Конфигурация - Джей Эм

Чтобы отвлечь Мэйнлоу от нежелательной темы, Брэдли решил заговорить совершенно о другом – тем более что подходящий вопрос как раз подвернулся.

Он понял, почему лицо Стила Грэя показалось ему знакомым. Среди фотографий в компьютере Майкла он видел изображение мальчишки лет пятнадцати, и, если проигнорировать двадцатилетнюю разницу, этот мальчишка был похож на Грэя как две капли воды. А ещё он был похож на самого Мэйнлоу, хотя и не совсем явно. В лице Майкла не было настолько выраженной жёсткости.

О том фото Брэдли не стал спрашивать ни в прошлый раз, ни теперь. Сказал только, что к представителю его провожал не слишком вежливый сотрудник, который почему-то позволил себе нелестные высказывания.

Мэйнлоу помрачнел. Поправив свои очки, он внимательно посмотрел на Брэдли.

– Ты, случайно, не запомнил, как его зовут?

Ну ещё бы – не запомнить! Фолио назвал имя.

– Хм-м… Мне давно стоило тебе сказать, Брэд… Ты поймёшь, почему он так вёл себя.

– Да? – глупо переспросил Брэдли.

– На самом деле его зовут Стивен. Стивен Мэйнлоу. Он твой двоюродный брат.

– У тебя есть сын?

Это было не так уж неожиданно, если принять во внимание фотографию. Но всё равно Брэдли удивился. В тему родственных связей они никогда прежде не углублялись. Однажды Майкл упоминал, что был женат и давно развёлся. Но о детях речи не заходило, и Брэдли решил, что у Мэйнлоу их не было. А теперь вдруг появляется какой-то двоюродный брат, да ещё заочно обозлившийся…

– Мы с ним никогда не ладили. Наверное, с тех самых пор, как он научился разговаривать. Когда мы с Мариной развелись, Стиву было шестнадцать. Он поначалу жил с ней, но через пару лет она вышла замуж во второй раз и перебралась во Францию. Стивен вместе с ней ехать не захотел, остался в Уиллоугарде. Но мы с ним почти не общались, у него была своя жизнь. Мою работу он считал бредом умалишённого. Правда, когда появились гио, всё изменилось… слишком быстро. Стивен стал настоящим фанатиком, одним из первых пошёл в службу содействия. Но наших с ним отношений это не улучшило. Стив, что называется, сотворил себе кумира. И ждал, что я тоже начну превозносить гио. Но я смотрю на вещи иначе… Одним словом, мы разругались окончательно и уже года полтора как не виделись. Он сделал всё, чтобы забыть о нашем родстве, даже имя сменил. Выходит, он дослужился до значительного поста, раз обеспечивает безопасность представителя… Я этого не знал. Когда был в резиденции, к Фаару меня провожал кто-то другой. Но тебе рассказать я всё-таки должен был заранее…

– Да ладно, – пожал плечами Брэдли, – рассказывать или нет – это твоё право.

Про себя Фолио подумал, что мало какому отцу захочется хвастаться сыном, который от него отрёкся.

На следующее утро Брэдли не пошёл в центр под предлогом того, что плохо себя чувствует. И это было не притворство. Вчера вечером ему стало полегче, но теперь вернулось прежнее ощущение потерянности и разлада со всем миром. Голова не болела, но было ужасно не по себе.

Конечно, сидя в четырёх стенах, ничего не исправишь. Скорее, страх только усилится… Но всё же Брэдли остался дома.

Для чего он напросился на визит к гио? Возможно, если бы никогда ни к кому из них не приблизился, его неестественные способности не обнаружились бы. Для чего он вообще приехал в Уиллоугард?.. Сейчас Фолио жалел об этом как никогда. Даже благодаря недолгому мыслезнаковому общению с Фааром он понял, что ошибался. Может, пришельцам и в самом деле есть что скрывать, и чего-то они недоговаривают. Но в его несчастье они действительно не виноваты… И в том, что в его жизни творится какой-то беспорядок, тоже. Глупо пытаться свалить на них все свои неприятности.

Во второй половине дня зашла Лотос. Ей хотелось узнать про вчерашний визит. «Ну вот, опять придётся скрытничать и изворачиваться», – вяло подумал Брэдли. Впрочем, имеет ли это какой-то смысл в её случае? Как раз можно проверить…

Но по выражению лица Хеллы нельзя было с уверенностью сказать, поняла она, что Брэдли о многом умолчал, или нет.

– Почему ты сегодня не на работе? С тобой всё в порядке?

– Да… Да, всё в порядке, – пробормотал Фолио.

– Точно?

Брэдли начал злиться. Зачем она явилась? Зачем лезет не в своё дело? Она ведь уже догадалась обо всём. Пользуется своими возможностями, чтобы узнавать то, что её совсем не касается…

От этих мыслей ему сделалось хуже. Не такая сильная, как вчера, но всё же весьма ощутимая боль кольнула в висок. Слишком внезапно, чтобы с этим справиться… чтобы закрыть ту дверь, которая начала открываться…

– Всё в порядке, всё в порядке… – как заведённый, твердил Брэдли.

Но не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, что ничего не в порядке.

Светлый туман застлал всё вокруг, и Фолио понял, что сейчас окончательно потеряется в нём, и никогда не найдёт выхода. Откуда-то очень издалека Лотос, кажется, звала его по имени…

Дверь распахнулась. Сквозь восприятие Брэдли хлынул неудержимый поток сведений, информации, данных, понять из которого он мог крохотную, микроскопически малую часть. Невозможно терпеть это, и невозможно с этим справиться. Может, немного легче станет, если попытаться облечь в слова, в привычные человеческие слова хотя бы что-то, хотя бы один-единственный фрагмент из осознаваемого…

– Тогда придёт новый мир, где ни один не встанет ни ниже, ни выше другого, а будут как братья….

Нет, нельзя, чтобы это продолжалось, нужно этим управлять, нужно прекратить… Но как?!

– Как братья, которые обменяются добрыми дарами… – голос Брэдли сорвался на крик. – Дарами исцеления…

– Что это, Брэд? Что это? – спрашивала Лотос.

Управлять получится… если достаточно сильна… воля.

– Польза цельному – в понимании двойственности, польза двойственному – в понимании цельности! – крик оборвался, и наступила тишина.

Хелла больше не задавала вопросов. Но Брэдли всё-таки сказал:

– Это их знания, Лотос. Знания, которых я не знаю.

Только теперь Фолио обнаружил, что лежит на диване. Когда всё это началось он, вроде бы, сидел… Стараясь подняться, он судорожно уцепился за плечо Хеллы.

– Помоги мне Лотос. Помоги, пожалуйста.

– Тебе не надо сейчас вставать.

Даже не пытаясь протестовать, Брэдли снова лёг. Лотос поправила под его головой диванную подушку.

– Вот так. Отдохни чуть-чуть.

Она ничему не удивлялась – и за это Брэдли был ей особенно благодарен. Никаких «Невероятно!» и «С ума сойти!» он просто не вынес бы.

Он не знал точно, сколько пролежал так, без движения, глядя в потолок. Когда силы начали возвращаться, он сел уже без посторонней помощи. Лотос была рядом и по-прежнему ни о чём не расспрашивала. Может быть, именно поэтому он и рассказал ей всё.

– Знаешь, – добавил он в самом конце, – ты была права: тут многомерность… Но это не просто мышление. Это больше. Я как будто вижу всё их огромное наследие. Наука, искусство, история, философия – всё там, в одном общем пространстве информации. Но я не могу по своему желанию получить доступ к ней. Нужно знать способ… вроде как метод расшифровки. Я им не владею, скольжу по поверхности, схватываю какие-то беспорядочные фрагменты. Я теряюсь в реальности мыслезнаков. И мне становится страшно.

– Да… понимаю. По крайней мере, настолько, насколько могу понять. Я же видела эту мыслезнаковую книгу… Но, возможно, со временем ты научишься владеть этим даром.

– Не знаю, Лотос. Это так странно…

После долгой паузы Хелла произнесла:

– Профессору ты, конечно, ничего не говорил.

– Нет. Не смог. Он захотел бы узнать всё и сразу… А у меня просто нет слов, чтобы объяснять.

– Давай я с ним поговорю.

– Давай, – у Фолио как будто гора с плеч свалилась.

– Хорошо, – кивнула она и, уже глядя куда-то в сторону, добавила вполголоса, словно подумала вслух: – Значит, он всё-таки не ошибся…

– О чём ты? Кто не ошибся?

– Чёрный Будда. Он сказал, что у тебя есть необычные способности, не похожие на наши. Я удивилась, потому что сама ничего такого не чувствовала. Но он сильнее меня, и смог их разглядеть.

Как и следовало ожидать, Майкл, узнав о случившемся, едва не лишился дара речи. Лотос даже испугалась, как бы ему не сделалось плохо. Ещё бы: человек, поиски которого отняли у него столько времени, оказывается, находился совсем рядом. Хелла передала историю Фолио настолько подробно, насколько знала сама, и уговорила Мэйнлоу повременить с расспросами Брэдли.

В тот же день Фолио съездил в больницу. Никто не уговаривал его делать это, более того: он никому об этом не сказал. Откладывать визит дальше не имело никакого смысла. У него взяли анализы, сделали томографию и велели прийти за результатами завтра после обеда.

* * *

Представитель Фаар и советник Иао неспешно прогуливались по галерее, которая находилась под потолком круглого зала, расположенного на последнем этаже уиллоугардской резиденции. Пол галереи был прозрачным. Внутри него вился, живя своей собственной, ни от кого не зависящей жизнью, бледно-оранжевый гирляндный хооссо – гиотское растение, которое могло существовать в любых условиях, и в любых условиях выглядело одинаково хилым и чахлым. Его листья всегда казались маленькими и слабыми, завивающиеся стебли – болезненно-тонкими. Но при этом хооссо был очень жизнеспособен и обходился минимумом питательных веществ. В гиотской культуре он символизировал непреклонность в достижении цели. Гио часто использовали хооссо для украшения помещений и привезли с собой на Землю.