Ленин, мы и будущее. Опыт свободного и пристрастного анализа - Вячеслав Николаевич Егоров

тысячи страниц и годы эфирного времени посвятили обличению Ленина в атеизме, жестокости, несправедливости к церкви и священникам. Особенно шквал обвинений в адрес советской власти и персонально В.И. Ленина вырос с конца 1980-х годов. Мы помним весь позор развязанной против советской страны идеологической агрессии, и тогда в руководстве страны не нашлось никого, кто бы прямо и открыто выступил против клеветы и прямой угрозы для государства. А Ленин всегда говорил прямо и громко, особенно в той тяжелейшей и опасной для революции обстановке.

Именно по этой причине Ильич в 1917 году и позже так резко был настроен именно против попов, которые во имя своих классовых интересов и корысти были готовы «задружить» хоть с чёртом. И становится понятнее, чем не угодили Ленину попы в тот, столь судьбоносный период истории России, каковыми и были первые годы после революции. Ещё до Октябрьского переворота депутаты Госдумы попытались было поставить под контроль экономическую деятельность церкви, но епископ Евлогий горой встал против любого контроля со стороны государства за церковным имуществом. Анализируя речь этого пастыря, Ленин в статье «Классы и партии в их отношении к религии и церкви» отметил, что такая позиция церкви есть чистый клерикализм. Церковь требует себе первенствующего и господствующего положения».

«Победа или смерть» – именно такой выбор стоял перед ним, да и всей страной, когда со всех сторон ей угрожали хозяйственная неразбериха, жесткое сопротивление бывших элитарных сословий и их вооружённого белогвардейского крыла. К тому же со всех сторон зарились на куски российского тела регулярные части интервентов… А церковь, как это ни печально, стояла на позициях эксплуататорских классов и в лице большинства церковных служителей вела отчаянную, изощрённую и многоплановую борьбу против сторонников нового строя. И именно они, эти влиятельные среди народной массы персоны в рясах, обладали реальным влиянием на души людей. Что оставалось делать Ленину, как не выступать против «поповщины» того времени. Именно к этому периоду относились и самые жёсткие высказывания Ленина в адрес религии, под которой он, прежде всего, понимал именно реакционную позицию церковнослужителей и её практическую деятельность против советской власти.

Если же взглянуть на мировоззренческие взгляды Ленина, то мы сразу же должны учесть, что он был марксистом. Выступая перед молодёжью в 1921 году, он высказался очень чётко: мы «…говорим, что в бога не верим, и очень хорошо знаем, что от имени бога говорило духовенство, говорили помещики, говорила буржуазия, чтобы проводить свои эксплуататорские интересы». Причём священство (по-ленински – попы) прикрывается при этом своей особой ролью в осуществлении связи со всем божественным, и в этом качестве присваивает себе определённые властные функции, ставит себя в привилегированное положение по отношению к пастве. А эта власть и привилегии неизбежно толкают «духовных пастырей» в союзники к их светским властным и иным привилегированным собратьям. Поэтому в практическом плане то, что называют «верой», неизбежно превращается в «религию золота и его владельцев» и проповедует терпение и смирение народа перед правящими классами. Образно говоря, служит уздой для народа.

Наверняка Ленин задавался вопросом: а почему верующие люди так покорно следуют поучениям своих пастырей, причём не только в духовных вопросах, но часто и в откровенно политических? Ответ он находил один – в силу своей недостаточной грамотности и неумения воспринимать пусть не философско-мировоззренческие знания о мироустройстве в чистом виде, а хотя бы через веру своих предков, как сплав традиционных и иных духовно-нравственных ценностей, но напрямую, без посредников. Поэтому, увлечённый своей сверхзадачей – свержением в России капитализма, Ленин в своих теоретических работах опирался на научные знания и, при этом, никогда не абстрагировался от универсальных духовно-нравственных (сокровенных) ценностей, содержащихся, в том числе, и в учениях всех религиозных конфессий, а критике и отрицанию подвергал, прежде всего, именно политическую функцию религии. Срывал маски с её носителей – церквей. Именно об этом он говорил в феврале 1919 года: «Пролетарская диктатура должна неуклонно осуществлять фактическое освобождение трудящихся масс от религиозных предрассудков, добиваясь этого посредством пропаганды и повышения сознания масс, вместе с тем заботливо избегая всякого оскорбления чувств верующей части населения и закрепления религиозного фанатизма».

Иногда вместе с церковью «под раздачу» попадали и властители дум той эпохи – Ф.М. Достоевский, В.С. Соловьёв, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, другие философы и естествоиспытатели, чьи прорывные идеи в сфере духа, духовности неизбежно пересекались с религиозными понятиями и церковными традициями. Но, в данном случае, следует понимать, что Ленин в те трудные годы их идеи воспринимал исключительно через призму более насущных и острых на тот исторический момент проблем: защиты страны от интервентов, сомкнувшихся с белогвардейскими формированиями; назревшей необходимости гуманизации формата человеческого бытия и очищения его от несправедливости буржуазного эгоизма, как совершенно необходимого этапа на пути к последующему преображению как самой России, так и её народа. А рассуждения этих авторов о Боге неизбежно подталкивали массы к церкви, которая в лице значительной части священства стояла на антиреволюционных и, следовательно, объективно – на антинародных позициях.

Взгляды же и научные, и духовные прорывы этих русских мыслителей он никогда не критиковал и не отвергал, просто он считал их в тот момент несвоевременными, не совпадающими с главными на то момент интересами революции. Но, при этом, может, до конца сам не осознавая этого, Ленин в своей практической деятельности стремился формировать именно высокий нравственный стержень нового человека и всего будущего общества, который должен был изменить весь стиль жизни людей и его ценностно-смысловое наполнение.

При этом, нужно признать, что Ленин отчасти недооценивал вторую природную сущность человека, которая есть его «надмирная» составляющая, которая с необходимостью и побуждает его искать ответы на вечные вопросы о смысле бытия человечества вообще и о смысле собственной жизни, о должном и греховном, о воздаянии и смерти. И ответы на них люди веками находили только в церкви, которая от лица Бога дарила ощущение их сопричастности к высшей силе, отпускала людям их прегрешения, брала человека под своё крыло и приносила ему духовное состояние умиротворения и счастья. А ведь это было и есть источник огромной власти церкви над паствой. Практически только с 1917 года в России стало возникать светское толкование вечных вопросов бытия. Однако оно излишне рьяно качнулось в сторону материальных аспектов жизни, отчего и оказалось недостаточно эффективным для одухотворения человеческих душ перед лицом достигнутого в советские годы достатка и соблазнов «потребительского рая» в последние годы СССР.

Хочу обратить внимание читателя на то, что в своих работах и речах Ленин не использовал широко распространённый ныне термин «духовность» как философское понятие, у него в ходу был термин «миросозерцание», и вот его-то содержание