Рыцарь бедный - Василий Панов

Это неожиданное поражение, после того как он добился выигрышной позиции, деморализовало русского маэстро.

Такой упадок духа и воли к победе после обидного поражения бывает у многих шахматистов. Вообще бойцов шахматной арены можно разделить на три психологические группы.

Одни из них, например Чигорин, Рубинштейн, Капабланка, после проигрыша играют явно хуже обычного – неуверенно и пассивно. Другие, как Стейниц, Ласкер, Ботвинник, не ощущают влияния проигрыша и после него играют столь же хорошо, как раньше.

И третью, самую интересную группу бойцов проигрыш только стимулирует к новой напряженной борьбе. Блестящим представителем такого типа шахматистов был Алехин, который после поражений (а они случались у него крайне редко!) играл так яростно, смело, окрыленно, будто его сжигала жажда шахматной вендетты. Но, конечно, люди такой страстной воли и среди шахматистов редки, как алмазы в природе!

Гроссмейстеры и мастера наших дней в большинстве тоже неважно переносят проигрыши и поэтому взяли себе за правило в случае неожиданных, деморализующих поражений в следующей, очередной партии делать «ничейную передышку», чтобы прийти в себя, восстановить форму и, так сказать, подтянуть психологические резервы.

Но в прошлом веке спортивная тактика еще не была разработана, и Чигорин, тяжело переживавший по неопытности не только проигрыш Блекберну, но и потерю лидерства, совсем расстроился и в пяти финишных партиях потерпел еще три поражения, упустив не только первый, но и второй призы.

Победителем турнира вышел блестяще игравший чемпион Англии Блекберн. Он в личной встрече выиграл и у другого опасного соперника – Цукерторта и, обогнав его на три очка (!), завоевал первый приз. Блекберн набрал 14 очков из 17 возможных.

Вторым был Цукерторт – 11 очков, третий и четвертый призы поделили Винавер и Чигорин с 10½ очками у каждого. Чигорин выиграл десять партий, проиграл пять и сделал лишь одну ничью!

– Что я вам предсказывал в Петербурге? – хлопнул Чигорина по плечу добродушный Винавер. – Неплохо дебютировали, хоть и сорвались в конце. Не привыкли играть с равными по силе! Опыт – это все в международных соревнованиях. Ничего! Все в свое время! А вообще – поздравляю! Жаль только, что Блекберна выпустили, да и меня, старика, «обидели»… Но вот что главное: вы, как Петр Первый, прорубили окно в Европу, только – в шахматную!

Чигорин покачал головой:

– Эх, Симон Абрамович! Если бы вы знали, с каким трудом мне все дается. Тут уж не окно, форточку хотя бы. Есть такой поэт – Минаев – остроумнейший стихотворец. Мне перед отъездом приятель дал прочесть такую его забавную штучку:

Великий Петр уже давноВ Европу прорубил окно,Чтоб Русь вперед стремилась ходко,Но затрудненье есть одно:В окне железная решетка!

– Это все верно, и все же большое дело сделали. Хе-хе! Русская звезда!

Винавер был не одинок в своих похвалах. Немецкие газеты писали, что «из иностранцев, приехавших в Берлин, наибольший интерес возбуждают секретарь петербургского шахматного клуба Чигорин, англичанин Блекберн и американец Мэзон».

Особенно поразил немецких шахматистов комбинационный талант Чигорина. Так, про его встречу со Шмидтом писали: «Чигорин блистательно окончил партию изящной и неожиданной комбинацией, обратившей на него общее внимание».

Для нас, конечно, особенно интересно мнение знатоков того времени, воочию наблюдавших игру русского маэстро; они как будущие соперники особенно тщательно выясняют сильные и слабые стороны новоявленного таланта.

Цукерторт в своем шахматном журнале писал: «Представитель России был допущен к участию в турнире как маэстро, выдвинувшийся у себя на родине. Стиль его игры предприимчив и энергичен, комбинации очень остроумны, но он играет чересчур смело. Мы приветствуем его блестящий дебют. До сих пор он был нам известен лишь как сильный местный шахматист. Теперь одним прыжком Чигорин стал в ряд международных маэстро.

Очень характерна партия Чигорина с Блекберном. В сложном положении Чигорин абсолютно правильно пожертвовал фигуру, чем обеспечил себе ничью, однако он не пожелал довольствоваться половиной очка и проиграл.

В будущих соревнованиях Чигорин будет опаснейшим соперником».

Выигрыш Чигорина у тогдашнего чемпиона Германии Луи Паульсена немецкий журнал «Дейче шахцайтунг» охарактеризовал так: «Одной этой партии достаточно, чтобы признать представителя России первокласснейшим маэстро».

Действительно, когда изучаешь эту партию, создается впечатление, будто она играна не в 1881, а в 1968 году! Настолько в игре Чигорина органически соединены тонкая стратегия наших дней, последовательное наращивание позиционного преимущества и финальная комбинационная атака.

В цитированных отзывах зарубежной печати обращает внимание и то, что Чигорину было приятнее всего прочесть, – он прежде всего именовался «представителем России», то есть уже с первого же шага способствовал международному признанию русского шахматного искусства.

Материально его поездка в Берлин тоже оправдала себя. Чигорин с Винавером получили по 300 марок, то есть по 130 рублей по тогдашнему валютному курсу. И хотя турниры Германского шахматного союза славились скромностью призовых сумм, но даже такой маленький приз превышал четырехмесячное жалованье Михаила Ивановича.

Но куда больше оказался моральный выигрыш!

Русские газеты широко осветили успех Чигорина, и он сразу завоевал авторитет в общественном мнении страны. В Петербург вернулся уже не скромный коллежский регистратор, в свободное время баловавшийся шахматами, а признанный всем зарубежным миром международный маэстро, сразу ставший в один ряд с иностранными знаменитостями.

Особенно горячо Михаила Ивановича приветствовали его друзья и поклонники в чигоринском шахматном клубе.

Впервые Чигорину было предложено вести постоянный шахматный отдел в распространенном печатном органе той эпохи. Шумов уже с января 1881 года оставил службу и, перейдя на пенсию, уехал к брату-адмиралу в Кронштадт, а затем в Севастополь, где и умер в июле того же года.

17 октября 1881 года журнал «Всемирная иллюстрация» сообщил: «Смерть нашего многоуважаемого сотрудника И. С. Шумова, к сожалению, вызвала временное прекращение отдела „Шахматы“. Возобновляя его с этого номера, редакция заявляет, что ведение этого отдела обязательно взял на себя Михаил Иванович Чигорин – представитель России на Берлинском шахматном конгрессе».

Не мудрено, что, прочтя такие почтительные строки о своем подчиненном, господин министр удивленно поднял брови и распорядился повысить Чигорина в следующий чин – губернского секретаря.

В мае – июне 1882 года Чигорин снова принял участие в международном турнире, на этот раз – в Вене. Состав турнира был немногим сильнее берлинского, но регламент гораздо тяжелее. Восемнадцать участников играли в два круга, то есть по 34 партии, и к тому же ничьи, согласно тогдашним обычаям, переигрывались. Потогонная система в шахматах!

Чигорин, приехавший на турнир, как и в прошлый раз, за счет служебного отпуска, без предварительного отдыха и подготовки, был к тому же расстроен тем, что с таким трудом созданное им «Общество любителей шахматной игры» прекратило свою деятельность из-за недостатка средств.

В Венском турнире Михаил Иванович сыграл очень неудачно.

Сказался в соревновании и характерный для Чигорина, как шахматного бойца, недостаток – неровность, изменчивость его спортивной формы, происходивший, очевидно, от нервного переутомления. Это был типичный «человек настроения», своего рода шахматный Мочалов, то играющий с большим подъемом и вдохновением, то вяло и монотонно.

Любопытно, что в воспоминаниях известного реакционного журналиста того времени, издателя журнала «Гражданин», князя Мещерского, эта черта характера Чигорина нашла неожиданное отражение. Мещерский рассказывает, что в тогдашних великосветских кругах одного молодого аристократа, то достигавшего в своих замыслах большого успеха, то с треском проваливавшегося, в насмешку прозвали «Чигориным».

В Венском турнире 1882 года первые два приза поделили Стейниц и Винавер, добившийся крупнейшего в своей жизни успеха. Третьим был Мэзон. Четвертый и пятый призы поделили Мэкензи и Цукерторт. Блекберн был шестым. Чигорин же оказался на «роковом» тринадцатом месте.

Некоторым утешением для Михаила Ивановича было то, что он выиграл по одной партии у обоих претендентов на звание чемпиона мира: Стейница и Цукерторта.

Впрочем, неудача Чигорина имела и свои положительные стороны: она заставила Михаила Ивановича, которому вскоре исполнилось тридцать два года, серьезно призадуматься над своей будущностью.