Прикамская попытка – 1 - Виктор Зайцев

Нам с Палычем первые минуты пришлось туговато, вынудили побегать, чтобы не подставить спину противнику. В джентльменские правила кулачного боя, якобы запрещавшие удары со спины, мы не собирались верить. Пока я крутился вокруг противника, набежали счастливые братья Шадрины. В прошлые наши встречи я не бил их по лицу, опасаясь попасть в холодную, всячески избегал следов насилия на их теле. Шадрины, как это обычно бывает, приняли мою осторожность за слабость или трусость, почему, абсолютно не понимаю. Вот и налетели на меня втроём, уверенные в своей неуязвимости для моих ударов в корпус. Близко подойти опасались, испытав на себе болевые приёмы, я, в свою очередь, не собирался давать им время для совместной атаки. Сдвигаясь вправо, я, ударом правой руки, вынес челюсть среднему брату, упавшему на колени сразу, всё, нокдаун. Тут же скользнул обратно, локтем левой руки разбил нос старшему Шадрину, самонадеянно попытавшемуся меня схватить за рукав полушубка.

Едва успел присесть, уходя от хлёсткой пары прямых ударов младшего из братьев, ноги рефлекторно толкнули меня вперёд. Всё, вошёл в контакт, но, брать на болевой приём, не было времени, к нам спешили ещё четверо зареченских бойцов. Быстро роняю противника навзничь и двигаюсь, спасая свою спину. Вижу, Палыч не успевает уйти и бегу к нему, что есть силы. Чисто футбольным подкатом сбиваю с ног зашедшего за спину Ивану бойца. Пара секунд, мы с Палычем встали спинами друг к другу, давно бы так. Теперь и семеро наших соперников не страшны. Мы поменяли технику, перейдя к жёстким блокам с быстрыми встречными ударами. Время работает на нас. Осаждающие нас бойцы изо всех сил стремятся достать нас и не видят, что они окружены десятком наших парней, по одному вырывающих себе жертвы. Ко мне пробрались старший и младший Шадрины, упорные парни. Лицо старшего брата залито кровь, судя по всему, носовой хрящ я сломал, ну, не в шашки играем, он уже женат, красота мужчине ни к чему.

Младший брат чётко работает прямыми парными связками в голову, хорошая техника. Едва успеваю ставить жёсткие блоки, как старший из братьев Шадриных почти достаёт меня боковым крюком слева, сдирает рукавицей кожу на левой скуле. Ах, ты скотина, специально рукавицу наждаком обшил, ну, я не ангел, жалеть перестаю. Резко срываю дистанцию и вразрез бью старшего по его многострадальному носу, сразу с разворота добавляю локтем в скулу младшему брату. После чего ухожу за спины ближайших зареченских бойцов, по пути захватываю, чью то руку жестким болевым хватом, осаживая потерпевшего на снег, вроде, не сломал, всё в порядке. Останавливаюсь, где соперники? Всё, шесть зареченских бойцов нервно топчутся за граничной чертой, остальные лежат на снегу, прижатые коленями моих парней. Мы победили.

Позднее оказалось, что единственным пострадавшим в бою стал я, никто из наших ребят ничего себе не повредил, даже носов не разбили. А моя содранная кожа заживала больше месяца, оставив шрам на память, до сих пор его заметно, когда начинаю волноваться, выделяются на лице четыре бледных полоски. Впрочем, свою пользу наш бой принёс, притом, не только ту, на которую я рассчитывал. Наши парни получили нужный незаменимый опыт схватки с незнакомым, жёстким противником и правильно провели бой, не бросившись в бездумную драку. На это я и рассчитывал, но не мог предположить, что уже на следующий день ко мне придут проситься в ученики сразу полсотни подростков и взрослых парней. Причём, не только с Песков, нашего района, но и заречные ребята, почти два десятка. Возглавлял их делегацию младший из братьев Шадриных, Николай. В таких обстоятельствах мы не могли отказать, народ объяснил бы это личной причиной, моей боязнью выучить противника.

Пришлось нам пристраивать к нашему спортзалу ещё один, вдвое больший, за счёт новичков и для них. Первые полгода мы планировали обучать их отдельно, пока не достигнут определённого уровня навыков. Небольшой плюс принесли зареченские ребята, придя ко мне тренироваться, дети мастеров и старших мастеров, теперь их отцы сменили свою ревность к выскочкам-немцам на ровное отношение коллег в заводе. Работать нам с Володей стало заметно проще и спокойнее, заявки на материалы и инструмент выполнялись быстро, без лишней волокиты. Опасаясь, что наши орудия не будут приняты комиссией из-за дороговизны, управляющий решил изготовить два десятка почти обычных, чугунных пушек. Месяц ушёл у нас на отливку и высверливание стволов, теперь работы выполняли рабочие, мы с Володей лишь обучали и показывали. Пользуясь служебным положением, мы ускорили работу по производству бездымного пороха, переведя её в завод. Там вываркой целлюлозы занимались три моих ученика, ещё двое рабочих, выбранных мной, нарабатывали запасы азотной кислоты.

С новыми учениками мы ухо держали востро, понимая, что среди парней наверняка есть осведомители управляющего и поручика Жданова, начальника охраны завода. Выявлять их мы не собирались, время всё расставит на своё место. По общему согласию, наши тренировки совмещали в себе постоянное и регулярное промывание мозгов. Главным в этом деле оказался Палыч, навидавшийся в окопах гражданских войн на обломках Советского Союза оболваненных парней. Теперь он активно, с определённой долей агрессии, взялся за перевоспитание новичков, в духе восточных традиций вбивая в них безусловное выполнение всех указаний тренера. Переход к следующему этапу воспитания, когда указания тренера будут важнее приказов начальства и советов родных, мы планировали по мере углубления тренировок. Возможно, поставив это условием изучения оружия и стрельбы из моей курковки.

— Ногами работай, Коля, двигайся, — я подошёл к паре, отрабатывавшей «рычаг руки наружу», где Николай Шадрин пытался уложить партнёра, как это водится у новичков, исключительно за счёт силы в руках.

— Вот, смотри, — я медленным лёгким движением провёл приём на Коле, акцентируя внимание на передвижении, — развернись, и он сам пойдёт за тобой, особой силы не понадобится. Не пытайтесь всё за счёт силы делать, на каждого силача всегда найдётся другой, ещё сильнее. Ногами работайте, ноги всегда сильнее рук, да и ваш вес включается в приём.

Новичков мы сразу привлекли к изучению арифметики, грамоте обучали осторожно, опасаясь показать своё непонимание «ятей», латинской I, прочих твёрдых знаков. Последний год мы усиленно читали и учились сами правописанию у молодёжи, но, беглости письма не достигли. Свою «неграмотность» мы компенсировали развитием и углублением спортивных традиций. От непременных поклонов при входе в зал и выходе, до ежедневных повторений основных принципов «рукопашника». Эти принципы ребята вырезали на досках, размещённых у входа в каждый спортзал. Там в произвольной краткой форме совместили принципы воинского устава и айкидо. Начиная от положения «тренер всегда прав», до уважения соперника и любви к нему. Если первые наши ученики легко впитали понимание уважения и любви, то новички, восемнадцати-двадцатилетние парни, со сложившимися жизненными принципами, «любовь» воспринимали неоднозначно. Ломать через колено упрямцев мы не собирались, надеясь, что время сработает в нашу пользу. Стадный инстинкт великое чувство, когда большинство ребят будут выполнять наши указания беспрекословно, скептикам трудно будет выступить против своих друзей. Чтобы быстрее сплотить группу новичков, ежемесячно я договаривался об отдельном молебне с батюшкой Никодимом, куда приводил своих ребят, обе группы. Парни, впервые посетившие церковь без родных, да ещё на отдельный молебен в присутствии тренеров и своих друзей, начинали воспринимать нас своими близкими родными. Нет, я понимал, что авторитет отца остался для моих учеников основным и незыблемым, однако, капля камень точит. Пройдёт два-три года, и вторым после отца станем мы с Палычем, этого будет достаточно. Поднимать своих учеников против родных, я не собирался ни при каких обстоятельствах. Вполне достаточно будет иметь через них возможность влияния на семьи рабочих и на молодёжь.

Все заботы с тренировками не оставляли ни единого часа свободного времени, однако, уйти с завода мы не могли до решения вопроса об оружейном заводе. Всё же, на работе я экспериментировал с ручными гранатами и взрывателями для них, чтобы избавиться от необходимости поджигания фитиля. Взрыватели выходили непомерно дорогими в массовом изготовлении, зато рубашку для осколочных гранат из некачественных отходов чугуна мы с Володей отлили достаточно быстро. Учитывая, что заряд из динамита, заметно превосходящий силой взрыва пороховой, был втрое меньше по объёму, гранаты вышли компактные, внешне похожие на Ф-1. Только без рычага и кольца, с торчащим хвостиком фитиля. Для официального применения, под бездымный порох, мы отлили большие рубашки, а два десятка маленьких, как брак, я выкупил по стоимости чугуна себе, якобы на эксперименты. Алимов знал о моей домашней лаборатории и не препятствовал приобретению бракованных деталей и отходов на заводе.