства и не просто для выживания, а для укрепления и процветания. Это сложная задача, но я рассчитываю с ней справится. И все же одному тяжело и помощь церкви существенно облегчила бы ношу.

— Ну так поделись со своими планами, — предложил Кирилл.

Я и поделился.

— Предстоящая гибель Западной Руси … опечалила меня. Ты уверен в этом?

— Чем она лучше Владимирской земли, Киева или Чернигова? Не лучше и не сильнее. Да еще козни бояр. В Галиче эти люди вносят столько беспорядка, что князьям не до чего больше дела нет, кроме как тратить свои силы в безуспешных попытках их укротить. Так что да, абсолютно уверен.

— Не кажется ли тебе, Великий князь, что непомерный кусок пытаешься ты откусить?

— Не кажется. В этой части Руси я самый сильный и богатый. Используя свое положение, смогу помочь людям выжить. И даже надеюсь не допустить повторения такой катастрофы. Но пища и защита еще не все. Нужна духовная поддержка и она даже важнее, порой. Если мы будем работать в одной упряжке, то усилия наши принесут больше плодов. Власть князя зависит от многих факторов. Одним из важнейших является союз с церковью. Но и церковь зависит от князя, как тебе самому хорошо известно.

— Все это прекрасные слова. Но твои поступки, особенно в последнее время …

— Ничуть не хуже тех, которые совершали мои предшественники. Я сейчас создаю новое государство, устремленное в будущее. А это всегда много крови и дерьма. Предлагаешь остановиться и стать рабом у монголов?

— Этого бы хотелось избежать.

— Так становись рядом со мной. Я не прошу приязни, похожую на ту, что ты испытываешь к Даниилу. По мне он плохой правитель, скверный полководец и сомнительных достоинств человек. Но то дело твое. Мне нужен соратник, помогающий и поддерживающий меня, не боящийся испачкать белые одежды. Возможно я многого потребую, но и дам много.

— Что ты имеешь ввиду, конкретно?

— Киев — всё! И как город, и как центр силы, и как духовный центр. Намечаются два новых — в моих и дяди Ярослава землях. Именно туда переместится кафедра митрополита. Я хотел бы, чтобы ее установили во Владимире. Или в Белой Горе. Не важно. А ты мог бы ее занять.

— Жажда власти — это для мира.

— Ой ли? Отче, ты образованный человек и прекрасно знаешь историю. Да и сам видел немало.

— Все люди слабы, такова их природа. Но служение Богу подразумевает борьбу с этим грехом.

— Грех, на мой взгляд, это когда ты добиваешься власти ради себя самого, чтобы потешить свое эго, да набить сундуки и брюхо. Если же власть нужна для помощи окружающим, то не вижу ничего зазорного в желании обладать ею. Разве не в этом заключается истинное служение? Может быть больший грех — иметь такую возможность и не воспользоваться? Но я не богослов, так что оставим эти тонкости им. Давай, лучше, перейдем к делам нашим, скорбным, и попробуем договориться.

— Давай, князь, — кивнул, соглашаясь, епископ.

Просидели мы еще три часа, приводя наши точки зрения на предстоящие труды к общему знаменателю. В конце концов это, частично, удалось. Уставшие и не совсем довольные, мы разошлись, чтобы встретиться завтра и продолжить.

Потребовалось еще три дня, чтобы согласовать все вопросы. За это время, проведенное наедине, отношение Кирилла ко мне немного изменилось и стало теплее. Теперь он видел во мне, скорее всего, не жадного князька, оказавшегося, волей случая, на коне в смутное время, а потенциального соратника.

Закончив дела во Владимире, отправился в Белую Гору. По дороге посетил строящиеся в долине реки Теза плотины. Места были выбраны давно, зодчие просчитали, в меру своего разумения, все варианты, так что сложностей не возникало.

Зато возникли в новой столице. Запланировано было много чего. И если на стены укреплений и на храм, народ не скупился, помогали кто работой, кто продуктами, некоторые и серебром, то остальные здания возводились исключительно за мой счет. Поэтому подъезжая к городу я увидел готовые фундаменты того, что население посчитало нужнее (в храме уже даже стены поднялись на метр). М-да, безопасность и духовное утешение сейчас важнее серебра. Так что на площадке университета, дома цехов и еще много где, даже конь не валялся, все рабочие трудились в другом месте. Похоже воля князя не так уж важна для моих подданных, совсем страх потеряли. Однако ничего менять не стал, чтобы не выглядеть в глазах горожан дураком. Сам виноват, нужно было отдавать распоряжения без возможности толковать их по-всякому.

Сразу после посевной пришел ответ от дяди, он согласился встретится в Торжке, 7 июня. Тот же гонец сообщил о распри Ярослава Всеволодовича и новгородской верхушки. Тем, в очередной раз, вожжа попала под хвост, и они взбрыкнули. Созвали вече и коллективно приняли решение послать князя далеко и на долго. Не учли, что времена наступили другие. Когда гонец отправился в путь, князь Ярослав уже подступал с огромным войском к стенам Новгорода. К нему, кстати, с радостью присоединились псковичи. Вот такая у них там любовь.