Собрание стихотворений - Николай Рубцов

ВЗГЛЯНУЛ НА КУСТИК

Взглянул на кустик — истину постиг,Он и цветет, и плодоносит пышно,Его питает солнышко, и слышно,Как в тишине поит его родник.

А рядом — глянь! — худые деревца.Грустна под ними скудная лужайка,И не звенит под ними балалайка,И не стучат влюбленные сердца.

Тянулись к солнцу — вот и обожглись!Вот и взялась нечаянная мука.Ну что ж, бывает… Всякому наука,Кто дерзко рвется в солнечную высь.

Зато с куста нарву для милых устМалины крупной, молодой и сладкой,И, обнимая девушку украдкой,Ей расскажу про добрый этот куст…

(1967)

ДО КОНЦА

До конца,До тихого крестаПусть душаОстанется чиста!

Перед этойЖелтой, захолустнойСтороной березовойМоей,Перед жнивойПасмурной и грустнойВ дни осеннихГорестных дождей,Перед этимСтрогим сельсоветом,Перед этимСтадом у моста,Перед всемСтаринным белым светомЯ клянусь:Душа моя чиста.

Пусть онаОстанется чистаДо конца,До смертного креста!

ПРОЩАЛЬНОЕ

Печальная Вологда                            дремлетНа темной печальной земле,И люди окраины древнейТревожно проходят во мгле.

Родимая! Что еще будетСо мною? Родная заряУж завтра меня не разбудит,Играя в окне и горя.

Замолкли веселые трубыИ танцы на всем этаже,И дверь опустевшего клубаПечально закрылась уже.

Родимая! Что еще будетСо мною? Родная заряУж завтра меня не разбудит,Играя в окне и горя.

И сдержанный говор печаленНа темном печальном крыльце.Все было веселым вначале,Все стало печальным в конце.

На темном разъезде разлукиИ в темном прощальном автоЯ слышу печальные звуки,Которых не слышит никто…

(1968)

ПЕСНЯ

Отцветет да поспеетНа болоте морошка,—Вот и кончилось лето, мой друг!И опять он мелькает,Листопад за окошком,Тучи темные вьются вокруг…

Заскрипели ворота,Потемнели избушки,Закачалась над омутом ель,Слышен жалобный голосОдинокой кукушки,И не спит по ночам коростель.

Над притихшей деревнейСкоро, скоро подружкиВ облаках полетят с ветерком,Выходя на дорогу,Будут плакать старушкиИ махать самолету платком.

Ах, я тоже желаюНа просторы вселенной!Ах, я тоже на небо хочу!Но в краю незнакомомБудет грусть неизменнойПо родному в окошке лучу.

Жаль мне доброе поле,Жаль простую избушку,Жаль над омутом старую ель…Что ж так жалобно плачетНа болоте кукушка?Что ж не спит по ночам коростель?

(1969)

ЛИСТЬЯ ОСЕННИЕ

Листья осенниеГде-то во мгле мирозданьяВидели, бедные,Сон золотой увяданья,Видели, сонные,Как, натянувши поводья,Всадник мрачнел,Объезжая родные угодья,Как, встрепенувшись,Веселью он вновь предавался,—Выстрел беспечныйВ дремотных лесах раздавался!..Ночью, как встарь,Не слыхать говорливой гармошки, —Словно как в космосе,Глухо в раскрытом окошке,Глухо настолько,Что слышно бывает, как глухо…Это и нужноВ моем состоянии духа!К печке остывшейПодброшу поленьев беремя,Сладко в избеКоротать одиночества время,В пору полночнуюВ местности этой невзрачнойСладко мне спитсяНа сене под крышей чердачной,Сладко, вдыхаяРомашковый запах ночлега,Зябнуть пороюВ предчувствии близкого снега…Вдруг, пробудясь,По лесам зароптали березы,Словно сквозь дремуРасслышали чьи-то угрозы,Словно почуялиГибель живые созданья…Вон он и кончился,Сон золотой увяданья.

(1969)

А ДУБА НЕТ…

Поток, разбуженный весною,Катился в пене кружевной,И озаряемый луноюСветился тихо край родной.Светился сад, светилось полеИ глубь дремотная озер,—И ты пошла за мной без воли,Как будто я гипнотизер…Зачем твой голос волновалсяИ разливался лунный свет?Где дуб шумел и красовался,Там пень стоит… А дуба нет…

ГОЛОЛЕДИЦА

В черной безднеБольшая МедведицаТак сверкает! Отрадно взглянуть.В звездном свете блестя, гололедицаНа земле обозначила путь…Сколько мысли,И чувства, и грацииНам являет заснеженный сад!В том саду ледяные акацииПод окном освещенным горят.Вихревыми, холодными струямиВетер движется, ходит вокруг,А в саду говорят поцелуямиИ пожатием пламенных рук.Заставать будет зоренька маковаЭти встречи — и слезы, и смех…Красота не у всех одинакова,Одинакова юность у всех!Только мне, кто любил,Тот не встретится,Я не знаю, куда повернуть,В тусклом свете блестя, гололедицаПредо мной обозначила путь…

(1969)

НАСЛЕДНИК РОЗЫ

В саду, где пела радиола,Где танцевали «Вальс цветов»,Все глуше дом у частокола,Все нелюдимей шум ветров.

Улыбка лета так знакомоОпять сошла с лица земли!И все уехали из домаИ радиолу увезли…

На огороде с видом жалким,Как бы стыдясь за свой наряд,Воронье пугало на палкеТорчит меж выкопанных гряд.

Порой тревожно — не до шуток! —В рассветном воздухе седомМелькнет косяк последних утокНад застывающим прудом.

Вот-вот подует зимним, снежным.Все умирает… Лишь одинПылает пламенем мятежным —Наследник розы — георгин!

(1970)

ЗИМНЯЯ НОЧЬ

Кто-то стонет на темном кладбище,Кто-то глухо стучится ко мне,Кто-то пристально смотрит в жилище,Показавшись в полночном окне.

В эту пору с дороги бураннойЗаявился ко мне на ночлегНепонятный какой-то и странныйИз чужой стороны человек.

И старуха метель не случайно,Как дитя, голосит за углом,Есть какая-то жуткая тайнаВ этом жалобном плаче ночном.

Обветшалые гнутся стропила,И по лестнице шаткой во мрак,Чтоб нечистую выпугнуть силу,С фонарем я иду на чердак.

По углам разбегаются тени…— Кто тут?.. — Глухо. Ни звука в ответ.Подо мной, как живые, ступениТак и ходят… Спасения нет!

Кто-то стонет всю ночь на кладбище,Кто-то гибнет в буране — невмочь,И мерещится мне, что в жилищеКто-то пристально смотрит всю ночь…

(1969)

У ЦЕРКОВНЫХ БЕРЕЗ

Доносились гудки                          с отдаленной пристани.Замутило дождямиНеба холодную просинь,Мотыльки над водою,                           усыпанной желтыми листьями,Не мелькали уже — надвигалась осень…Было тихо, и вдруг                          будто где-то заплакали,—Это ветер и сад.Это ветер гонялся за листьями,Городок засыпал,                       и мигали бакеныТак печально в ту ночь у пристани.У церковных берез,                           почерневших от древности,Мы прощались,                     и пусть,                               опьяняясь чинариком,Кто-то в сумраке,                        злой от обиды и ревности,Все мешал нам тогда одиноким фонариком.Пароход загудел,                        возвещая отплытие вдаль!Вновь прощались с тобойУ какой-то кирпичной оградины,Не забыть, как матрос,                                увеличивший нашу печаль,— Проходите! — сказал.— Проходите скорее, граждане! —Я прошел. И тотчас,                       всколыхнувши затопленный плес,Пароход зашумел,Напрягаясь, захлопал колесами…Сколько лет пронеслось!Сколько вьюг отсвистело и гроз!Как ты, милая, там, за березами?

1968