Четырнадцать дней для Вероники (СИ) - Наталья Алексеевна Мусникова

начать побираться?!

Ага, теперь понятно, что это за чаровница черноокая. А у кузнеца-то покойного губа была не дура, вон какую кралю себе в жёны взял. Что ж, продолжим разговор, с каждой минутой становящийся всё более интересным.

— Так ведь не просто так с вашим мужем беда приключилась. Люди говорят…

Черноокая вдова кузнеца так и взвилась, так и забушевала, словно факел в бочку с порохом воткнутый:

— Что они говорят, что?! Брешут всё, вот! Эта ведьма сама виновата, голову моему мужу кружила, по сто раз туда-сюда мимо кузни шныряла, как же, дела у неё важные да спешные! Ха, знаем мы эти дела! Раздразнила мужика, распалила его, присушила, ведьма проклятая, покоя лишила, а напору не уступала. Брезговала, цаца такая, в постель к кузнецу ложиться! Мне с ним кувыркаться не зазорно, а этой принцессе, видите ли, не по чину кавалер оказался!

Ого, вот это страсти кипят в тихом да сонном городишке!

— Так вы что же, готовы были, — я замялся, пытаясь быть максимально деликатным, — закрыть глаза на измену мужа?

Вдова насмешливо фыркнула, глянула на меня как на слабоумного:

— А что мне, жалко что ли? Чай, с неё не убудет, да и у него ничего не отвалится. Бадигур у меня муж во всех смыслах слова сильный был, одной мне с ним тяжко приходилось, так я никогда не возражала, когда он свой пыл у других усмирял. А эта… тварь… Убила моего мужика, да ещё и деточек извела, не понравилось ей, видите ли, что Бадя мой её по-простому в кусты потащил, а не на ложе королевское возвёл!

Я даже губу прикусил, чтобы не сказать, что настолько простое обхождение мало кому нравится.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее о том дне.

Женщина лицо ладонями крепко растёрла, из стоящей в углу бочки зачерпнула водицы, шумно попила, ладонью рот вытерла и выдохнула хрипло, устало, уже без прежнего запала:

— Да что рассказывать… Поссорились мы в тот день, приколотил он меня малость. Я детей собрала, к травнице ушла, а в вечеру аж запекло всё у меня в груди, аж затрясло всю, так захотелось мужика своего увидеть.

Даже запекло и затрясло? Оч-чень интересно! Налицо у нас сильнодействующий любовный приворот, и что-то мне подсказывает, что не сам кузнец его делал.

— Я детишек у травницы, святая женщина, как жаль, что беда такая с ней приключилась, оставила, а сама домой опрометью бросилась. Бегу и думаю, хоть час, хоть три, хоть до утра на коленях перед мужем стоять буду, а вымолю у него прощения. Нет моей жизни без него и быть не может.

Вдова судорожно вздохнула, за плечи себя обхватила:

— Домой прибежала, Бади ещё не было. Вы не поверите, такое отчаяние на меня нашло, я словно кошка блудливая по полу каталась, в голос кричала, так мне без мужа плохо было. Наконец вернулся он. Я к нему на шею, а он меня отпихивает, отворачивается, смурной весь. Не сразу, но удалось мне у него прощения вымолить, снизошёл он до меня. А как после примирения нашего муж уснул, я вскочила одёжу его сложить да на кухне пошуршать, завтрак ему приготовить. Гляжу, а одёжка-то у Бади вся в подпалинах и пахнет так, словно в ней псину давно сдохшую хранили.

Оп-па, становится всё интереснее. Такой запах весьма характерен для последствий проклятия, но если бы чары наложила Вероника, запах бы едва ощущался, он становится заметнее лишь со временем, чем дольше — тем сильнее. Получается, кузнец напоролся на что-то, несомненно тёмное и старое… Хм, неужели Вероника использовала такую магию для собственной защиты? Мне она о ней ничего не сказала, впрочем, чародейка вообще не из тех, кто любит пускаться в объяснения.

— И что же вы сделали?

Женщина сконфуженно усмехнулась:

— Смердела одёжа уж больно сильно, я её даже стирать не стала, в печи, где мусор палю, сожгла. А у Бади позже тишком и выпытала, как он на ведьму эту проклятую польстился, да она его огнём серым прижгла. Я мужа хотела целительнице показать, да она его не любит, домой к себе приводить запретила, настоев до порошков только дала. Не помогли они, сгинул муженёк мой, эх…

Я ещё раз внимательно посмотрел на женщину.

— А вы после смерти мужа сильно изменились?

Вдова глазами озадаченно похлопала:

— Сначала пластом лежала, все думали, помру, а потом ничего, оклемалась. Травница за мной всё ходила, пока её проклятие не пристукнуло, такая славная женщина, добрая, хорошая, и лежит теперь, точно колода. А я ничего, оклемалась, все говорят, даже похорошела и расцвела, словно и не любила никогда мужа-то.

— А вы его во сне часто видите?

Женщина покачала головой:

— Совсем он мне не снится. Да что там, я ведь его лицо едва помню, вот такая вот я распустёха негораздая. Не успела мужа похоронить, как уже забыла.

Ну вот, как говорится, что и требовалось доказать. После смерти объекта привязки и, сильно подозреваю, зачищения всех магических следов у жертвы любовного приворота дела пошли на лад. А неслабый такой чародей живёт в Лихозвонье, тёмной магией не брезгует! Знать бы ещё, кто это да что с ним сталось? Только на данный конкретный момент для меня другой вопрос важнее. Куда теперь направиться: к Веронике или травнице? И та, и другая могут быть мне весьма полезны, только одна подобна колоде, а вторая не горит желанием со мной откровенничать, хотя не может не понимать, что от этого зависит её жизнь! Вот ведь женщины!

Любезно простившись с вдовой кузнеца и от чистого сердца пожелав ей всего самого наилучшего, я покинул кузницу и направился… Нет, не к травнице и не к Веронике, а домой, по пути яростно шепча формулу призыва дракона. Да, знаю, Эрик терпеть не может, когда его тревожат по пустякам, ему вообще чрезвычайно лестно считать себя вольной птицей, никому и ничем не обязанной, только вот дело моё отлагательств не терпит. В двух местах разом быть у меня не получится при всём желании, Вероника со мной откровенничать не спешит, а значит, право разговорить упрямую чародейку я предоставлю своему другу. Второго такого обаятельного