Шопоголик среди звезд - Софи Кинселла

– Вы кто? – спрашивает она, и я, вздрогнув, виновато сую капор на место. Черт.

Мысли мечутся лихорадочно. Не хватало еще, чтобы меня выставили. Надо как-то выкручиваться.

– Привет! – как можно непринужденнее и приветливее отвечаю я. – Я новенькая. Только приступила. Поэтому вы меня раньше не видели.

– Ясно, – хмурится девушка. – А еще кто-нибудь есть?

– Э-э… сейчас нет. А вы не знаете, где Ненита Дитц? Мне надо ей кое-что передать.

Ха! Ловко я? А потом просто попрошу напомнить, где ее кабинет.

Девушка морщит лоб.

– Они же вроде на натуре все?

На натуре? Вот те раз. Как мне не пришло в голову, что она может быть на натуре?

– Хотя, может, вчера уже вернулись, кто их разберет. – Ненита Дитц девушку, похоже, совершенно не интересует. – Так где остальные? – Она нетерпеливо шарит взглядом по цеху, и до меня наконец доходит, что она имеет в виду тех, кто здесь обычно работает.

– Не знаю, – пожимаю плечами я. – Никого не видела.

По-моему, я справляюсь на ура. Что и требовалось доказать: главное – уверенность в себе.

– Они что, не понимают? Съемки в самом разгаре!

– Вот именно, – сочувственно киваю я. – Могли бы подумать головой.

– Что за отношение…

– Ужасно, – соглашаюсь я.

– Некогда мне кого-то вылавливать, – вздыхает девушка. – Ладно, значит, придется вам. – Она разворачивает белую хлопковую сорочку с пышным жабо.

– Что? – теряюсь я, и глаза девушки сужаются.

– Вы ведь швея?

У меня каменеет лицо. Швея?

– Э-э… Да, конечно, – вечность спустя выдавливаю я. – Швея, да. Кто же еще?

Нужно уносить ноги. И поскорее. Но не успеваю я сделать и шага, как девушка протягивает мне сорочку.

– Вот, это для старшей миссис Бриджес. Подшить снизу на полдюйма. Потайным швом, в таких костюмах всегда только потайной шов, – добавляет она. – Дейдре наверняка вас предупредила. Она вам показала насадку?

– Да-да. – Я напускаю на себе профессиональный вид. – Потайным швом. Вообще-то я как раз собиралась выскочить глотнуть кофе, так что подошью попозже. – Я кладу сорочку рядом со швейной машиной. – Приятно было познакомиться…

– Господи боже! – взрывается девушка, и я подскакиваю от неожиданности. – Какое может быть попозже? У нас съемки! Без году неделя, и уже с таким настроем?

Я испуганно пячусь.

– Простите…

– Вы намерены работать? – Девушка кивает на швейные машины и скрещивает руки на груди. Выхода нет. Я в ловушке.

– Хорошо, – сглотнув, говорю я и сажусь за машинку. – Вот.

Я видела, как шьет мама. И Дэнни. Подкладываешь ткань под иголку и жмешь на педаль. Ничего сложного.

С пылающими щеками я осторожно подсовываю сорочку под лапку.

– А накалывать не будете? – скептически осведомляется девушка.

– Э-э… я накалываю в процессе. Так мне привычнее. – Я осторожно давлю на педаль, и, к счастью, машинка стрекочет, как у настоящей швеи. Взяв со стола булавку, я втыкаю ее в ткань и прошиваю еще чуть-чуть. По-моему, правдоподобно, лишь бы девушка не вздумала подойти поближе.

– Хотите, я вам ее сама принесу, когда подошью, – предлагаю я. – Вы ведь, наверное, торопитесь?

К моему облегчению, в наушниках у девушки раздается треск, и, раздраженно мотнув головой, она выходит в коридор, где лучше слышно. Я тут же прекращаю шить. Слава богу. Пора смываться. Но не успеваю я выбраться из-за машинки, как дверь распахивается, и девушка возникает снова.

– Еще они просят защипнуть спереди. Подшили уже?

– Эм-м, – сглатываю я. – Почти.

– Ну так заканчивайте и сделайте защипы. – Она хлопает в ладоши. – Скорее! Там ждут!

– Сейчас. – Кивнув, я снова запускаю машинку. – Защипы. Сейчас сделаю.

– И две дополнительные складки по окату рукава. Можете?

– По окату. Само собой.

Я бодро прокладываю строчку, потом поворачиваю рубашку и прокладываю еще шов. Девушка не спускает с меня глаз. Что ей, заняться больше нечем? Других дел нет?

– Вот. А теперь… защипнем.

Понятия не имею, что я творю. Верчу сорочку туда-сюда, расчерчивая ее швами вкривь и вкось, боясь остановиться, боясь поднять голову. У меня одно желание: пусть девушка наконец уйдет. Уходи, пожалуйста, уходи… пожалуйста, пожалуйста…

– Доделываете? – Девушка напряженно слушает наушник. – Там ждут.

Я, кажется, увязла в бесконечном швейном кошмаре. Рубашка накрепко простегана путаницей извилистых швов. Я судорожно жму на педаль, строчу то вперед, то назад, моля, чтобы кто-нибудь уже меня спас…

– Эй! – Девушка повышает голос, перекрикивая стрекот машинки. – Вы меня слышите? Ау! – Она стучит по столу. – Слышите меня?

– Ой. – Я отрываюсь от работы, словно только что очнулась. – Простите. Увлеклась.

– Забираю? – Она протягивает руку.

Я смотрю на нее долгим взглядом. В ушах стучит кровь. Вот-вот девушка выхватит из машинки злосчастную сорочку – и конец всему. Девушка запрет меня здесь, потом примчится внутренняя студийная охрана в черных куртках, и весь мой план рухнет, даже не начав претворяться в жизнь.

– Я… я решила сменить работу, – в отчаянии выпаливаю я.

– Что? – изумленно таращится на меня девушка.

– Да. На меня снизошло озарение. Я больше не хочу быть швеей, лучше стану дрессировщицей.

– Дрессировщицей?

Воспользовавшись ее полным и окончательным ступором, я вскакиваю и пробираюсь к выходу.

– Поеду на Борнео дрессировать горилл. Всегда мечтала. Так что, э-э, спасибо за вдохновение. – Я пячусь в коридор. – И Дейдре тоже поблагодарите от меня. С вами было очень приятно работать!

Не дожидаясь, пока девушка отомрет, я выскальзываю через двойные двери в коридор. Она что-то кричит мне вслед, но я не останавливаюсь. Бежать, бежать отсюда…

«Эхо Миссури»

ЯВЛЕНИЕ АКТЕРСКОГО ТАЛАНТА В СУВЕНИРНОМ МАГАЗИНЕ

Всего лишь парочку сувениров на память хотела приобрести после экскурсии по студии «Седжвуд» 70-летняя Эдна Гаттерби из Сент-Луиса. Однако приобрела нечто большее – роль в масштабной картине «Стоять насмерть», сентиментальной драме о Второй мировой войне, съемки которой начинаются в следующем месяце.

Режиссер Рон Тиксон пригласил пенсионерку из Миссури на пробы после происшествия в сувенирном магазине. «Когда я выбирал сувенир, рядом вдруг рухнула на пол пожилая дама. Кинувшись на помощь, я увидел в ней вылитую Веру, бабушку моей героини». В тот же день Эдна прошла пробы и получила небольшую роль.

«Я безмерно счастлива! Я всегда хотела играть в кино, – говорит Эдна. – Я должна от всей души поблагодарить Ребекку», – добавила она, однако дальнейших подробностей о загадочной Ребекке мы от нее не услышали.

Глава 8

Все коту под хвост. Я так и не встретилась с Ненитой Дитц. И вообще ни с кем не встретилась. Наружу я выскочила как ошпаренная и всю дорогу до выхода бежала бегом, то и дело оглядываясь, не гонятся ли за мной люди в черных куртках. Даже сувениров не купила – в общем, день прошел зря. Но перед Люком пришлось притвориться, что экскурсия мне очень понравилась. На следующее утро я, все еще мрачнее тучи, собираю Минни в садик. И мне совсем не добавляет радости полученное через рассылку сообщение, что Алисия хочет обсудить сегодня с родителями сборы средств, поэтому всех просят остаться на неофициальный разговор.

Не успела я порадоваться, что уже несколько дней благополучно ее избегаю, и пожалуйста – снова она. Как тут сохранить самообладание?

– Что мне делать? – спрашиваю я у Минни, заплетая ее тонкие волосики в косичку.

– Пить чай, – с серьезным видом отвечает Минни, передавая мне пластиковый коктейльный бокал.

Мы сейчас на террасе, потому что именно там Минни в последнее время предпочитает одеваться (я ее понимаю, там такое солнце!), и вокруг восседают все ее мишки и куклы с бокалами для коктейля. Вышедший из дома с портфелем в руке Люк слегка обалдевает.

– Это что, собрание игрушечных «Анонимных алкоголиков»?

– Нет! – хихикаю я. – Это наши одноразовые коктейльные бокалы. Минни раскопала в летней кухне. Поскольку они небьющиеся, отдала ей для игр.

– Пап, чаю! – предлагает Минни, протягивая ему пластиковый бокал.

– Хорошо, – соглашается Люк. – Выпью чашечку перед уходом.

Присев на корточки, он берет у Минни бокал. Секунду спустя его взгляд упирается в игрушечного медведя. Черт. Ведь хотела же спрятать.

– Бекки… На нем что, мои запонки «Эспри»? Которые ты мне подарила?

– Э-э… – оборачиваюсь я с невинным видом. – Где? Ой, да, точно.

– И мои часы «Картье».

– Да, действительно.

– А на той кукле мой институтский галстук?

– Правда? – Я стараюсь не хихикать. – Понимаешь, Минни хотела принарядить игрушки. Тебе должно быть лестно, что она позарилась именно на твои вещи.

– В самом деле? – Люк под возмущенные визги Минни сдергивает с медведя часы. – Что-то я не замечаю здесь твоих бесценных украшений, пожертвованных ради такого важного дела.