Вокруг Света 1996 №03 - Журнал «Вокруг Света»

— Я еще и сам не знаю, что из этого получится, — объяснил он мне, когда я разыскал его в Федоровском, — пока я доволен тем, что сохранил Айке (так назвал он волчицу) жизнь.

На следующее утро Бологов зашел за мной. Одет он был в куртку из шинельного сукна, в которых обычно охотники ходят по лесу и которую запечатлела память волчицы. Я взял фотоаппарат, и мы отправились через весь поселок к лесу. У дома Пажетнова Володя прихватил кусок мороженого лошадиного мяса, который ему удалось раздобыть на какой-то недалекой ферме. С этим подарком мы вскоре подошли к вольере, довольно внушительных размеров.

Ее соорудил, как оказалось, Валентин Сергеевич Пажетнов для медвежат Машки и Яшки, о судьбе которых он рассказал в книжке «Мои друзья медведи». Выяснилось, что Пажетнов выращивает медвежат теперь в другом месте, в Бубенцах, а вольера пригодилась для нового начинания. И, думается, без примера медвежатника Пажетнова здесь не обошлось.

Издали, остановившись, я наблюдаю, как Владимир открывает дверцу и волчица серым клубком летит на снег. Она отбегает от вольеры, прыгает, возвращается, приседает, прыгает на хозяина и вновь отбегает. Ничто не мешает ей в несколько прыжков умчаться и скрыться в лесу за завалами и стволами деревьев. Ведь волчица же, плоть от плоти и племени вольнолюбивых. Но, очевидно, преданность и благодарность за спасение имеется и у этих зверей. А может быть, любовь к своему хозяину, может здесь что-то еще...

Внешне волчица похожа на овчарку: острый нос, уши торчком, серая, с рыжеватыми подпалинами шерсть, но — и только. Хвост постоянно опущен, поджат. Не по-собачьи приседая, эластично изгибаясь в спине, ко всему принюхиваясь, присматриваясь, волчица вся в движении. Ни на мгновение не останавливается. Вот она, подобострастно глядя снизу в глаза Володи, подпрыгивает, как будто хочет укусить за рукав и тут же отскакивает, убегает, возвращается и кружит возле меня. Подбегает, обнюхивает и стремглав убегает. Снует меж заснеженных стволов, для нее нет препятствий, с легкостью все преодолевает, и кажется мне каким-то неземным существом.

С час мы гуляли по лесу, а потом вышли для фотосъемки на широкую просеку, где посветлее. Айка насторожилась и, замерев, с подозрением долго всматривалась в сторону поселка, откуда изредка доносилась брехня собак. Но потом успокоилась, принялась снова наскакивать на Володю, как бы предлагая ему поиграть, а сама меж тем не настойчиво, но все же уводила его поближе к лесу.

Время летело незаметно, я отснял и вторую пленку, не будучи, однако, уверенным, что сделал хороший кадр. Ни одного мгновения не сидела волчица на месте. Володя решил, что пора расходиться по домам. Айка без всякого принуждения влетела в вольеру, никак не прореагировав на захлопнувшуюся дверцу.

За это время, припоминал я потом, волчица не произнесла ни звука. А у меня осталось такое чувство, будто на каком-то подсознательном уровне у нас с нею постоянно был контакт. Временами, казалось, мы даже общались с ней. Во всяком случае, и волчица, и я знали, что не можем друг для друга представлять какой-либо опасности.

Уезжал я довольный: наконец-то осуществилась моя давняя мечта. Я посмотрел на волка. Володя собирался продолжить эксперимент, надеясь выяснить для себя в поведении волков доселе что-то неизвестное. Хотя и представлял, что его опыт не может принести те же плоды, что работы Пажетнова. Тот, выращивая медвежат, выпускал их затем в леса. Волка не выпустишь. Их и без того в лесах немало, и пока они по-прежнему приносят довольно-таки ощутимый вред.

Сделанные мной фотографии Володя разослал друзьям-зоологам из Фонда покровительства животных и получил восхищенные отзывы. Европейцы не скрывали, что завидуют ему, нет у них возможности наблюдать в лесу за волком. Позже мне удалось узнать, что группы экологов из Шотландии дважды приезжали в Федоровское. Очевидно, понравилось слушать голоса волков в предвечерней мгле. А ученые из Германии записывали песни волков на магнитофон из нескольких семей и пытались разобраться в их значении.

С Айкой у Володи случилась неудача. Повзрослев, волчица стала утрачивать с человеком контакт. Пробудилась звериная ярость. Во время прогулок она стала уничтожать все живое на своем пути. Пришлось, как он сообщил, с ней расстаться. Но на следующий год он собирается взять двух волчат. Из Голландии просятся приехать в заповедник волонтеры, молодые зоологи из Фонда покровительства животным. Они хотят понаблюдать за волками. Что ж, как ни плохи звери волки, но выходит так, что в это нелегкое время они помогают сотрудникам заповедника работать и сохранять уникальную природу.

Центральнолесной заповедник Тверская область

В.Орлов Фото автора

Смертельная игра. П.Веденькин

Некогда прозрачное, голубое небо вот уже пятые сутки не могло очиститься от черного дыма. Он подымался вверх многочисленными колоннами, верхушки которых терялись в грязно-серой пелене смога. Солнце, стоявшее в этот час высоко в небе, лишь изредка пробивалось сквозь сплошную завесу гари и пыли.

Среди громад небоскребов и примостившихся возле них небольших частных домов то и дело мелькали вспышки разрывов крупнокалиберных снарядов и бомб. Порой к ним присоединялись желтовато-серые рваные облака боевых газов.

Город с населением в несколько десятков миллионов человек, столица огромной звездной Империи, пылал, став жертвой гражданской войны, бушевавшей по всей планете.

Всего пять дней назад здесь кипела жизнь со всеми своими радостями и печалями, будничными заботами и делами. С высоких трибун звучали хвалебные речи Императору, политики и журналисты рассуждали о благе народа, армия была преданной и послушной. Жизнь текла спокойной полноводной рекой. Где теперь привычный порядок, размеренный уклад жизни?

На проспектах и площадях — перевернутые чадящие машины, трупы, кровь. Снуют солдаты, бронетранспортеры, танкетки. Лязг гусениц, разрывы снарядов, стоны раненых и умирающих людей — все это за несколько дней стало нормой. Обороняемый лишь гвардейскими частями да пол-

Фантастический рассказ

 

ком личной охраны Императора, зажатый со всех сторон войсками мятежного маршала, захлебывающийся в облаках отравляющих газов и дыма город после пяти суток непрерывных атак все еще находит в себе силы к сопротивлению. Гвардия почти беспрерывно отбивает атаки отборных полков звездной пехоты и моторизованных частей.

За эти ужасные дни мятежникам удалось захватить лишь около десяти городских кварталов на северной стороне столицы, потеряв под огнем защитников около двух дивизий. Но как бы мужественно и упорно ни сражались гвардейцы, усталость и безвыходность положения должны были вот-вот сказаться на ходе боев. Мятежный маршал это понимал и, чуя близость победы, не переставал бросать в бой все новые и новые свежие части. Все чаще и чаще волны пехотинцев, закаленных в боях на далеких диких планетах, перекатываясь через горы тел своих товарищей, прорывались сквозь сплошную стену заградительного огня и сходились с гвардейцами в кровопролитных рукопашных схватках. На улицах и проспектах вырастали баррикады из трупов, ряды защитников таяли. Пядь за пядью, метр за метром откатывалась гвардия с окраин столицы, орошая своей кровью землю и оставляя квартал за кварталом, дом за домом.

И только на южном конце города пехота не смогла продвинуться ни на сантиметр, где, окруженный оборонительными линиями, занятыми элитарными войсковыми подразделениями, возвышался символ Империи — Контольский дворец, национальное достояние Галактики. Даже мятежники и те не осмеливались на обстрел этого чуда инженерной мысли. Контольский дворец, несмотря на всю свою хрупкость, являлся надежной защитой Императору и его семье.

В роскошной зале, по традиции носившей название «тронной», за небольшим рабочим столом, в мягком, черной кожи кресле восседал человек, олицетворявший империю. Пять дней назад он мог смело и без преувеличения сказать: «Империя —это я, а я — это Империя».

Ему было уже под шестьдесят, но, несмотря на преклонный возраст, седина еще не тронула его волосы, хотя лоб и прочертили многочисленные морщины.

Император был невысок ростом, зато обладал мощной фигурой и широкими плечами. В его голубых глазах блестел огонек азарта. Он был игроком по натуре, причем — азартным игроком. Возможно, именно это и позволило ему единолично и безраздельно управлять огромным государством, которое он сам создал, вот уже в течение тридцати пяти лет. Невозможно поверить, но, начав с нуля, он сумел за эти годы сплотить под своей властью более ста миров. И вот теперь какой-то распоясавшийся вояка пытается присвоить себе плоды его трудов.