Китайские палочки времени - Александр Алфимов

Нет, надо всерьез подумать о своем психическом здоровье. А то недолго и паранойю заработать.

— Спасибо вам за гостеприимство.

— Не за что. Ляжешь на сеновале. Сейчас тепло, не простудишься.

— А у вас тут и сеновалы есть?

Несмотря на общую пасторальность происходящего, данный факт меня удивил.

— Конечно. Без них как же? Корова, она не человек. Она всякую синтетическую гадость есть не будет. Ну пойдем, мил человек. Подкрепишься с дороги, старого человека разговором потешишь. А то у нас в деревне какие новости могут быть? Уж по сотне раз все происшествия обсуждены. У кого какие поросята уродились, кто спьяну в канаве заснул. В городе не так, там жизнь хоть и суетная, а все ж веселее. Вот только деревенскому там долго жить невмоготу.

Дед Иван направился в глубь деревни. Я последовал за ним.

— А вы, значит, и в городе бываете? — спросил я.

— Ой, мил человек. Я за свою жизнь где только не побывал. И в прошлом был — в твоем, значит, настоящем. Но годы уже не те. Вот и остается только разговорами тешиться. И не то чтоб слишком скучно, дел-то у старосты хватает. То на коров какая болячка нападет, то генераторы поломаются. За всем уследить надо. А то еще шальные люди чужое добро захотят своим сделать. Особо скучать некогда. Но вот без свежих новостей, без новых впечатлений тяжко. Информационный голод.

Последние слова из уст деревенского старосты резанули ухо. Мне еще раз пришлось напомнить себе, что на дворе не шестнадцатый век и даже не родной двадцать первый, а вторая половина двадцать четвертого.

И, даже вспомнив, какой сейчас год, я не могу отделаться от впечатления, что попал не в будущее, а в прошлое. Впечатление не развеивают ни биопластовые стены домиков, ни бластеры на поясах моих провожатых, ни коммуникатор на руке деда Ивана.

Коммуникатор натолкнул меня на неожиданную мысль.

— Дед Иван, а почему вы Сетью не пользуетесь? Вот и решилась бы проблема информационного голода.

— Эх, молодые! Все вы такие — раз проблему можно решить, то ее нужно решить, А вот какие последствия это вызовет, вы не думаете. Впрочем, это и хорошо... Старики-то только о последствиях и могут думать. В идеале, конечно, надо бы молодежи и старикам совместные решения принимать, так чтобы чрезмерная ретивость первых компенсировалась осторожностью других, и наоборот. Да только такой симбиоз редко возможен. Старики считают молодежь всю сплошь глупой, да и молодежь о стариках нелестно отзывается. А для полноценного сотрудничества себя-то смирить надо, осознать, что у другого есть преимущества перед тобой.

Даже если бы старик и не сказал раньше, что ему пришлось посмотреть мир, об этом можно было догадаться. Видно, что в свое время он довольно долго общался с «городскими». И сейчас, когда у него появился собеседник из города, старые речевые навыки ожили. Изменился и его лексикон, в речи появились «ученые» словечки, изменилось и построение фраз. Правда, изредка проскакивают «деревенские» обороты. Видно, давно старик не говорил с «городским».

— Это вы верно сказали, дед Иван. Немного людей, которые готовы признать, что человек другого возраста, или социального положения, или образа мышления имеет какие-то преимущества.

Старик кивнул. Видно было, что разговор доставляет ему удовольствие. Мало того что новый собеседник попался, так из городских, да еще и с его доводами соглашается. Правда, было видно, что он надеется о чем-нибудь поспорить. При информационном голоде хорошая дискуссия с умным собеседником — первейшее средство. Но такое удовольствие я доставлю старику позже.

— А какие это страшные последствия могут быть от Сети? — Я спросил не столько для поддержания беседы, сколько потому, что действительно заинтересовался.

— Для городского-то, может, и никаких. Вы, городские-то, Сеть когда делали, под себя ее мастерили.

— Но Сеть создавалась не по какому-то плану. Не было какой-то комиссии или комитета, который контролировал бы как развивается Сеть. Каждый человек подключался, следуя своим интересам. И, сами того не осознавая, формировали Сеть.

— Так в том-то и дело все! Ежели такую архисложную систему по плану создавать, так такую бездну ошибок можно понаделать! А вот спонтанное формирование Сети как раз гарантирует, что Сеть — не просто какой-то бездушный механизм. Она отражение личностей тех, кто ее формировал. Она не может вызывать в сердцах людей каких-то принципиально новых пороков. Может в слабых людях развивать уже существующие — это верно. Но если подросток с головой уходит в виртуальный мир Сети, то он и без Сети все равно совершил бы это. Пусть это был бы другой виртуальный мир — мир наркотиков или мир собственных фантазий. Если человек посещает в Сети порнографические ресурсы, то без Сети он бы рассматривал соответствующие журналы. Если человеку нравится быть другой личностью в чатах или форумах, то он и в реальном мире не будет собой.

— Для деревенских в этом есть какая-то опасность?

— Да все та же. Столкновение двух систем ценностей. Если два мировоззрения просуществовали рядом длительное время, то они только обогащают друг друга. Но когда сталкиваются две относительно изолированные системы ценностей, это кончается плохо. Либо для одной из них, либо для обеих. И столкновение деревни и города никогда не кончалось в пользу деревни. Город — это бурлящий котел, который переваривает все, что в него бросят.

— Понятно.

— Я боюсь за нашу молодежь. Это в вашем мире деревенский смог бы найти себя в городе. Но здесь мы живем по-другому. Для нас род больше, чем просто семья. Род — это все. Цель нашего существования — существование рода. Если неокрепший ум подростка сможет иметь доступ к Сети, то он растворится в городской жизни, проникнется ее мировоззрением. Но город не сможет дать им то, с чем они жили с рождения, без чего они не смогут жить дальше. А вернуться назад будет сложно. И жизнь подростка будет закончена, так толком и не начавшись.

— Похоже, вам это знакомо не понаслышке.

— Да. -Но я смог вернуться, хотя это было невероятно трудно. Жить деревенской жизнью после городской суеты может не каждый.

Мы подошли к большому дому. Похоже, это единственное трехэтажное строение в поселении.

— Ну вот и дом мой! — Дед Иван открыл дверь и вошел в темное помещение.

Впрочем, когда я последовал за ним, выяснилось, что внутри не так уж и темно. Просто после залитой солнцем улицы требовалось время, чтобы глаза привыкли к сумраку.

Через несколько секунд я уже смог рассмотреть интерьер. Небольшая комнатушка, кроме входной здесь еще две двери. Почему-то я сразу понял, что одна ведет в жилые помещения, а другая — в кладовку. В одном углу — люк в подвал, в противоположном —лестница на второй этаж.

— Ботинки снимать? — спросил я.

— Не надо. Только вытри почище.

Я повозил ногами по колючему коврику. Старик в это время расстегнул пояс и повесил его на крючок. К поясу был прицеплен бластер.

— А у вас в деревне всегда оружие носят? — спросил я.— Или из-за меня вооружились?

— Я-то из-за тебя надел. Но охотники или воины с бластером не расстаются.

— А что, часто в оружии нужда возникает? Я имею в виду не против зверья, а против людей.

— Да разве ж это люди? По людям мы не стреляем. Наши бластеры — против волков в человеческом обличий.

— А часто эти... волки здесь попадаются?

— Часто иль не часто, но попадаются. Всегда находятся такие, кто мирных крестьян обидеть захочет. Вот и приходится не совсем уж мирными быть. Ну что ж это я тебя в сенях держу? Проходи, сейчас трапезничать будем.

Старик указал на дверь. Я собирался было пройти внутрь, но старик остановил меня.

— Да ты сумку-то оставь, что ж ты с ней таскаться будешь?

Я замялся. С одной стороны, расставаться с сумкой мне не хочется. Хотя вряд ли ее кто-нибудь тронет. Похоже, Народ тут неплохой. С другой стороны, если я буду всюду с сумкой ходить, это вызовет ненужные подозрения и разговоры. А уж в моем положении это совсем ни к чему. Похоже, дед Иван понял мое состояние.

— Что у тебя там? — спросил он.— Важное что-то? Я кивнул.

— Что ж мне с тобой делать, «турист»? Я ведь вижу, бежишь от кого-то. С одной стороны, ты человек хороший, сразу видно. А значит, надо тебя и накормить, и напоить, и на ночь приютить. Да и обещал я тебе. Но, с другой стороны, а не будет ли для деревни от этого беды?

— Не будет, дед Иван. Если что, я сам сдамся. Вас никто не тронет.

— Не тронет, говоришь? Что ж, по лицу вижу, правду говоришь. Да только точно ли ты знаешь? Что за люди-то за тобой гонятся?

— Правительство наше.

На мгновенье появился огромный соблазн рассказать старику все. Он умный человек, сможет дать хороший совет. Но я тут же сообразил: а ведь мне не совет нужен. Я просто ищу кого-то, кто сделал бы выбор за меня, на кого я мог бы переложить груз ответственности.