Фиговый листочек для меня - Джеймс Чейз

Отложив в сторону газету, он посмотрел на меня поверх очков, потом понимающе улыбнулся.

– Как вы считаете, кто победит сегодня в трехчасовом забеге? – спросил он.

Я подошел к столу.

– Не могу сказать. Я не увлекаюсь лошадьми.

Он кивнул:

– Я так и подумал, но всегда бывает полезно попытаться.

Еще раз внимательно рассмотрев меня с ног до головы, он продолжал:

– И вам не требуется одна из моих комнат?

– Нет. Я ищу Стеллу Коста.

Он приподнял кустистые брови:

– Что нужно хорошо одетому молодому человеку, не увлекающемуся скачками, от миссис Костра?

Я ему дружески улыбнулся.

– Она сама вам расскажет, если пожелает.

Он обдумал мой ответ, снял очки, потом тут же водрузил их обратно.

– Она не пожелает со мной разговаривать.

– Очень печально. Где ее комната?

– Миссис Стеллы Коста?

Я посмотрел на него взглядом полицейского:

– У меня нет времени на пустую болтовню. Где я могу ее разыскать?

– Только не здесь. Отсюда она съехала много лет назад.

Я придвинул себе простой стул С прямой спинкой и сел на него.

– Я не расслышал вашего имени.

– Называйте меня просто Вашингтоном. У моих дорогих покойных родителей было чувство юмора.

– Хорошо, мистер Вашингтон, можете ли вы мне сказать, куда она переехала.

Он вытащил из кармана плавок и принялся протирать стекла

– Мы, жители Секомба, мастер, должны быть осторожны, сообщая сведения о других жителях. Я хотел бы повторить мой первоначальный вопрос: что нужно хорошо одетому весьма приличному молодому человеку от миссис Коста?

Работая с отцом, я частенько сталкивался с таким подходом и прекрасно знал, каким ключом открывается дверь. Достав бумажник, я извлек из него 20-долларовую бумажку, повертел ее, сложил вдвое, потом, посмотрев на негра, положил ее обратно в бумажник. Он успел вновь наметь очки и теперь смотрел поочередно то на меня, то на бумажник.

– Я вижу, что вы сообразительный молодой человек, – сказал он. – Небольшая смазка заставляет машину лучше работать.

– Где я найду миссис Коста? – повторил я свой вопрос.

– Хороший вопрос. Где вы ее найдете? Я – честный человек, мне бы очень хотелось заработать то, что вы мне показываете, но я знаю, что за деньги надо давать товар. Откровенно, молодой человек, я не знаю, где она сейчас, но я могу вам рассказать кое-что о ней. Вам это интересно?

Я бросил деньги на стол перед ним.

Он посмотрел на новенькую бумажку, затем взял ее и сунул в нагрудный карман.

– Ну, мистер, – сказал он, улыбаясь, – мы занялись делом. Вы спрашиваете о миссис Стелла Коста?

– Да, мистер Вашингтон. Что вы можете рассказать про нее?

Он поднял руку с розовато-черной ладонью.

– Пожалуйста, не зовите меня мистером Вашингтоном. Это вызывает во мне комплекс превосходства, в моем возрасте это очень нехорошо. Называйте меня Вашем, как все другие.

– Хорошо, Ваш. Она жила здесь, потом уехала. Так?

– Правильно.

– Как долго она здесь находилась?

– Хотите, чтобы я начал с самого начала?

– Было бы неплохо.

– Тогда слушайте. Приблизительно лет двадцать тому назад она приехала сюда с маленьким сыном. Точную дату сказать не могу, но, как я уже сказал, это было лет двадцать назад. Судя по ее внешности, я решил, что ей лет семнадцать. Она сняла две мои самые лучшие комнаты. Называлась она Стеллой Коста, но я склонен думать, что это было не ее настоящее имя.

– Что заставляет вас так думать?

– Как владелец такого дома с комнатами для сдачи, я должен быть очень осторожным, – сказал он и хитровато подмигнул. – Один раз она куда-то ушла, а малыш сильно плакал. Я вошел туда проверить, из-за чего он так разошелся. Причина была вполне уважительная. У меня имеется набор запасных ключей.

Он снова усмехнулся.

– Я поменял пеленку и восстановил тишину. На столике возле кровати лежал конверт, адресованный миссис Стенли Джексон. Тогда я понял, что она взяла себе более звучное имя.

– Она зарабатывала себе на жизнь?

– О да. Она была очень хорошенькой и прекрасно сложенной. Легко находила работу в различных клубах со стриптизом.

– Пока она работала, кто смотрел за ребенком?

– Она же работала только по ночам. Никаких проблем с малышом не было.

– Как долго это продолжалось?

– Лет пять. Она всегда аккуратно платила за квартиру. Большую часть дня она спала. Несмотря на то, что на ребенка она не обращала никакого внимания, он вырос.

– Вырос?

– Никто не в состоянии заставить их не расти, верно?

– Потом пошел в школу?

– Конечно. Вас это может удивить, но у нас в Секомбе хорошая школа. Джонни ходил туда. Он был милым ребенком, пожалуй, излишне робким, но я его очень любил.

Он снова принялся протирать очки.

– Такая жалость, что у него была такая мать.

– Что было с ней?

– Постепенно миссис Коста стала меньше зарабатывать. Тогда она принялась приводить к себе мужчин, а Джонни, разумеется, ей мешал. Она посылала его болтаться по улицам до тех пор, пока не уйдут ее приятели. Иногда, когда я был свободен, ребенок приходил ко мне, я его подкармливал, но по большей части мне было не до него, вот он и ходил по улицам, частенько под дождем. Однажды он сказал, что уйдет из дома, как только ему представится такая возможность. Я не отнесся к этому серьезно, ребятишки часто так говорят, а следовало бы. Поэтому, когда ему было десять лет, он исчез. Сегодня он был здесь, а завтра пропал. Миссис Коста спросила у меня, не знаю ли я, куда он девался. Я прочитал ей небольшую лекцию о материнских обязанностях, но она велела мне заткнуться. Заявила что, что не делается, все к лучшему. Она устала от Джонни.

Он потер кончик своего черного носа и покачал головой:

– В ней не было ничего материнского.

– Когда она уехала отсюда?

– Примерно через пару лет после того, как сбежал Джонни.

Последнее место ее работы было в Скин-Клубе.

Я внутренне застонал. Золотоносная жила, показавшаяся мне такой многообещающей, была крохотной.

– Она не оставила вам своего нового адреса?

– Чего ради? В моем доме я не задаю никаких вопросов и ни о чем не расспрашиваю... Раз они платят мне за квартиру, они меня не интересуют. Приходят и уходят.

– Вы никогда не разговаривали с Джонни о его отце?

– Только раз. Понимаете, я не расспрашивал его. Мальчик ел, ну и мы о чем-то с ним заговорили. Он мне заявил, что его отец был самым лучшим, самым знаменитым солдатом в армии. Я спросил у него, почему он так думает, но он только улыбнулся в ответ, и я понял, что Джонни уверен, что так оно и есть. Вы ведь знаете, какие ребята фантазеры. Мне его стало жаль. Я подумал, что миссис Коста начинил действительно какой-то солдат. Она-то и внушила Джонни, что отец у него самый лучший и самый знаменитый. Иначе чего бы ему так гордиться незнакомым человеком?

Я подумал, что вытянул все сведения из этого симпатичного старика. Узнал я, в общем-то, немного, но все еще хотел найти Стеллу Коста.

– Где я могу найти этот Скин-Клуб? – поинтересовался я, поднимаясь.

– С восточной стороны Секомб Роуд.

Он внимательно посмотрел на меня:

– Им заправляет мексиканец Эдмундо Рейз. Вы планируете с ним поговорить? Если да, то придерживайте свой бумажник рукой.

– Благодарю, Ваш. Возможно, еще встретимся, – сказал я и вышел.

Скин-Клуб был типичным притоном, устроенным в подвальном помещении, предназначенным для алкоголиков, развратников и не слишком привередливых туристов, жаждущих "сильных" ощущений.

Часы показывали 18.05. Мертвое время для любого ночного клуба Я остановился, чтобы посмотреть на засиженные мухами фотографии полуголых девиц, участвующих в стриптизе, на оркестр в составе трех негров и большой портрет негритянки, которая обольстительно улыбалась мне из золоченой рамки. Я спустился но довольно длинной лестнице, покрытой потертой красной дорожкой, отодвинул в сторону занавес из крупных бусин, нанизанных на шнурки, и оказался в просторном помещении со столами, стульями, баром в одном конце и эстрадой для оркестрантов в противоположном. Единственная лампа свисала над баром, где стоял человек, внимательно разглядывая листок бумаги. Возможно, он подводил итоги вчерашней выручки.

Этот человек был высокого роста, смуглый, черноволосый с тоненькими усиками и неподвижным лицом, как бы высеченным из камня. Тело у него было плотным, с широкими сильными плечами. Он поднял голову и долго, придирчиво разглядывал меня, Дока я шел через зал к его стойке.

– Бар закрыт, – бросил он.

– Мне не нужна выпивка, – сказал я останавливаясь. – Я – Дирк Уоллес. Я действую в интересах "Говард и Венболт", адвокатов. Я ищу информацию.

На его неприятной физиономии мелькнуло заинтересованное выражение.

– Да-а? Какую информацию?

– Мы пытаемся найти следы миссис Стеллы Коста. Как я понял, когда-то она тут работала.

Его черные глазки прищурились.

– "Говард и Венболт"?