Проживи мою жизнь - Терри Блик

Выглянула из маленькой комнатки: Август всё так же мрачно сидел, подпирая голову ладонями. Воздух в кабинете становился тяжёлым от въевшейся в одежду брата вони прогорклого табака, коньяка, еды, приготовленной в третьесортном кабаке. Поставила перед братом кофе, включила кондиционер, пожалев, что правила запрещают открывать окна.

Снова неудержимо захотелось на берег моря, и чтобы пахло мокрой от приливающих волн и солёной жёсткой травой, и немного – близящимся штормом, и ещё – цветущим миндалём… Пристально посмотрела на коротко стриженый мясистый затылок Августа – какие-то коросты, царапины. Майю передёрнуло: всё равно от него сейчас больше ничего не добьёшься, нужно как-то выпроводить и начать уже, наконец, работать.

Дождалась, пока брат шумно и неаккуратно выпьет кофе. Забирая чашку, едва уловимым движением салфетки собрала капли с его щёк и носа, унесла посуду в раковину, вернулась, сдержанно сказала:

– Давай, поднимайся и езжай домой. Если père требует, чтобы я лично вникла в проблемы, так и будет. Можешь передать ему, что я вылечу сегодня после обеда. Разберусь, предоставлю полный отчёт. А сейчас я собираюсь отправить тебя домой. Ты мне будешь мешать, извини. Ты меня понимаешь?

Не дождавшись согласия, глядя на пылающее лицо брата, негромко спросила:

– Где ты был? Кто тебя привёз?

Август достал из кармана мятый платок, утёр лоб, буркнул:

– С приятелем был. Павел Солодов. Он и привёз.

Майя поняла, почему водитель показался ей знакомым, и ещё тише уточнила:

– Я правильно понимаю, это тот Павел, из школы танго? Ты завёл с ним дружбу? Не расскажешь, как так вышло?

Брат надтреснутым голосом прошипел:

– Да, это он, ну и что? Какая разница? Давай потом. У тебя сейчас другие дела есть.

В недоумении повела плечами, осадила себя: «Что ты удивляешься? Ты тоже дружбу заводишь… с танго… Может, Август по-своему решил разобраться? И мы идём в одном направлении? Или зачем ему этот Солодов? Ладно, потом, так потом», поднялась, окинула взглядом стоянку: джип стоял как ни в чём не бывало. Спокойно проговорила:

– Полагаю, он тебя и увезёт. А теперь ты уходишь. Прямо сейчас. Через служебный вход. В вестибюле уже клиенты. Надеюсь, хоть это ты понимаешь?

Брат ничего не ответил, неловко выбрался из кресла и побрёл к служебному лифту.

Майя коротко взглянула ему вслед, борясь с тошнотным чувством гадливости от слабостей брата, вернулась в кабинет и по внутренней сети объявила об общем сборе через 15 минут. Все замы моментально подтвердили, что сообщение получено. Неудивительно: наверняка сидели у компьютеров и ждали, когда закончится странная семейная встреча.

Верлен сунула руку в карман и вытащила брелок с ключами. Пристально посмотрела на тревожную кнопку, вмонтированную в него по требованию отца: сигнал уходил всем спасательным службам банка прибыть немедленно к обозначенной точке с одновременным вызовом скорой помощи (как он тогда сказал, когда проверял? Пусть приедут, а за ложный вызов мы заплатим десятикратно?). Подумала: «Мне так жаль, père, что эта кнопка не вызывает на помощь тебя. Теперь – не вызывает… Ты злишься и молчишь. А раньше говорил всё, что думал, в лицо. Нет, не так. Это я была уверена, что всё. Чему ты этим хочешь меня научить? Опять не так. Хочу ли я теперь твоих уроков?».

Вздрогнула, метнулась к компьютеру, нажала несколько кнопок, чтобы убедиться, что Шамблен вывел систему слежения на неё. Неподвижная точка, обозначавшая Дианин «Фиат», была на том же месте, где вчера. Часы показывали десять. Всё правильно: в это время объект её наблюдения обычно не выходит из дома. Замерла, машинально поглаживая клавиши мышки: всё-таки подозревать тебя или считать жертвой случайного несчастья? Этот вопрос мучил её уже несколько месяцев. Кроме смутной интуиции, убеждавшей в невиновности танцовщицы, не было ничего, а ей нужны факты…

* * *

Двери открылись, и заместители снова заняли свои места. Однако атмосфера в кабинете заметно изменилась, будто в детской игре, когда ведущий сказал «отомри». Никто ещё не произнёс ни слова, но все смотрели на Верлен с ободряющим пониманием. Майя окинула внимательным взглядом команду, отметила явный недосып Шамблена, лёгкую растерянность Ирины, сердитую сосредоточенность Кислого: «Я не могу не доверять им. Я сама не вывезу, как ни крути. Просто нельзя прокалываться в мелочах. Разберёмся в причинах – устраним последствия». Кашлянула, словно в горле застряли невысказанные слова, глухим голосом сказала:

– Итак, утро начинается повторно. Сергей, что мы имеем?

Костяков, уже не такой нервозный, как три часа назад (видимо, всё-таки за это время подразобрался, что к чему), начал объяснять:

– Если коротко, то вирус уже обнаружен. И локализован. Нужна пара-тройка часов, чтобы всё вычистить. Причина: рассылка по обновлению базы данных о подставных лицах. Они совершают одноразовые сделки и исчезают. Установлено, на каком из компов был открыт документ с рассылкой. И вот здесь начинается самое интересное. Документ открыт в 23:00 по местному времени. Тогда, когда в банке, по идее, никого не должно быть. Ну, из специалистов.

Майя с интересом взглянула на вдохновенного Костякова: конечно, он горд, что так быстро вычислил и тип вируса, и компьютер, и устранил угрозу, но, выходит, прокол не в системе, а в работнике? Тогда это вопрос Шамблена. Опять Шамблен… Вопросительно подняла бровь, подталкивая Сергея говорить дальше.

– Компьютер, с которого произошло заражение, стоит в операционном зале. Там обычно беседуют с клиентами по кредитам. Видеокамеры в зале в ночное время не работают. Хотя мы снабдили все камеры всевозможными датчиками, в том числе и уловителями движения в темноте. На мой вопрос, кто принял решение их отключать, начальник тамошней службы безопасности внятно ответить мне не сумел. Что-то мямлил, типа, зачем, если мимо охраны всё равно никто не пройдёт, на окнах глухие жалюзи, в темноте работать никто не будет, а камеры начинают работать, как только включается свет.

Верлен язвительно прокомментировала это сообщение:

– Изумительно. Верх предусмотрительности, да, Анри?

Шамблен вспыхнул, но промолчал, понимая, что следующее обвинение в непрофессионализме будет обращено к нему.

Майя кивнула, и Костяков продолжил:

– Мы все имели дело с проблемами социальной инженерии. Напоминаю: это когда с подставных сайтов определённой категории сотрудников рассылаются вирусы. И каждый, кто приходит работать в банк, обучается распознавать эти подставы. Мои предложения: во-первых, проверить начальника службы безопасности в Екатеринбурге. Во-вторых, установить личность сотрудника, обычно работающего за заражённым компьютером. Традиционно (если они вообще там правила соблюдают) компы должны быть запаролены, и пароль должен знать только сам специалист. Я выясню, был ли вход с родным паролем или из-под системы, это легко. Надо ещё выяснить, почему сигнал тревоги обошёл мою службу и сразу был передан наверх. Мы могли бы перехватить вирус ночью. Значит, в банке был кто-то, кто обнаружил неладное. Ответ на этот вопрос мне не известен. Моя служба категорически отрицает, что сигнал прошёл через их подразделение. Нужно запросить журнал регистрации приходов и уходов, посмотреть, кто был в здании. Это не случайная удачная атака, а спланированный запуск вируса в систему. Я закончил.