Наши уже не придут (СИ) - RedDetonator

Вот и метались волки по двору, медленно умирая от мучительного голода. Парочку Аркадий запустил на рогатки и прикончил, но остальные в избу больше не лезли. Так и сдохли.

— Эх, погодка какая… — с довольством посмотрел Аркадий на Солнце.

На всякий случай, он поднял все освежёванные туши волков на столб. По местности быстро распространяются слухи, поэтому стая, что придёт сюда «выхватывать знамя из ослабевших лап», должна получить однозначное сообщение — «Не лезь, убьёт».

Марфа, после той памятной лунной ночи, очень странно смотрела на Немирова. Вот сейчас она сидела на лавке у входа и пристально пялилась ему в спину.

— Что не так? — встал и повернулся он.

— Ничего, — опустила Марфа взгляд на кусок льна в руках.

Она что-то шила всё это время, но никогда ему не показывала.

Аркадий был рад, что принял верное решение в тот день — оно оказалось верным. Уйди он тогда в Астрахань, возможно, его кости бы начали гнить в безымянной могиле уже этой весной, а теперь у него есть хорошие волчьи шкуры. Можно выгодно продать их и это станет средствами для первоначального устройства в городе.

Надо будет только сопроводить Марфу в Фёдоровку, помочь ей построить избу, что будет той ещё задачей, но задача упрощается тем, что у него есть, чем оплатить труд селян — он готов пожертвовать парой шкур, чтобы сэкономить время.

Жизнь, наконец-то, начала налаживаться.

Примечания:

1 — Метонимия — др.-греч. μετωνυμία «переименование», от μετά- «через, с помощью» + ὄνομα/ὄνυμα «имя») — это вид тропа, в котором название одного предмета или явления заменяется названием другого, связанного с ним по смежности (пространственной, временной, причинно-следственной). В тексте приводится очевидный пример пространственной связи метонимии — вместо «Астрахань» местные говорят «город», потому что это единственный крупный город в губернии и всем всё понятно. Есть ещё синекдоха, гипаллага и металепсис — это разновидности метонимии. Синекдоха, например, это «целое на часть» — «Белый дом заявил о своей непричастности» — тут речь о правительстве США, которое, впрочем, как и всегда, совершенно ни при чём. Подумайте об этом. «Единственное число вместо множественного» — «Капиталист должен быть жаден и честен» — подразумевается, что тут речь не об одном капиталисте, а обо всех в совокупности. «Множественное вместо единственного числа» — «Отгремели последние залпы войны» — по идее, должен быть последний залп, но синекдоха как бы подчёркивает, что война была длинной и тяжёлой, поэтому даже в конце у неё не последний залп, а залпы. Гипаллага — это перенос определения не к тому слову, к которому оно логически относится, а к другому, связанному по смыслу. Лучше показать на примере: блоковское «Здесь стянута бессмысленно и тупо / Кольцом железной боли голова» — тут, по логике, должно быть «железным кольцом боли», но это гипаллага. Металепсис — это риторический приём, работающий с причинно-следственной связью, когда слово или выражение, обозначающее предшествующий момент, заменяется словом, обозначающим последующий. Например, «Он побледнел от гнева» — от самого гнева не бледнеют, но бледнеют от прилива адреналина, который вызван гневом. В обывательской жизни всё это нафиг не сдалось, но вот я применяю, иногда… RedDetonator Просветительский.

2 — О температурных минимумах в Астраханской губернии — фиксировали −32°C (февраль 1880 года), но с оговорочкой, что возможно и ниже в степных местах, «так как имеются сведения о замерзании ртути в термометре». Температура замерзания ртути −38,83°C Источник: Шперк Ф. Ф. Очерки Астраханского края. Климат г. Астрахани и Астраханского края: С 24 граф. табл. — СПб., 1895.

3 — О земляном поле в крестьянской избе — тут надо сказать, что в тёплое время года крестьяне опрыскивали пол водой, чтобы избежать чрезмерного запыления, но зимой они этого не делали. Вместо этого они утрамбовывали землю подручными средствами, после чего посыпали её соломой. Солома нужна была для впитывания лишней влаги и создания буфера между холодным полом и воздухом помещения. В Чистый четверг перед Пасхой крестьяне обычно проводили генеральную уборку жилища, в ходе чего заменяли отработавшую своё солому. Важный момент, чтобы потом у тебя, уважаемый читатель, не возникало вопросов. Ты можешь заметить, что в деревне есть дома с деревянным полом, и Аркадию было бы логично переехать в один из таких домов, но надо понимать, что для крестьян тех лет дощатый пол не имел каких-то особых преимуществ. С соломой выходило даже теплее, ну и диды жили на земляном полу, ходили по соломе, и так было очень и очень давно. К тому же, дощатый пол в крестьянской избе — это совсем не одно и то же, что дощатый пол в современном одноэтажном сельском доме. Если в современных домах делают высокий фундамент, чтобы создать большой воздушный буфер между землёй и полом, то в крестьянских избах не было стандартизации и буфер делали, если делали вообще, кто во что горазд — необязательно дощатый пол означал большую, чем у земляного пола, теплоту.

Глава четвертая

Сельский житель

— Чего оглядываешься-то? — поинтересовался Аркадий у Марфы.

— Жалко избу оставлять… — ответила та. — Хорошая была…

— Не жалей, — усмехнулся Аркадий. — Новую построим тебе, будет лучше прежней.

Саму избу он планировал построить при содействии местных — если глава общины удовлетворится парой хороших шкур и направит пару-тройку мужиков на строительство избы для Марфы.

Устоявшихся твёрдых расценок тут нет, поэтому всё зависит от того, как договоришься. Если староста посчитает, что двух шкур недостаточно, то можно подрядить Марфу стирать вещи в его доме и помогать его жене по хозяйству, на определённый срок. Тут принято производить взаиморасчёт услугами и товарами, поэтому ничего необычного в подобном нет.

И если Марфа сумеет обуздать свой поганый характер, то есть шансы, что кто-то из местных бобылей положит на неё глаз, после чего у неё всё станет хорошо. А до этого она может зарабатывать себе на жизнь шитьём — у неё это очень хорошо получается и её платки ценила вся Мамоновка.

В общем-то, Немиров был спокоен за её судьбу — не пропадёт баба.

Марфа наткнулась взглядом на уже гниющие туши волков, висящие на столбе, и содрогнулась. Аркадий поленился их снимать, хотя уже весна и понятно, что волки добровольно в деревню не придут.

Сейчас стаи серых убийц шастают по лесистой местности вдоль Волги и жрут всё, что не сумело спрятаться. Но людей они обходят, если люди не выглядят уязвимыми, конечно.

— Что? — спросил Аркадий, когда Марфа перевела взгляд на него.

Всю оставшуюся зиму она вела себя очень тихо и больше не удобряла ему мозги. Их взаимоотношения резко изменились, потому что Аркадий вёл себя совершенно нехарактерно для мальчика его возраста, что её, судя по реакциям, сильно напрягало. Даже сильнее, чем волки, которые навсегда остались во мраке кошмарного прошлого.

— Ничего, — ответила она и пошла дальше.

Телегу со скарбом тащил Аркадий, за зиму смастеривший себе удобное ярмо.

Он не тратил время вынужденного бездействия напрасно — он ел и активно упражнялся, чтобы повысить свою физическую подготовку. Когда холода начали сходить, он занялся бегом, для чего расчистил двор от рогаток, а в остальное время тягал камни и выполнял гимнастические упражнения. Всё это поначалу вызывало непонимание Марфы, но потом она привыкла и перестала обращать внимание.

Аркадий сумел планомерно повысить количество отжиманий до пятидесяти за подход, а подтягиваний до двадцати — он всё ещё лёгкий, поэтому давалось ему это легко.

Он больше не напоминал того ходячего скелета, легко сдуваемого встречным ветром. Последствия перенесённой холеры уже почти сошли на нет, чему способствовали хорошее питание и высокая физическая активность. Благодаря регулярным тренировкам, мышцы Аркадия окрепли, увеличились в объеме, и всем своим видом обещали, что это только начало.