Наши уже не придут (СИ) - RedDetonator

Она задумалась. Видимо, начала взвешивать все резоны.

Идти в Фёдоровку сейчас — это обязательно проситься к кому-то в избу, потому что просто так ей никто ничего строить не станет. Положение у неё будет очень уязвимое, поэтому наиболее выгодной тактикой она считала остаться в Мамоновке и пытаться выжить самостоятельно — тут и запасы есть, и огороды по весне можно освоить, но главное — здесь есть крыша над головой.

А Аркадий предлагает ей поставить хату в Фёдоровке и постепенно восстановить привычный образ жизни.

Приняв решение, она коротко кивнула.

— Тогда договорились, — произнёс он.

— Так зачем тебе в город-то? — недоуменно спросила Марфа Кирилловна.

— Я хочу выбиться в люди, — ответил Аркадий.

* * *

— Как себя чувствуешь? — поинтересовался Немиров.

— Кушать хочу… — ответил Степан. — И пить…

Александр примчался с котелком, полным печёной картошки.

За сына своего он очень переживал, поэтому очень обрадовался, когда малец пришёл в себя и даже начал говорить. Солёная вода повысила шансы Степана и его организм воспользовался этим — иммунитет выработан и болезнь отступила.

— Не давай слишком много еды сразу, — посоветовал Аркадий. — Может быть заворот кишок.

— Откуда ты это знаешь? — удивился Александр.

— Слышал от кого-то, — пожал плечами Аркадий.

С его переезда в избу Марфы прошло уже три дня. Он обжился на лавке, где раньше спал её племянник.

Крестьянский быт суров и требователен, поэтому Аркадий был вынужден заниматься сбором хвороста и строительством пристройки для хранения дров на зиму. Марфин дровяник покосился и уже готов был рухнуть, поэтому нужно срочно строить новый, для чего Аркадий разбирал сарай дома покойного Андрея, соседа Марфы.

— Продолжай поить его подсоленной водой, — дал мальчик указание соседу. — Помалу, но часто. Ещё ничего не закончилось — он слаб после хвори, поэтому нужна забота.

— Я не дам ему помереть, — решительно заявил Александр.

— Пойду я тогда, — засобирался Аркадий. — Надо дровяник перенести.

— Возьми картошку из печи, сколько надо, — разрешил ему сосед.

Аркадий от еды не отказался, поэтому взял печёный картофель, в разумных количествах.

Он решил, что пока есть возможность, надо объедаться и обрастать жирком. Зимой очень сильно пригодится.

— И кульки возьми, — Ванечкин указал на стол. — Сыпь, как лекарь сказал, так уж и быть. Но только после того, как мы со Степашкой уедем.

Это значит, что Марфа его не заинтересовала, поэтому он решил не связываться. Возможно, счёл, что так долго прожившая по своей воле баба создаст ему слишком много проблем. Да и известно, что она довольно-таки сварливая, что дополнительно снижает её потенциал в качестве жены.

— Таяли… кубики… шоколада… — бормотал очень уставший Немиров, перетаскивающий материал для сарая в марфину тележку.

Пошёл второй час труда. Работы много, а он слаб — вдова не собиралась даже пальцами шевелить в деле переноса дровяника на новое место, поэтому рассчитывать он может только на себя.

Главное он сделал — разобрал дровяник. Теперь нужно только перетаскать на участок Марфы и останется просто собрать, как было.

Марфе, несмотря на то, что Аркадий обращался к ней по имени отчеству, сейчас всего двадцать девять лет. Из них она девять лет провела в замужестве, а ещё четыре во вдовстве. Во времена Немирова в двадцать девять многие ещё замуж не выходили и даже не задумывались, а Марфа к этому возрасту успела четыре года прожить вдовой. Мать Аркадия была примерно её возраста, а Аркадию примерно четырнадцать — значит, его мать тоже вышла замуж ближе к пятнадцати-шестнадцати.

Аркадий слышал, что родители Марфы, давно уже покойные, были из Фёдоровки и считались бедными, поэтому максимально быстро сбагрили дочь замуж в более зажиточную Мамоновку.

«Но кто ж знал, что холера похоронит полдеревни, а вторую половину обратит в паническое бегство?» — подумал Аркадий, с трудом закинувший короткое торцевое бревно в тачку.

Тачка была наполнена и он потащил её к избе Марфы.

Муж у неё был ухватистый мужик — отгрохал основательную избу, даже печь поставил.

Родители Алексея тоже поставили печь, но он помнит о времени, когда изба топилась по-чёрному.

«Небезопасное явление», — подумал Аркадий.

Почему-то сейчас ему вспомнился последний день его прошлой жизни. Перевернувшийся танк, сильный удар в левый бок, ползком по пеплу, пылающий горизонт…

«Итальянец, наверное, тоже уже погиб…» — подумал он с сожалением. — «Хороший был парень. И офицер образцовый, пусть и не без некоторой доли выёжистости».

Гвардии лейтенанта Анатолия Ивановича Клевцова Аркадий мог смело отнести к фундаменту офицерского корпуса военного времени. Если победа вообще возможна, то побеждают именно с такими офицерами. В тот раз победа была невозможна, к сожалению.

Дотащив груз до нужного места, Аркадий взялся за лопату и начал копать.

Сейчас вся эта его история жизни и войны не имеет никакого смысла. Важнее не сдохнуть бесславно и безвестно. Риск смерти от голода или диких зверей присутствует до сих пор и будет присутствовать, пока он не выберется в цивилизацию.

В окрестностях водятся волки — Аркадий это точно знал. Нужно какое-то оружие для самообороны, хотя бы заточенное деревянное копьё.

Летом и осенью волки обычно сыты, поэтому добровольно в деревню не полезут. Но вот зимой, если она выдастся не очень хорошей, они могут начать искать лёгкую добычу.

Несомненно, что обитающая на этой условной территории стая уже справилась о количественном и качественном составе двуногих — они уже знают индивидуальные запахи обитателей, сугубо на всякий случай. И когда они поймут, что в деревне остались только самка и детёныш…

«Будем ждать зимних гостей».

Эта мысль побудила его ускорить работу. Нужно заготовить побольше дров, чтобы не покидать деревню без острой на то необходимости. В идеале лучше поставить забор вокруг дома, чтобы спокойно перемещаться по двору, без риска быть укушенным за…

— Ох, — сел Аркадий на землю.

— Устал? — обратилась к нему Марфа. — Ну, ничего, отдохнёшь.

Помогать она ему, естественно, не собиралась.

«Ну, хотя бы готовить умеет», — подумал Аркадий.

Печёная картошка ему ещё не надоела, но хотелось какого-то разнообразия — щи у неё отличные, он пробовал их в первый свой вечер.

Вспомнились взаимоотношения с теперь уже совсем бывшей женой. Готовить она не умела и не любила, работала в конструкторском бюро при заводе по производству дронов широкого профиля, виделись они не регулярно, причём их обоих всё устраивало. Детей они заводить не собирались, потому что будто бы предчувствовали, что дальше будет только хуже. Да их зарплат не хватило бы на содержание даже одного ребёнка.

«А тут баба, родившая троих детей, считается малородящей и живущей для себя», — с усмешкой подумал Аркадий. — «Будто два разных народа, а ведь всего сто сорок с лишним лет прошло…»

Нормой считается, если крестьянка выносила пятерых детей, но есть и матери-героини, рожавшие по двенадцать-тринадцать раз. Правда, из всех этих детей до приличных возрастов доживают не все.

Пора было работать, поэтому он вновь поднялся на ноги и начал копать. Его лёгкий вес сильно мешал, поэтому он тратил больше усилий на втыкание лопаты в грунт. Это выматывало.

«В мои времена дети — это даже не сознательное решение и большой груз ответственности, а настоящая обуза, способная утащить семью в пропасть нищеты», — продолжил он размышлять. — «Тут же это суровая необходимость. Дети тут — это почти бесплатная рабочая сила и опора в старости. Как бы отец не припахивал своих детей, а всё равно, дети помогут ему в старости».

Его отец работал на деда с самого детства, а когда дед постарел и ослаб, не бросил, приютил в своём доме и кормил задарма. Тут так заведено.

«А у нас бы в государственный дом престарелых сдали», — подумал Аркадий.