Прикамская попытка – 1 - Виктор Зайцев

Оказывается, таким образом, Михельсон проверял надёжность орудий, не поведёт ли ствол, не забьется ли затравочное отверстие и прочие мелочи. Убедившись в достаточной надёжности пушек, начальник инспекции разрешил нам продемонстрировать эффективную скорострельность, с повышенной дальностью стрельбы. Лёгкость орудий инспекция отметила сразу, пытаясь проверить утроенными зарядами, не разорвётся ли ствол со столь тонкими стенками. Наше изделие выдержало все издевательства, включая сбрасывание с высоты в три метра на камни. В целом инспекцию Михельсон признал вполне успешной, подписав рапорт о рекомендации орудий для армейских испытаний.

Никита на стрельбы посмотрел минут десять, не больше, да за день обошёл все производственные площадки на заводе. В тот же день, вечером, мы собрались в моей избушке, как обычно. С момента приезда каждый вечер Никита проводил с нами, за полтора года накопилось достаточно новостей, чтобы послужить темами для обсуждения. Он побывал на нашем оружейном заводике, где запустили первый молот с водяным приводом. Много рассказывал о своих похождениях, как он смог пробиться к графу Разумовскому и стать его секретарём.

— Народ в столице, не поверите, — щурясь на огонь в камине, где, несмотря на жару, мы поставили кипятить воду для чая, вспоминал он, — словно из нашего детства люди вышли. С одной стороны, строгости необычайной, это нельзя, то нельзя, кругом солдаты, норовят в морду сначала дать, потом разговаривают. С другой стороны, люди душевные, если денег не просишь, обязательно помогут. Слабым местом для меня остаётся моё сомнительное дворянство, так, польских дворян даже не пытаются проверять, лишь усмехаются при знакомстве. На мою удачу, часть наших сувениров удалось удачно пристроить, денег на первое время хватило на проживание и одежду. Не в камуфляже по салонам шастать. Бывшего гетмана Разумовского я, собственно, случайно встретил, да вспомнил, что он куратор Академии Наук. Этим и заинтересовал, как поводом для разговора. Дальше, больше, презент в виде моего бинокля и так далее. Тут ещё получилось своё знание английского языка продемонстрировать, да немного по-немецки побалакать. Так, шаг за шагом, пристроился к Кириле Григорьевичу, сначала по мелким поручениям бегал, сейчас он меня официально в секретари произвёл. Ну, это всё пройденный этап, неинтересно упоминать, до сих пор с ужасом вспоминаю привыкание к алфавиту с ятями, ижицами и херами.

Дальше пошёл технический разговор об «успехах» в пушечном производстве. Нашу идею о перспективном производстве казнозарядных пушек новоявленный дворянин раскритиковал в пух и прах, начиная от дороговизны, заканчивая отсутствием противооткатного устройства, без которого беглый огонь становится невозможным. Всё преимущество казённого заряжания сводится на нет, необходимостью возвращать орудие на прежнее место и заново прицеливаться. Выслушав сетования на необходимость действенного оружия против крупных подразделений врага, которыми могут стать лишь пушки да пулемёты, вторые нам обойдутся в сто раз дороже, Никита раскрыл нам глаза на возможную перспективу, заставив взглянуть на проблему с другой стороны.

— Эх, вы, теоретики, — улыбался Никита, слушая растерянные объяснения. Мол, хотели, как лучше, получилось, как всегда. — Вы не слышали такое понятие, как миномёт? В десять раз легче пушки, проще в использовании, не нужно нарезных стволов. Как вы должны помнить, полёт мины стабилизирует оперение, а плотность прилегания снаряда к стволу без повреждения последнего обеспечит обычное медное кольцо.

— Господи, — развёл руки Вова, — Никита, ты же единственный среди нас армеец. Мы ведь записные тыловики, на нашей военной кафедре ни одного миномёта не было. Вот мы и не допетрили.

Остаток вечера прошёл в обсуждении тонкости конструкции миномёта, наиболее удобного калибра и прочих технических нюансов. Нам повезло, что Никита, в отличие от нас, инженеров, закончил Высшее военно-артиллерийское училище, даже успел отслужить пару лет офицером, пока не занялись повальным сокращением армии. Именно тогда он и оказался на улице без кола и двора, именно потому и занялся нищий старлей бизнесом. Ну, это совсем другая история. А тем вечером Никита подкинул нам много интересных идей, нарисовал полсотни схем, даже продиктовал пару смесей для запалов взрывателей. Он же предложил мне не трястись над секретом бездымного пороха. В Прикамскую глубинку ещё долго не проберутся шпионы, а без инициирующего вещества никакой порох не может быть использован в патронах. Тогда же Никита предложил нам заняться более полезным оружием, например, револьвером.

— Ребята, его не зря назвали «великим уравнителем», — чокаясь очередным тостом, разъяснял нам статский советник, — на одного человека в этом времени, как правило, не нападает больше трёх-четырёх врагов. Обычный шестизарядник сделает бойца-одиночку непобедимым, более того, возможно, раннее внедрение револьверов изменит менталитет и поведение русского человека. Наше российское раболепство перед чиновником с десятком солдат вполне может измениться на независимое поведение североамериканских переселенцев. Условия продвижения наших переселенцев в Сибирь полностью аналогичны современным им американским покорителям прерий. С единственной разницей, у наших первопроходцев не было оружия совсем, либо оно было устаревшее и его было мало.

— А, что, — подхватил Владимир, — если мы разовьём производство простых и дешёвых ружей не под Тулой, а здесь, в Прикамске, откуда за Урал рукой подать? Да ещё в придачу к ним револьверы начнём выпускать? Какие возможности открываются для людей, для экспансии на Восток, надо обдумать, уральский народ заметно богаче подневольного крестьянства центральных губерний. Здесь даже перед революцией квалифицированный рабочий получал в несколько раз больше поручика армейского.

— Парни, парни, — вмешался Палыч, обычно молчавший в нашей кампании, — не забывайте, скоро по этим местам пройдёт войско Пугачёва. Вы, что? Хотите своим оружием бандитов вооружить? Так они не до Казани, до Питера доберутся, в десять раз больше народа положат.

— Ты прав, — осунулся лицом Никита, — давайте всё обдумаем и согласуем. Не верю я в этих борцов за народную справедливость, навидались.

Жаль, что в тот вечер, как и в оставшиеся до отъезда комиссии дни, мы ничего толком не решили. Легко, оказывается, из будущего указывать на допущенные промахи и ошибки. Когда сам начинаешь принимать решения, глядя на проблему изнутри, она видится совсем в ином ракурсе. Кроме знакомства и устройства на службу к Разумовскому, Никита, наш талантливый бизнесмен, успел достаточно много. Он завёл неплохие связи в среде помощников и секретарей, формально исполняющих решения своих титулованных хозяев. На самом деле, мы понимали, что необходимые решения проще спокойно провести через клерков, нежели биться головой об их хозяев. За полтора года Никита изучил наиболее реальные и перспективные возможности Российского бизнеса, начиная от производства оружия и ткани для военных нужд, на чём привыкли наживать капиталы все фавориты со времён Петра Первого. Заканчивая торговлей железом (за бесценок, как Демидовы, с Европой). Свои выводы Никита озвучил нам,

— Ребята, кроме производства оружия, есть другая возможность подняться, — глаза у него загорелись, — торговля мехами, не поверите, приносит больше прибыли, чем добыча золота в Америке. Мало того, что соболь, купленный в Сибири, при продаже в Петербурге, стоит в двадцать раз дороже. Оказывается, нормальные торговцы просто рвутся на Дальний Восток, тамошние морские бобры, я полагаю, каланы, стоят в десять раз дороже песцов. Вы не поверите, с кем я познакомился, с самим Шелеховым! Жаль, что он ещё молодой парень без денег и мыслей об освоении Америки, только в Охотск едет. Мы на почтовой станции разговорились, бог даст, ещё увидимся.

— Я так понял, что залив имени его пока на карту не нанесли? — мой вопрос был вполне уместным, с детства мечтал побывать на Дальнем Востоке, и прочитал всё, что мог найти об истории русских поселений в тех краях, — Никита, я поеду с ним!

— Какой прыткий, сперва наладим наше производство, — осадил меня Желкевский, — затем заработаем тысяч десять-двадцать, да наймём полсотни надёжных охранников. Без денег тебе нечего делать в Питере, а без крепкой защиты погибнешь в Охотске. Там сейчас золотая лихорадка в самых худших проявлениях, с чисто русскими нюансами. Купцы и промышленники исподтишка режут друг друга, доносы пишут. Тот же Шелехов, знаешь, в нашей истории со сколькими конкурентами расправился? Нет, ребята, без денег и своего оружия, на Дальний Восток лучше не соваться, съедят.

Начинать оружейное производство с нуля в Петербурге, практически без средств и опытных мастеров, Никита не пытался, понимая бесперспективность такой глупости. Попытки устроить нечто вроде патентного бюро, успеха пока не имели. Все аргументы, что таким образом русские изобретения станут приносить прибыль самим изобретателям, а не богатым промышленникам, натолкнулись на откровенное непонимание.