Конфигурация - Джей Эм

Представитель Фаар и советник Иао неспешно прогуливались по галерее, которая находилась под потолком круглого зала, расположенного на последнем этаже уиллоугардской резиденции. Пол галереи был прозрачным. Внутри него вился, живя своей собственной, ни от кого не зависящей жизнью, бледно-оранжевый гирляндный хооссо – гиотское растение, которое могло существовать в любых условиях, и в любых условиях выглядело одинаково хилым и чахлым. Его листья всегда казались маленькими и слабыми, завивающиеся стебли – болезненно-тонкими. Но при этом хооссо был очень жизнеспособен и обходился минимумом питательных веществ. В гиотской культуре он символизировал непреклонность в достижении цели. Гио часто использовали хооссо для украшения помещений и привезли с собой на Землю.

Внизу, в центре зала, тускло поблёскивала гладь большого фонтана. Время от времени по ней разбегались круги, и вверх взлетали тонкие водяные струи.

Советник, как всегда, был одет в церемониальный гиотский плащ. Из всего земного представительства собрания Винаи только он и возглавляющий Боо носили их, остальные предпочитали более демократичную одежду в виде комбинезонов.

– Я считаю, господин советник, доступность нашего языка сознанию людей имеет огромное значение, – «произнёс» Фаар. – Прежде, до них, этого не мог никто… Для нас это было свидетельством того, что степень развития расы позволяет нам действовать в своих интересах. Но, возможно, человеческие способности означают необходимость пересмотра плана наших действий.

– Мне известно, господин Фаар, что вы склонны разделять идеи шиохао Иноо… Я бы даже сказал, вы до некоторой степени одержимы поисками настоящей разумной расы, равной нам в своём развитии. И эта… одержимость вынуждает вас принимать желаемое за действительное. Вы делаете недопустимые предположения, которые ставят под сомнение будущее гио. Собрание никогда с ними не согласится. Я убеждён, что доступность нашего языка сознанию людей означает только одно: опасность. Люди могут проникнуть в инфополе и узнать то, чего они знать не должны. То, например, что мы вовсе не нуждаемся в изучении их генетического материала. И много чего еще… Вы представляете, какие это повлечёт последствия?

Фаар сосредоточил внимание на бегущих по воде кругах. Усилием воли он заставил своё сознание придать мыслезнаковому потоку оттенок лёгкости и небрежности. И постарался, чтобы это усилие осталось для «собеседника» незамеченным.

– Вряд ли по этому поводу стоит беспокоиться, господин Иао. Мистер Фолио с трудом способен привести свой разум в состояние собранности, чтобы поддерживать обычный диалог. Но состояние открытого восприятия ему недоступно. За сохранность архивов информационного поля можно не опасаться.

– Но мистер Фолио может оказаться не единственным… «талантом» среди людей.

– Если он и не единственный, в любом случае таких, как он, очень мало. И ещё меньше вероятности, что их способности проявятся. Я склонен сделать вывод, что это возможно только при личном общении с кем-то из нас.

– Так вы полагаете, мистер Фолио находится в некоем… аномальном состоянии?

– Скорее всего.

– Для нас такой вариант был бы благоприятен. Но, получается, вы противоречите себе, господин Фаар. Если доступность мыслезнаков людям – аномалия, она тем более не может влиять на наши планы.

– С уверенностью я могу утверждать лишь то, что ситуацию нужно обсудить на ближайшем заседании собрания Винаи, которое пройдёт через неделю.

– Да, она будет обсуждаться. Кстати, пожалуйста, когда в следующий раз увидите мистера Фолио, пригласите его на заседание.

* * *

Вторая встреча Брэдли и Фаара состоялась в той же приёмной, но в более спокойной обстановке. Что бы ни случилось теперь, неожиданным это уже не будет… Мыслезнакового «приступа» Брэдли, конечно, опасался, но его не произошло. Может, Лотос права, и он уже начинает контролировать свои способности?

Намеренно общаться с помощью мыслезнаков они с Фааром не пытались.

Говорили недолго, но беседа получилась довольно личной. Во всяком случае, её можно было бы назвать так, если бы она происходила между двумя людьми. Сначала Брэдли ответил на несколько вопросов о себе и своей жизни – задавая их, Фаар делал оговорки вроде «Если моё любопытство не покажется вам чрезмерным…» Он явно опасался ненароком переступить грань дозволенного в чужой культуре интереса.

Когда же представитель спросил, не хочет ли гость узнать что-то о нём, Брэдли честно признался:

– Даже не знаю. Точнее, вопросов у меня много, но… я понял, что моё представление о жизни гио слишком слабо. До сих пор меня интересовало одно: зачем вы пришли на Землю? Я никогда по-настоящему не задумывался, что представляет собой ваш мир.

– Что ж, думаю, у нас обоих появился повод лучше узнать друг друга. – Фаар едва заметно улыбнулся.

О том, с чего началась их прошлая встреча, представитель не вспоминал. О биоэнергии не было сказано ни слова. Брэдли был этому только рад: не возникло необходимости признаваться, что он в этой сфере никакой не специалист и не пришлось подставлять Майкла. Он уже решил, что деятельности «Поиска» они сегодня не коснутся вообще. Но Фаар всё-таки спросил:

– Скажите, мистер Фолио, в вашей работе вам не приходилось сталкиваться с явными свидетельствами существования инопланетных цивилизаций? Я имею в виду – других, кроме нашей.

– Нет, – покачал головой Фолио. – В архивах «Поиска» собрано много разных материалов… Но «явными свидетельствами» я бы их не назвал.

– Так же ответил мне и мистер Мэйнлоу… Не поймите превратно, у меня нет оснований не доверять его словам. Но я надеялся, что у вас, возможно, имеется какой-то личный опыт.

Они поговорили ещё немного, потом Фаар передал Брэдли просьбу собрания Винаи.

– Ваше присутствие на заседании, мистер Фолио, было бы для нас очень желательно.

– То есть… отказаться я не могу? – мгновенно насторожился Брэдли.

– Конечно, можете. Но, если позволите, я бы посоветовал вам прийти.

Фолио молчал. Почувствовав его настроение, представитель заверил:

– Не беспокойтесь, вашей безопасности ничего не будет угрожать. Я обещаю.

– Хорошо. Я приду.

Брэдли понял, что начинает путаться в собственных ощущениях. Если бы три дня назад ему кто-нибудь сказал, что он будет испытывать симпатию к гио, он рассмеялся бы этому человеку в лицо. Но сейчас он действительно чувствовал симпатию – если не ко всем гио, то к одному из них. Кажется, за это стоило бы на себя разозлиться? Кажется, да…

Когда Брэдли собрался уходить, Фаар сделал традиционный гиотский жест приветствия и прощания: соединил ладони так, что одна обхватывала другую, и слегка склонил голову. Фолио помедлил всего лишь секунду – и ответил тем же. После этого он направился было к выходу из приёмной, но внезапно вернулся и, подойдя к Фаару, протянул руку:

– А у людей принято так.

Фаар выглядел слегка изумлённым. Прикосновение в гиотской культуре означало, что общение перестаёт быть официальным. Но, быстро справившись с удивлением, он пожал протянутую ладонь.

Со Стилом Грэем Брэдли сегодня не встретился. И мог этому только порадоваться. Перспектива увидеть брата Фолио не особенно вдохновляла.

Прямо из резиденции Брэдли направился в больницу. Дорого бы он дал, чтобы не делать этого, чтобы совсем не нуждаться ни в каких обследованиях… Но в жизни каждого человека бывают моменты, когда поддаваться своему страху не просто стыдно или непростительно, но и бессмысленно.

– Это точные результаты, да? – спросил Брэдли, глядя мимо сидящего напротив него врача.

– Да, мистер Фолио. К сожалению.

– Ну… вообще-то, меня это не удивляет. – Губы Брэдли искривились в усмешке. Хотя, кажется, сейчас ничего не могло быть глупее, чем усмехаться. – Сделать что-нибудь можно?

Врач неопределённо кашлянул:

– Лечение возможно… только симптоматическое.

– То есть, когда я начну загибаться, мне разрешат стать легальным наркоманом?

– Мистер Фолио, при опухоли головного мозга…

– А как насчёт операции? Есть же лазеры, и… что-то ещё…

– В вашем случае хирургическое вмешательство исключено.

– Ясно.

– Пожалуйста, подождите несколько минут в коридоре. Направление на госпитализацию вам выпишет…

– Постойте, какая госпитализация? Вы же сами сказали, что мне рассчитывать не на что.

– Этого я не говорил. Госпитализация необходима.

– Я на это согласия не давал. До свидания.

Точно в полусне Брэдли вышел из поликлиники на улицу. Как странно… как будто совсем ничего не изменилось. Так же, как прежде, светит солнце, люди или торопятся куда-то, или не спеша прогуливаются, автомобили проносятся мимо или стоят в пробках. Так же, как прежде. Как всегда.

Достав телефон, Брэдли отыскал в списке нужный номер и позвонил. Гудки шли долго, но потом всё-таки послышалось: