Сборник статей и интервью 2006г. - Борис Кагарлицкий

Мы вступаем в новый политический цикл, итогом которого станет очередное изменение политической системы. И легко заметить, что сегодняшние оппозиционные партии, доставшиеся нам в наследство от 1990-х годов, для решения новых задач явно непригодны. Не нужно быть великим пророком, чтобы предсказать, что предстоящее преобразование власти начнется с реконструкции оппозиции.

За этим процессом стоит следить внимательно. Ведь именно он покажет нам, как будет впоследствии эволюционировать сама власть…

ПРОФСОЮЗЫ ВОЗВРАЩАЮТСЯ

Трудовой Кодекс, принятый под занавес деятельности предыдущей Государственной Думы, многие считали концом альтернативных профсоюзов. Не случайно, тесно связанная с «Единой Россией» официальная Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР) воспринимала этот кодекс как свою историческую победу. Другое дело, что кодекс наносил удар не только альтернативным организациям, которые находились на предприятиях в меньшинстве (собственник теперь мог с ними не считаться), но и по всем, кто пытался отстаивать свои права. Забастовки становились практически незаконными: право на стачку провозглашалось, но его осуществление становилось технически невозможным. С точки зрения руководства ФНПР всё это не имело особого значения, ибо официальные профсоюзы борьбы вести и не собирались.

Прошедшие три года показали, что Трудовой Кодекс стал для ФНПР едва ли не большей бедой, чем для альтернативных профсоюзов. Далеко не все местные лидеры ФНПР являются корруационерами и оппортунистами, проедающими членские взносы и торгующими профсоюзной собственностью. Но как только они пытаются заняться чем-то иным, на них обрушивается вся репрессивная мощь нового Трудового Кодекса.

Усилилось размежевание внутри ФНПР, многие стали уходить. Наиболее заметным примером стал недавний выход из ФНПР профсоюза завода «Форд Мотор Компани» в Ленинградской области. Проведя две успешные забастовки, рабочие активисты обнаружили, что «собственная» федерация не оказывает им никакой поддержки, и только требует членских взносов. Напротив, альтернативные профсоюзы, с их крайне ограниченными ресурсами и правами, помощь оказывали.

Основное ядро активистов альтернативного профсоюзного движения устояло, несмотря на серьезные удары, нанесенные по нему за прошедшее время. Многие организации распались, но крупнейшая альтернативная структура - Всероссийская конфедерация труда - удержалась, хотя и потеряла часть членов. Выжила и леворадикальная «Защита труда». Общероссийскую известность получила забастовка пилотов «Башкирских авиалиний»: выяснились, что можно нарушить требования нового Кодекса, но сделать это таким образом, что нарушителей наказать по закону невозможно. Как часто бывает с плохими законами, Трудовой Кодекс не просто является крайне репрессивным, но и содержит в себе очевидные противоречия и нестыковки с другими частями законодательства, которыми пилоты и воспользовались. Успешные стачки на «Форде» стали, в свою очередь, возможны благодаря обмену опытом с активистами из «Башкирских авиалиний».

Другое дело, что кризис налицо. Численность альтернативных профсоюзов заметно сократилась. Руководство, действовавшее в 1990-з годах, повсеместно продемонстрировало неспособность работать в новых условиях. Оно частично ушло, а частично утратило доверие активистов.

Появляются, однако, и новые лидеры - такие как Петр Золотарев на Волжском Автозаводе или Алексей Этманов с «Форда». Конгресс Всероссийской конфедерации труда избрал в 2005 году новое руководство во главе с Борисом Кравченко.

Симптомом перемен стала межрегиональная встреча профсоюзов работников автомобилестроения, пищевой промышленности, торговли и услуг 23-24 февраля 2006 года. Большиноство её участников оказались представителями предприятий, созданных в России транснациональными компаниями: «Катерпиллар» из Тосно, «Форд Мотор Компани» из Ленинградской области, «Пивоварня Хейникен» в Санкт-Петербург, Сибирская Пивоварня «Хейникен», «Балтика-Ростов». Хотя были, разумеется, и профсоюзы с Волжского Автозавода и завода ЛИАЗ, производящего автобусы и большегрузный транспорт.

Новый лидер ВКТ Борис Кравченко уверен, что единственный выход из системного кризиса для профсоюзов состоит в том, чтогбы вести постоянную работу по организации рабочих в новых секторах, где ещё нет профсоюзов. Подобная агрессивная политика в сочетании с восстановлением внутренней демократии, может переломить ситуацию.

В том то и состоит главное упущение руководства ФНПР, что наиболее серьезные возможности для профсоюзной борьбы сложились именно на новых предприятиях. В отличие от старых, зачастую - умирающих заводов, сохранившихся с советских времен, где трудящиеся деморализованы, а молодежи почти нет, новые предприятия, порожденные экономическим ростом последних пяти лет, в значительной степени похожи на западные. Там есть условия для эффективной рабочей организации. И её лидеры не видят никакого смысла в сотрудничестве с ФНПР.

Возрождение профсоюзного движения в России началось. Оно может одновременно оказаться и началом конца для структур, оставшихся в наследство от советского периода.

Специально для «Евразийского Дома»

1968 ГОД - НАОБОРОТ

Франция в очередной раз привлекает к себе внимание. Сначала её граждане внушительным большинством провалили европейскую конституцию, затем иммигрантская молодежь бунтовала в пригородах, а теперь куда более благополучное студенчество в Сорбонне тоже восстало, да ещё позвало себе на помощь всё тех же молодых людей из пригородов, которых наша пресса ещё несколько месяцев назад объявляла исламскими экстремистами и врагами европейской цивилизации.

Ничего, кроме банальных ссылок на повторяющиеся события 1968 года, журналисты предложить не могут. И беда даже не в наивности и малообразованности наших политических комментаторов, а в общем подходе, согласно которому предполагается, что следить за текущими процессами вовсе не обязательно до тех пор, пока неизвестно откуда сам собой возникнет какой-то кризис, который волей-неволей надо комментировать. При этом уже не имеет значения, что происходит на самом деле, больше того, разбираться в подробностях попросту нет времени. Нужно взять какую-то готовую подсказку, лежащую на поверхности формулу и тут же выставить её на всеобщее обозрение. Несколько месяцев назад был «исламизм», теперь «повторение 1968 года», как будто политические движения повторяются сами собой с логичной неизбежностью смены времен года…

Впрочем, утешением может служить то, что западная пресса про Украину писала не менее поверхностно, чем наша - про Францию. И случись что-либо в России, комментарии французских журналистов будут не менее банальными и нелепыми, чем то, что у нас сейчас публикуют про Францию.

Однако сейчас кризис всё же происходит именно во Франции. Почему сейчас и почему в такой форме?

Начнем с того, что меры, проводимые французским правительством, далеко не уникальны. В целом аналогичную политику проводят, с небольшими нюансами, власти большинства европейских стран. Например, закон, из-за которого взбунтовалось французское студенчество, либеральные партии как раз сейчас предлагают в Швеции (в идущей там избирательной кампании права молодежи становятся самым острым вопросом).

Неолиберальная политика требует стимулировать создание рабочих мест с помощью рыночных мер, расширяющих свободу предпринимательства и автоматически снижающих социальную защищенность наемных работников. Предполагается, что, получив больше свободы, буржуа будут более активно нанимать новых работников, но все знают, что на практике подобные меры по стимулированию занятости неизменно ведут к потере рабочих мест (вернее, хорошие рабочие места закрываются, а открываются плохие, низко оплачиваемые). В конечном счете, дело даже не в законе, лишающем молодежь до 26 лет социальных прав при найме на работу. Этот закон есть не что иное, как частный случай неолиберальной политики, которую давно отвергает подавляющее большинство граждан.

Но вот беда: в то время, как в обществе сложился антилиберальный консенсус, в политическом классе существует такой же точно либеральный консенсус. Меры, единодушно поддерживаемые всеми серьезными партиями, отвергаются практически всем населением. А политика, которую поддерживает почти всё население, не поддерживается ни одной партией, ни одним сколько-нибудь заметным и ответственным политическим лидером. Ответственность в политике сегодня предполагает полное пренебрежение интересами и волей избирателей. Демократия в качестве важнейшего условия своего нормального функционирования предполагает принципиальное неучастие граждан в принятии решений.

Легко понять, что возникает ситуация, когда иным способом кроме бунта население просто не может выразить своего отношения к проводимой политике. Референдум был тоже бунтом, только в электоральной форме. Но после поражения у избирательных урн западные элиты сделали необходимые выводы - больше серьезные вопросы на народное голосование выноситься не будут.