Перекрёсток параллельных миров - Ирина Васильевна Швед

на дороге начнётся драка, первой жертвой которой станет хлыщ, посмевший застолбить самое жирное место. Неожиданно всё стихло. Открылась дверь, в сад вышел мужчина за пятьдесят, важный и представительный, закутанный в длинную чёрную мантию; голову мужчины украшала конфедератка с золотой кисточкой. Кто ж это такой, что его так ждут?

Шух! по дороге пролетел ветерок – кавалеры вздохнули в едином порыве. Вслед за учёным вышла… ох, вот это да! Я так ожидала увидеть отличницу-зубрилу, что растеряла все слова, когда увидела вчерашнюю скандалистку. По саду шла живая кукла Барби, модель «роковая брюнетка». Ну, теперь понятно, почему на дороге народу, как на первомайской демонстрации.

Устроившись в беседке, красавица и учёный завели нудный научный разговор, и это стало сигналом для зрителей, которые, оживившись и делая вид, что они тут сугубо по делу, начали прохаживаться вдоль решётки, а те, кто были парами, медленно фланируя по улочке, начали вести научные диспуты. Я смотрела на эту дурную пьесу, исполняемую дурными актёрами, и не могла понять – ради чего затеяно это представление? Зачем красивая девица, которая явно в девках не засидится, выставляет напоказ свою образованность? Она нацелилась на кого-то определённого, любящего умных? Но такой мужчина точно не будет принимать участие в этом дешёвом спектакле.

Будущее показало, что я недооценила красотку. Цель учёного диспута была совершенно иной. Мудрёный разговор был затеян для рекламирования книжонки одного местного научного деятеля по фамилии Берг, который опроверг чьи-то научные изыскания и доказал, что Земля стоит на трёх китах, а не на трёх слонах. На мой взгляд, реклама была весьма неважнецкого качества. Рекламируя «весомый» научный труд страниц на двадцать, девица так переигрывала, что Станиславского бы инфаркт хватил. Впрочем, для наивных местных жителей сошло и так. Местная неискушённая публика приняла всё за чистую монету, в толпе пошли разговоры о том, что нужно обязательно приобрести научный трактат. Да, бегите-торопитесь.

Выполнив обязательную программу, красавица и учёный переключились на земные дела. Учёный, в котором я по голосу опознала вчерашнего оппонента девицы, спросил, поедет ли она во дворец на бал?

– Ах, не знаю, – девица скорчила недовольную гримаску, – что там делать? Развлекаться от зари и до зари?

Лихо переобулась. Вчера билась за право отдыхать, как львица за свиную тушку. Мужчина ответил, что надо тренировать не только ум, но и тело, и, если девица занимается целый год, можно пару недель и отдохнуть.

– Можно, – согласилась красавица, но выдвинула контраргумент: – Хотя я считаю, что мы слишком много отдыхаем. Порядки, введённые Кински, слишком дорого обходятся королевству. Стоит посмотреть, чем закончилась их расточительность в Ройтте.

– Но законы?.. – промямлил мужик, и заткнулся, поскольку девица сразу перебила:

– Это не наши законы, а законы Кински. И мы можем видеть, как они процветают на своих законах.

– Вы одобряете новшества, введённые нашей королевой, пошли ей Небо всяческих благ?

– Конечно. Её величество не раз доказывала, что умнее многих мужчин. Королевство должно работать, а не веселиться с утра до ночи, или разоримся, как южане-бездельники.

М-м-м. Ну, понятно, одному – продать, второй – лизнуть.

Показательная программа по фигурному катанию на чужих ушах продлилась чуть более пятидесяти минут. Без пяти час из дома вышла дама в строгом чёрном платье с белым передничком и в белой наколке. Подойдя к беседке, она начала кудахтать, как курица над яйцом, напоминая господам, что они занимаются «цельный час» и пора сделать перерыв. Учёный важно кивнул и приказал подавать обед, а девица, оглядев стол, не очень убедительно сделала вид, что так занята, так занята, что даже не заметила, как время пролетело. С наигранным сожалением она встала и пошла к дому

Публика, приняв всё за чистую монету или сделав вид, что принимает, проводила красавицу громким перешёптыванием, чем-то смахивающим на аплодисменты, и начала разъезжаться в разные стороны.

Минут через пять после окончания представления в мои комнаты вломилась весело хохочущая горничная и, увидев, что я сижу у окна, спросила:

– Ну, как тебе театр?

Театр? Да это, скорее, цирк.

– В точку! – горничная засмеялась, – я такое на ярмарке видела. Там учёная собачка столько раз лаяла, сколько ей яблок показывали.

Надо же! Как она точно отразила суть увиденного. А что это за красавица?

– Это Гизела Бартош – дочь герцога Бартоша. Ты с ней поосторожнее, ей благоволит сама Ядвига.

Да это понятно. Значит, королева Кастелро любит умных.

– Красивых она точно не любит, – влепила горничная, посмотрела на меня многозначительно, давая понять, что мне там ловить нечего.

– Да? А как же Гизела?

– Гизела – Бартош, а ты – Кински. Поговаривают, что Ядвига выбрала Гизелу наследницей престола. Обед подавать?

Я не сразу поняла, что имеет в виду горничная, ведь только-только завтрак был, но вовремя поймала себя за язык, кивнула. Да, обед. Почему бы и нет?

Горничная ушла, а я посмотрела в окно – дорога была пуста. Ну, понятно, ротозеи рванули за трактатом Берга.

Я не ждала, что кто-то появится, приближался обед, а в это время по гостям особо не ездят, но снова ошиблась с предсказаниями. Вскоре на дороге показалась карета. Следя за небольшим изящным экипажем, я предположила, что это приехал Берг с откатом, но, когда карета остановилась у парадного подъезда и из экипажа вышла Эмилия, я чуть с подоконника не свалилась. Фея давно скрылась в дверях, а я всё смотрела на дом Бартошей, не зная, что и думать.

Оставшееся до визита к королеве время и весь путь в королевский кабинет я потратила на размышления, причём настолько сильно погрузилась в мыслительный процесс, что, если бы мне пришлось самостоятельно возвращаться в гостиничную келью, я бы до сих пор блудила по извилистым королевским коридорам и бесконечным лестницам.

Я не знаю, сколько зданий мы прошли, но подниматься и спускаться по лестницам пришлось не менее десяти раз. К тому времени, как мы добрались до предбанника, ведущего в королевский кабинет, я мечтала лишь об одном – присесть, но, увы, мечта пока была недостижима. Вскоре ситуация ухудшилась: в приёмную, где я ждала вызова в кабинет её величества, вошли учитель и Гизела, разодетая в пух и прах. И тут я дала маху – не присела, как положено, да ещё и посмотрела на Бартош сверху вниз. Встретившись взглядом с красавицей, я поняла, что видела её раньше. Да, встретились на пути во дворец Нейлина. Я ещё тогда подумала, что взгляд у неё, как у наркоманки. Но в этот раз ничего необычного в глазах девицы не было, кроме злобы. Кажется, я нажила себе