Остаться в живых - Юлия Коверзнева

со вздохом опустила глаза и сказала:

– Прости. Я не должна была этого говорить.

– Отвали, сука, – прошипела Клэр. Потом звонко расхохоталась, словно только что очень остроумно пошутила (над Джесси, разумеется), и, взмахнув волосами, вышла на середину зала.

Ну и ладно, зато Джесси сразу перестала чувствовать себя виноватой. Злобная стерва!

Клэр подняла свою тощую руку, и все, как по команде, уставились на нее. За что им большое спасибо, честно.

В эту ночь Клэр была одета в старомодное красное шелковое платье, которое облегало ее так плотно, что казалось нарисованным на ее теле.

«Интересно, где она берет свои шмотки? Нашла магазинчик для Меченых шлюх?»

– Добро пожаловать на вечеринку!

Голос Клэр звучал громко и четко, но удивительнее всего было то, что в нем скользило сочувствие.

Клэр неожиданно улыбнулась, жестко и презрительно.

Ее голос звучал просто отвратительно, Клэр кошмарно переигрывала, и Джесси было противно ее слушать. Итак, праздник начался.

9

Джесси проснулась, как всегда, под пиканье будильника. Когда она выключила будильник и встала с кровати, то увидела то, что совсем не ожидала… Еву! Джесси протерла глаза в ожидании того, что ей все это показалось, но нет: Ева лежала на диване в комнате Джесси. Джесси решила себя ущипнуть, но ей стало больно.

«Не может быть. Этого просто не может быть», – Джесси была, с одной стороны, рада, что это Ева в ее комнате, но, с другой стороны, удивлена – как она оказалась здесь?

Ева была в многочисленных ранах, вероятно, от падения. Они до конца не зажили, и на них была видна засохшая кровь. Джесси решила не будить Еву, а дождаться, пока ее подруга выспится и спустится сама на кухню. В колледж сегодня все равно не надо было идти – суббота, выходной.

Джесси спустилась на кухню и налила себе апельсинового сока, затем взяла несколько конфет. Пока она готовила себе завтрак и потом ела его, она думала о возвращении Евы. Выжить, упав с такой высоты, – просто нереально!

Когда девушка позавтракала, она увидела спускающуюся на кухню Еву.

– Ева… как ты… как ты сюда попала?

– Привет, Джесси. Если честно, я думаю, ты хочешь узнать, как я выжила. Я все помню до того, как я упала, – как мы ехали в парк искать Фреда, как я не успела обвязаться поясом и полетела вниз. Я до сих пор не могу забыть то, как я летела, как в ушах оглушительно свистел ветер, – Ева прервалась, запрокинув голову вверх, чтобы не заплакать, – вот. После этого наступила темнота, как будто я заснула и не видела никаких цветных снов, а одну кромешную тьму. Потом я очнулась, лежа на какой-то деревянной кровати в избушке… передо мной сидела какая-то старушка… точно, я вспомнила! Это та гадалка, помнишь, которая тебе предсказала будущее? Вот она и сидела передо мной. Она меня спросила, как я себя чувствую. Я ответила честно: у меня ломит все тело. На моей башке лежала какая-то повязка – мокрая, от нее еще жгло весь мой лоб… затем я опять провалилась в сон. Когда я очнулась потом, тело у меня болело, и голова тоже не так, как в прошлый раз. Все стало лучше. И, короче, я так много раз просыпалась, засыпала, пока мне не стало значительно лучше. Однажды я спросила эту женщину, как я к ней попала, как я вообще выжила после такого падения, после которого вообще невозможно выжить. Она мне не сказала, как именно, а лишь ответила, что ее ко мне привел Бог. И все. Больше она мне ничего не сказала. И в итоге я даже не знаю, где я застряла в реке, была ли я под водой или на сушу попала, и как я вообще попала к этой тетке. Даже каким образом.

– А как ты ко мне в комнату попала? – Джесси прервала Еву.

– Я не знаю. Честно. Я очнулась последний раз в той избушке, и мне та женщина сказала, чтобы я была впредь осторожней, ведь она больше не сможет мне помочь. Потом я снова заснула, и вот сейчас как-то оказалась у тебя. Кстати, возможно, меня кто-то сюда притащил. Это точно. Так что проверь, ничего ли у тебя не пропало…

– О, Ева! – Джесси не смогла сдержать своих дружеских чувств и крепко обняла Еву, а та ответила взаимностью.

– Будешь хашбраун? – Джесси отлипла от Евы, ожидая ответа на свой вопрос.

– Это что за блюдо?

– Ну, его чаще всего его готовят из отварного картофеля. Готовый картофель мелко нарезают, укладывают слоем на сковородку и прожаривают с обеих сторон до образования румяной корочки. Иногда перед обжариванием одну сторону хашбрауна посыпают мелко нарезанным луком и перцем… ну а так, специи добавляют по своему вкусу.

– Да нет, тогда спасибо. Я картофель не люблю. Кстати, оповести всех, а особенно Кевина, о том, что ты нашла в своей комнате, – Ева лукаво улыбнулась. – Я уверена, все будут рады, и опять-таки особенно Кевин… – Ева встала из-за стола и достала из холодильника французские тосты, которые очень любила.

– Конечно, позвоню! Потом не против будешь, если все вместе поиграем в скрэббл?

– Не буду, – весело ответила Ева Джесси.

* * *

– А я ждал тебя, Ева… – сказал Кевин в присутствии всех, выслушав ее историю, – честно. Очень ждал, и надеялся, и еще не верил, что ты вот так вот сдашься. И я оказался прав!

– Не говори, – весело усмехнулась Ева, – я тоже о тебе думала.

– Кстати, может сегодня все пойдем в кафе? Понимаю, Фреда нет, но его тоже пока не нашли, как не находили Еву. То есть надежда есть! На мой взгляд, нам все-таки уже начинает помогать та гадалка. Я верю в нее.

Все-таки Кевин был страшно милым. Во-первых, он был неофициальным парнем Евы, а во-вторых, у него были золотые руки во всем, что касалось электроники, техники и всяких стройматериалов.

Радостно улыбаясь, Кевин подошел ближе и игриво дернул Еву за кудряшку.

– Я совсем не гадкий. Я просто реалист. Признайся, ты ведь и сама подумывала о том, как просто было бы перекусить парой-тройкой куриц на обед?

– Кевин! – с искренним возмущением воскликнула Ева. – Клянусь тебе, что я никогда не думала есть курицу! Это отвратительно! И вообще, сколько раз я тебе говорила, что ты должен стараться поменьше думать о поедании мяса! Это способствует ожирению.

– Расслабься, красотка! Я просто дразню тебя, – фыркнул Кевин.

Какое счастье, что ее мир вновь стал привычным и правильным! Ничего, очень скоро Ева поправится!

– Говоришь, ты