Перекрёсток параллельных миров - Ирина Васильевна Швед

Нильс пояснил, что даже если я выйду замуж за титулованного человека, то вести переговоры, принимать решения, ставить подписи на документах и прочее будет мой муж, но не я.

Если честно, то я не увидела особой логики в объяснениях эльфа, поскольку знала на примере собственных бабушки и дедушки, что при желании жена может убедить мужа в чём угодно. С другой стороны, мне-то какая разница? Замуж я не собираюсь и вообще планирую вернуться домой, в обыкновенный мир, где нет места феям.

В этот момент где-то на задворках сознания кто-то тихо-тихо спросил: «А зачем вообще возвращаться? Чем тут не жизнь?», но тогда я не обратила на это никакого внимания. Передо мной стояла цель: встретиться с феей, потребовать назад своё лицо и вернуться домой. Тот факт, что я сама стала феей, внушал надежду, что я смогу договориться с Эмилией, нужно только узнать, что я ещё могу и выбраться, наконец, из этого чёртового дворца.

Над широкой рекой занимался рассвет. Первые лучи солнца осветили водную гладь и фрегат, лениво покачивающийся у деревянного причала. На палубу вышел матрос. Оглядевшись по сторонам и широко зевнув, он сбежал по сходням и скрылся в прибрежных кустах. Качнулись ветви, взлетела в небо вспугнутая птица.

В рассветной тиши раздался топот копыт, начал быстро приближаться, и вскоре на вершине невысокого холма появились два всадника, остановившись на мгновенье, они пришпорили коней и помчали вниз по склону. Матрос выскочил из кустов как ошпаренный, всмотрелся лица верховых, но, видимо, увидев знакомых, заметно расслабился.

Добравшись до причала, всадники растеряли весь свой пыл, неторопливо спешивались, явно оттягивая тот момент, когда надо будет идти на судно. Одним из всадников был некий Норберт Валевски – аристократ и дальний родственник короля Нейлина. С этим молодым человеком на балу в Нейлине танцевала Изабелла Коробкина и отметила его высокомерие. Она была права. Родство с королями наложило свой отпечаток, и Норберт действительно порой был излишне высокомерен и заносчив, особенно, с людьми, которые стояли ниже, причём, не только по социальной лестнице, но по уму и образованности. Но так вели себя все представители династии Кински и её боковой ветви – Валевски, Норберт не был исключением. Это был его фамильный, и, к сожалению, не единственный недостаток.

Берт, как звали его друзья, пребывая во хмелю, бывал не сдержан на язык, особенно, если собеседником оказывалась юная особа женского пола. За хвастовство и болтливость Валевски не раз прилетало от товарищей и, леча синяки, Норберт клялся, что будет молчать, как рыба, и молчал, но лишь до первой хорошей пьянки, а потом всё повторялось снова.

Спутником Валевски был рыжеволосый сероглазый парень, весьма простецкого вида, но эта простота была лишь кажущейся. Мартин был колдуном, причём, не из последних, но своими умениями не хвалился, и не из ложной скромности, а просто не считал нужным афишировать.

О семье и юных годах Мартин ничего не рассказывал, говорил, что это неважно и неинтересно. Но интересующихся было немного, и дело было не только в умениях Мартина. Колдун водился с людьми, в чьи дела даже самые любопытные предпочитали не вмешиваться.

Спешившись, Мартин и Норберт передали поводья подоспевшему матросу, и Валевски деловито спросил:

– Кэп на месте?

Матрос кивнул. Друзья пошли к сходням. Мартин остановился, придержал Валевски за плечо и произнёс нерешительно:

– Может, ты сам скажешь?

– Не ссы, – на удивление грубо ответил Валевски, но, пребывая в компании друзей, он мог и не такое завернуть, а когда его упрекали в этом, говорил, мол, с кем поведёшься. Мартин упрекать в грубости не стал. Валевски же, потрепав друга по плечу, ободрил: – Убить не убьёт, а там, глядишь, отбрыкаемся.

Валевски и Мартин поднялись на борт корабля, прошли на корму. Валевски нагло толкнул одну из дверей, скрылся внутри. Мартин постоял немного, и тоже вошёл в каюту.

Большая каюта очень сильно походила на великосветский салон или гостиную какого-нибудь богатого вельможи: ковры, дорогая мебель, цветы в вазе, намертво прихваченной к стене кожаными ремнями. Валевски огляделся, подошёл к массивной двери, ведущей в спальню, несколько раз топнул ногой в пол, весело произнёс:

– Туки-тук. Кто в домике живёт?

Из-за двери донеслось:

– Сейчас выйду, узнаешь.

– Ой! Я так боюсь! – жеманно ответил Валевски, прошёл по каюте, нарочито громко топая, плюхнулся на диван, закинул ногу на ногу и сказал, обращаясь к Мартину, – и ты проходи, садись. Кэп сегодня добрый.

За дверью раздались шаги, открылась дверь, и на пороге гостиной появился Сньёл, он же капитан «Толстой Берты», фрегата, на котором и происходили описываемые события. Больше о молодом викинге никто ничего не знал, да и не пытался интересоваться, а сам Сньёл, как и все северяне, о себе вообще ничего не рассказывал, хотя молчуном не был.

Близкие друзья, знали, что на отдыхе кэп весел и говорлив, в делах строг и требователен, по жизни – целеустремлён и настойчив в достижении целей. Среди чужих Сньёл имел репутацию человека жёсткого, если не сказать, жестокого, но дела предпочитали иметь с ним, поскольку он слово держал и обязательства выполнял.

Выйдя из спальни, Сньёл пару раз дёрнул носом, принюхиваясь, прошёл к дивану и, нависнув над Валевски, сказал:

– Я просил не пить. Ты глухой или память отшибло?

– Ну, кэп! Мы по чуть-чуть! – Валевски отмерил пальцами расстояние в пару сантиметров, – во столько, – и пояснил, переходя на блатной распевный говорок: – Чисто для дела.

Сньёл прищурился, оглянулся на Мартина:

– Для какого дела?

Мартин обратился к Валевски:

– Скажи ему.

– Да и скажу. Тут один знающий человечек шепнул, что можно прикупить хорошую недвижимость.

Сньёл усмехнулся, кивнул:

– На улице встретил и шепнул. Просто так.

– Ну, не за так, конечно, – осторожно ответил Валевски, посмотрел на Сньёла. Тот прошёл к столу, сел напротив Мартина и, подперев рукой щёку, сказал задумчиво:

– Если учесть, что у вас на двоих было не больше, чем на пару кружек эля, то можно сделать вывод, что снова играли. В притоне у Кривого Юзека.

Несмотря на то, что их раскрыли, Валевски обрадовался. Вскочил с дивана, подошёл к Мартину, хлопнул по плечу:

– Вот видишь, и говорить ничего не пришлось, сам всё высчитал, – и Валевски сел за стол прямо напротив Сньёла, тот возразил:

– Не всё. Я ещё пока не знаю, сколько вы выиграли, где деньги, и какой секрет вы купили.

Валевски достал из кармана мешок с деньгами, бросил на стол. Сньёл взял мешок,