Анатомия мира. Как устранить причины конфликта - Институт Арбингера

Самопредательство искажает все – даже ценность, которую мы придаем тем или иным вещам.

Подумайте еще вот о чем, – продолжил он. – В какой момент истории с Мордехаем я начал тратить силы на то, чтобы винить других? До того, как предал себя, или после?

Группа посмотрела на доску.

– После, – ответил Петтис.

– А в какой момент я начал ощущать себя жертвой?

– После того как вы предали себя, – сказала Риа.

– А в какой момент я задался вопросом, кто прав, а кто неправ? После того, как предал себя, или до того?

– После.

– Видите закономерность? – спросил Юсуф. – Я предал себя, и весь мой мир изменился. Он изменился потому, что я выбрал для себя другой способ бытия в мире – такой, который требует оправдания. Поскольку мне требовалось оправдание, я стал смотреть на все с точки зрения оправданий. Я сам, все другие, весь мир, мое прошлое, настоящее и будущее, мои невзгоды и обязанности, мои взгляды – все это изменилось ради того, чтобы я смог найти себе оправдание.

Предавая себя, мы со временем развиваем в себе ту или иную манеру оправдываться. Один человек, например, находит оправдание в том, что считает себя лучше других. Если я считаю себя лучше других, то могу простить себе многие грехи. Другой оправдывается тем, что не получает что-то, что, по его мнению ему полагается. В конце концов, если другие не дают мне то, что «должны», я перестаю считать себе виновным в том, что обвиняю их или плохо с ними обращаюсь. И так далее.

Есть множество способов оправдать себя, но я хочу познакомить вас с четырьмя самыми распространенными типами оправданий. Ими в той или иной степени пользуется каждый из нас, но для кого-то один из них может показаться важнее другого. Надеюсь, что, если я расскажу про эти способы, это поможет нам чуть яснее взглянуть на самих себя и понять, как именно ведут войну наши сердца.

Первый тип оправданий вы уже знаете – я изложил его в рассказе про Мордехая. Этот тип называется «Я лучше». Проиллюстрируем его изображением соответствующей матрицы. Такой тип оправданий не позволяет нам видеть в окружающих людей, потому что мы обязаны смотреть на них предвзято, считать их хуже, чем мы сами – например, менее умелыми или менее важными, менее знающими, менее праведными и так далее. Но в любом случае они хуже, чем мы, – они объекты.

С этими словами Юсуф нарисовал следующую таблицу:

– У меня вопрос, – сказал Петтис, когда Юсуф заполнил все ячейки.

– Слушаю вас.

– Что, если кто-то действительно менее талантлив в какой-то области, чем я, и я его превосхожу? Если я скажу об этом, это тоже будет самооправданием?

– Не обязательно, – ответил Юсуф. – Достоинства и недостатки других можно отмечать и тогда, когда вы видите в них людей. Но если я нахожусь в пределах этой матрицы, образно говоря, в «ящике», то их достоинства или недостатки служат обоснованием того, что я чувствую себя лучше или выше них, критериями своеобразного подсчета относительной ценности себя и окружающих. Если я внутри этого «ящика», то я не просто замечаю разницу: я сужу о людях, оцениваю достоинства других людей, основываясь на этой разнице.

Расскажу вам еще одну простую историю. Несколько лет назад мы с моей женой Линой пошли в отличный мексиканский ресторан, чтобы отпраздновать День святого Валентина. Когда хостес проводила нас за столик, я тут же почувствовал отвратительнейший запах пота. А доносился он от соседнего стола! Посмотрев в ту сторону, я увидел неухоженного, неряшливого человека – очевидно, он и был источником запаха. Мне стало так противно. «Как он смеет вот так выходить в люди? – кипятился я про себя. – Да еще и в День святого Валентина! Он испортит нам весь вечер!» Не прошло и пары минут, а я уже считал этого человека невоспитанной, бессовестной вонючкой.

– А уж вы-то насколько воспитанно себя вели, – пробормотала Элизабет с лукавой улыбкой.

– Я всего лишь отмечал его недостатки, – совершенно серьезно ответил Юсуф.

– В самом деле, – знающим тоном протянула Элизабет.

– Кстати, о недостатках, – продолжил Юсуф. – Лину запах, похоже, не особенно беспокоил. И я даже не знаю, что больше меня раздражало – сам запах или то, что Лину он вообще не волнует. Я изводил ее жалобами до тех пор, пока она все-таки не попросила официанта нас пересадить. К счастью, пересадили нас довольно далеко, и я уже почти не чувствовал ужасной вони.

Но когда нам принесли еду, вонь снова усилилась! «Неужели это воняет от официанта?» – ужаснулся я. Но нет, он выглядел вполне чистым, так что я огляделся – может быть, это тот ароматный господин решил к нам подойти? Нет, он так и сидел за своим столом. И вдруг я понял, что запах исходит от тарелки с едой! Оказалось, что у блюд из черной фасоли в этом ресторане очень характерный аромат – и этот запах я перепутал с вонью от немытого тела.

– Кто бы мог подумать: невоспитанная, бессовестная фасоль-вонючка, – пошутила Элизабет.

– Точно, – усмехнулся Юсуф.

– Хорошо, что все хорошо закончилось, – сказала Гвин. – Но что, если бы от того человека действительно воняло? Что, если бы вы не ошиблись?

– Именно этот вопрос я и хотел задать, Гвин, – согласился Юсуф. – Что, если бы так и было? Что, если бы я оказался прав?

– У меня есть одна мысль, – сказала Элизабет. – Я на самом деле застряла в этом «ящике» еще с утра, с самого начала нашей встречи.

– Правда? – спросил Юсуф. – Как вы это поняли?

– Я расстроилась из-за того, что моя сестра даже не попыталась приехать сюда к сыну. Кто-то должен был его сюда привезти, так что поехала я вместо нее. Все вместе – это опасные предпосылки для человека, который привык считать себя выше других, а? – спросила она и с притворным раздражением отбросила волосы со лба. – Я сидела и думала об этом, пока вы говорили, и вот что мне пришло в голову: я до сих пор считаю, что она должна была постараться и приехать сама. И я считаю, что я права. Но я не смогла остановиться просто на том, что заметила эту проблему. Я ей по-настоящему одержима. Я зациклилась на непродуктивных мыслях и чувствах точно так же, как вы, Юсуф, зациклились на этой вони.

– Да, – усмехнулся Юсуф. – Вы хотите сказать, что даже если я прав, мои эмоции внутри «ящика» будут все равно отличаться от эмоций, которые я ощутил бы, находясь вне его.

– Ну, да, я примерно об этом и думала, – ответила она. – Все было именно так, как вы написали в пункте «Чувства»: мне не терпелось поскорее отсюда уехать, и я презираю свою сестру и ее мужа за то, что они слишком мало зарабатывают, что неправильно расставили финансовые приоритеты. Я думаю, что они проблемная семья, что моя сестра всегда делала неправильный выбор, что они подвели своих детей, и так далее.

Элизабет умолкла. В мыслях она унеслась далеко-далеко, к своей семье.

– По-моему, я превратилась в невыносимую зазнайку, которая лучше всех знает, «как надо», – пробормотала она, окидывая комнату отсутствующим взглядом.

– Если так, – ответил Юсуф, – то в этом вы похожи на многих из нас. Я ведь именно такое оправдание нашел в истории с Мордехаем, верно?

Большинство присутствующих кивнули, но Элизабет по-прежнему была погружена в свои мысли.

– Давайте рассмотрим второй тип оправданий, – сказал Юсуф, возвращаясь к доске. – Он звучит так: «Я заслуживаю». Кстати, – добавил он, начиная писать, – люди, которые считают себя лучше других, чаще считают, что им еще и положено многое, так что два этих типа оправданий часто появляются вместе.

Закончив писать, Юсуф сказал:

– Когда я нахожусь в этом «ящике», то часто чувствую себя страдальцем, жертвой, обиженным, считаю, что заслуживаю большего, что меня обделили, и так далее. Были ли у меня такие чувства в истории с Мордехаем?

– Да, – ответила группа.

– Вы правы, – согласился Юсуф. – Если бы я понимал, что подобные мысли и чувства словно специально предназначены для того, чтобы помочь мне оправдаться, то, возможно, я заметил бы, что мое восприятие какое-то кривое. Возможно, я смог бы найти какой-нибудь способ снова увидеть в Мордехае человека, каким он был.

Но я, конечно же, не заметил, что мои мысли кривые, и много лет считал Мордехая объектом. И большинство других мордехаев, что я встречал, я воспринимал так же, – добавил он. – То есть я считал, что мои чувства «Я лучше» и «Я заслуживаю» оправданны и в истории с Мордехаем, и, если уж на то