Странники - Макс Сысоев

      Может быть, и разрушили город будущего потому лишь, что не могли вообразить себе другого сценария.

      Однако (повторюсь) существовало нечто, не оставляющее и камня на камне от постмодернистского способа восприятия действительности, ото всей этой тоскливой предугаданности и предопределённости. В двадцать втором веке оно заставляло человека пропускать через себя каждое отпущенное ему мгновение. Не потому, что тут научились колдовать, нет. Я ещё не видел ни одного человека, но уже с первым глотком воздуха будущего, там, возле озера, понял: чудо с нами.

      Должно быть, рай стал ближе. Должно быть, атомные взрывы так встряхнули мир, что изменились его основополагающие законы. Потрясённый страданиями людей, которых по прихоти полоумных подонков из правительства заживо разметало на протоны и электроны, Главный Теоретик стал благосклоннее смотреть на род человеческий. Должно быть, он подарил нам что-то, во что нельзя поверить, что можно только знать.

      Чудо. Оно было везде. 

***

      Всего, помимо меня, в клане Кузьмы Николаевича жило шестнадцать человек. Собственно, это был вовсе и не клан, ибо люди здесь не были объединены родством, а наоборот, пришли к Кузьме Николаевичу из самых разных мест. Скорее, это была философская школа, организованная по принципу общины или коммуны. И основным занятием Учеников, как и у других кланов, являлась работа по предотвращению экологической катастрофы.

      «Мир спасёт только чудо», — любили поговаривать здесь, и вот какой смысл виделся мне в этих словах. Ядерная война это самоубийство, от неё могло спасти только чудо. От глобального потепления, загрязнения окружающей среды, биологического оружия, мутагенных факторов человечество могло спасти лишь оно. И обладай я хоть тысячами единиц хваленного-перехваленного IQ, вряд ли мне удастся так просто найти ответ на невыносимый вопрос: «А если не чудо, то что?!».

      Последнюю неделю клан Кузьмы Николаевича работал над сведением к минимуму последствий утечки вредных веществ с одной из московских свалок. Одному богу известно, как Ученики намеревались осуществить эту колоссальную задачу. Прибыв вместе с Антоном в клан, я застал их за установкой по периметру свалки гранитных обелисков с рунами. Обелиски на самом деле были столбами, вывезенными с дачи одного сгинувшего полсотни лет назад миллиардера. Их развозили на большом четырёхосном грузовике, расставляли на равном расстоянии друг от друга и вручную, при помощи молотка и зубила, выбивали на столбах колдовские символы.

      Лагерь Учеников располагался на опушке высохшего леса: под широким брезентовым тентом, натянутым между деревьев, было расставлено несколько палаток; здесь же на костре готовили пищу и сюда же ставили грузовик, на котором возили обелиски. Грузовик был единственным механическим устройством, которое я увидел в клане. Ученики питали предубеждение против любой техники, да такое, что я от греха подальше отдал свой сотовый телефон Кузьме Николаевичу. После конца света люди разделились на сторонников технологии (механистов) и её противников — колдунов; между представителями этих двух лагерей не утихала вражда, и мне вовсе не улыбалось быть принятым за врага.

      Первые несколько дней Кузьма Николаевич предоставил меня самому себе: я мог куда угодно ходить, знакомиться с новой обстановкой, отдыхать. И я бродил, один-одинёшенек, по странным и пустынным местам, по местам печальным и осенним. На третий день скитаний я наткнулся на старую железную дорогу, проходившую через мой родной район города. Дорога довела меня до места, где когда-то стоял мой дом, и где теперь был котлован, окружённый бульдозерами, секциями подъёмного крана и деревянными каркасами бытовок. Бульдозеры были до того старыми, что целиком покрылись ржавчиной, а из их крыш и гусениц росла трава. Земля вокруг котлована чавкала, как болото. Я был готов к чему-то подобному и не тешился иллюзиями, что сейчас можно будет войти в подъезд, подняться к себе на этаж, открыть ключом квартиру и уснуть на диване. Моё сознание всё понимало, зато подсознание... Подсознание подложило мне большую-пребольшую свинью, настоящего жирного хряка. Кажется, у меня в тот момент слегка помутился рассудок. Я подобрал где-то стальную ось с массивной ржавой шестернёй на конце и, бормоча, принялся расхаживать по заросшим лесом улицам, надеясь отыскать радиоактивных мутантов, чтобы крушить черепа и кушать мозги. Однако не прошло и пяти дней, как Света излечила меня от боли физической, а рассудок пришёл в равновесие сам собой. Настала пора браться за работу. Никто не говорил мне, что настало время начинать, никто не поглядывал на меня неодобрительно, — я сам всё понял. На меня подействовала тоска, коей полнился мир после конца света. Земля, как корабль «Арго», несла людей на себе, а теперь пришла очередь людей нести на себе Землю. Без нас она умрёт. Мне не надо было отдыхать — я отдыхал всю жизнь. На меня работали родители, потом, когда их не стало, на меня работало государство и, конечно же, на меня хорошо поработала природа, снабжавшая людей пищей, воздухом и всеми теми высокотехнологичными игрушками, без которых не мыслил себя современный человек. Я же лишь развлекался, пьянствовал, кутил... Но надо работать, и я обратился к Кузьме Николаевичу с просьбой подыскать мне занятие. Учитель, как человек мудрый и проницательный, и сам хорошо понимал, что только работа может вправить мне мозги и избавить от постмодернистской хандры, которой так и разило от рассказа о моём прошлом. «Поработай пока над установкой обелисков, — сказал он, — а там посмотрим».

***

      Вставал на рассвете. Когда утреннему свету удавалось пробиться сквозь вечные тучи, я очень радовался: это был свет будущего. Я выходил из палатки, а там уже готовился завтрак на костре — огне будущего. Люди будущего готовились к работе, и среди них была прекрасная Света — женщина будущего. Всё вокруг — даже этот старый и ржавый грузовик с водородным двигателем, на котором развозили обелиски, — и он был новее меня на сто лет. Но и я постепенно становился таким же новым. Позавтракав, я брал термос с чаем, узелок еды и инструменты и отправлялся в поле. Двигаясь вдоль границы свалки, находил лежавшие на земле обелиски, садился на них верхом и выбивал при помощи зубила и молотка колдовские руны. Тяжёлая, примитивная работа доставляла мне великую радость. Я свершал епитимью, расплачиваясь и за собственные грехи, и за проступки многих поколений потребителей, которые глупостью и расточительством подвели мир к краю пропасти. Я знал, что теперь я нужен человечеству, что меня не выкинут на помойку, что мой простой и честный труд ни у кого не вызовет презренья и будет по достоинству оплачен. Что у меня много друзей, и мы с ними делаем одно великое дело. Что наконец-то всё в моих руках, и можно работать в своё удовольствие. Ни с чем не сравнимое чувство.

      «Я и мои современники — лилипуты, по сравнению с любым человеком из эпохи RRR, — думал я. — Здесь живут ради восстановления мира. А зачем жили мы? И, главное, зачем мы разбрасывали вокруг себя горы химического дерьма? Просто ради того, чтобы жить? — Нет, тогда мы были бы ангелами. А мы жили ради чего-то мелкого, совсем ничтожного. Ради модных колпаков для автомобиля, дорогого сотового телефона, сплетен в Интернете. Ради того, что голоса из телевизора в прямом эфире объявили любовью, добром и счастьем. Ничтожное время. Не зря его называли в будущем Эпохой Вырождения».

      От таких мыслей становилось дурно, и, прикусив губу, я всё стучал и стучал молотком по шляпке зубила, приближаясь к честным и прекрасным людям будущего.

      И если Вас, любезный зритель, когда-нибудь занесёт в окрестности свалки, окружённой гранитными обелисками с тайными магическими письменами, знайте: надпись на одном из этих обелисков выбил в начале сентября 2114-ого года собственноручно я, Александр Переплётов, скромный путешественник во времени и Ваш покорный слуга.

***

      Я бы хотел поподробнее описать Учителя. Этот человек оказал мне неоценимую услугу одним тем, что предоставил убежище. Но и убежище не идёт ни в какое сравнение с истинами, которые открыл мне Кузьма Николаевич. Что там XXII век! Что там колдовство, конец света! — Разве это чудеса? Это так, ерунда. Настоящие чудеса творились у меня на родине, в 2005-ом году. И вряд ли я бы узнал о них, если б не беседы с Учителем. Конечно, я представлял, что в мою эпоху жизнь была устроена совсем не так просто, как казалось иногда, но прошло б немало лет, прежде чем я смог бы озвучить свои смутные догадки.

      После установки обелисков, которая была закончена спустя несколько дней, жители Калиновки пригласили Кузьму Николаевича и его Учеников в гости. Нас, включая меня и Учителя, было восемь человек. Это было меньше половины клана — остальные Ученики занимались другими делами, вдали от свалки.