Вокруг Света 1996 №03 - Журнал «Вокруг Света»

Не знали индейских языков, естественно, и пилигримы, как, впрочем, не умели выращивать даже европейские сельскохозяйственные культуры, а тем более местные — большинство первых колонистов были родом из городов. Поэтому один из индейцев-вампаноаг, известный как Скуанто (он говорил по-английски, ибо побывал в Англии, куда попал в качестве раба), оказал пилигримам немалую помощь, научив их промыслу в американских лесах и познакомив с местными съедобными растениями.

Сегодняшние обитатели Хоббамока выжигают каноэ, плетут циновки, выделывают шкуры и готовят нехитрую пищу, включая пеммикан и тыквы. Именно с этими дарами пришли они к пилигримам, когда те осенью 1621 года решили отметить свой первый год пребывания на новой земле и поблагодарить всевышнего за щедрый урожай. Тем положено было начало еще одной американской традиции.

День Благодарения, отмечаемый в четвертый четверг ноября, — едва ли не главный национальный праздник США, наравне с Днем Независимости, и уж точно главный семейный, если не считать общего для всех христиан Рождества. Празднование Дня Благодарения настолько укоренилось среди американцев, что едва ли не в каждой семье ежегодно превращается в настоящий ритуал, который не терпит никаких изменений.

Официальные американские издания называют эту дату «Днем благодарности за благословение прошедшего года, который исторически является национальным и религиозным праздником, начало которому было положено пилигримами». Именно губернатор колонии Плимут, тот самый Уильям Брэдфорд, который рассказывал мне байки про Россию четырехсотлетней давности, издал осенью 1621 года специальную Прокламацию благодарения. Первое «благодарение» длилось три дня, в течение которых пилигримы угощались индейкой и пеммиканом вместе со своими гостями индейцами.

С той поры этот день стали праздновать достаточно регулярно. Однако он не имел постоянной даты, пока 26 ноября 1789 года президент Вашингтон не выпустил указ об объявлении Дня Благодарения общенациональным праздником. Этот день должен быть посвящен молитве и благодарению Богу. Президент Линкольн в 1863 году подтвердил своим указом общенациональный характер Дня Благодарения и закрепил его за последним четвергом ноября. Последний президентский указ в отношении Дня Благодарения был выпущен в 1939 году — тогда Франклин Делано Рузвельт объявил его не последним, а четвертым четвергом ноября, что спустя два года и было одобрено конгрессом США.

Жареная индейка и пирог с тыквой, какие, по преданиям, ели осенью 1621 года пилигримы, стали символом праздника, и их можно увидеть в конце ноября в любом американском доме — от Белого до ранчо в Техасе. К индейке же обязательно подается и клюквенный соус. Недаром из того огромного количества клюквы, которое потребляют американцы ежегодно, 20 процентов приходится именно на День Благодарения.

В Плимуте я невольно вспомнил, как побывал как-то на День Благодарения в американской семье, живущей в Москве.

Начало и конец праздника были совсем как на любой вечеринке в американском доме. Вначале — виски, джин-тоник под орешки и чипсы. Под конец — танцы под обилие пива и сухого вина. Но вот середина вечера, несмотря на то, что компания была молодежная, походила скорее на серьезный ритуал. Все торжественно сели за стол, столь же торжественно была внесена индейка, начиненная хлебом, потрохами и специями, картошка, запеченная в сливках, клюквенный соус, а под конец — тыквенный пирог. Но больше всего меня тогда поразило то, как был украшен стол, тем более что до этого я не мог заподозрить хозяев в излишней сентиментальности.

В центре стола лежал лист мятой фольги, обрамленный веточками зелени — он символизировал Атлантический океан. Посреди него стоял бумажный кораблик — «Мэйфлауэр», а у одного из краев «океана» лежал камень с написанной на нем датой «1620».

Я вспоминал все это и когда смотрел на подлинный камень — Плимутскую скалу, и когда поглядывал на пришвартованный неподалеку парусник, точную копию судна пилигримов, но зовущуюся уже «Мэйфлауэр-2». К нему-то мы и направились после посещения Плимутской плантации и Хоббамока.

На борту «Майского цветка» я увидал его команду и некоторых пассажиров 1620 года... Команда готовилась к обратному отплытию в Англию, а пассажиры собирались высаживаться на берег, навстречу неизведанному.

Я спустился в трюм. Корабль, который снаружи выглядел весьма внушительно, внутри оказался чрезвычайно тесным. Боже мой, как в нем помещалось сто человек пассажиров плюс команда! И как они там выдержали целых шестьдесят шесть дней?

— Как же они плыли здесь девять недель?! — поделился я своими мыслями с австралийской коллегой.

— А ты представляешь, что в Австралию в таких же условиях плыли девять месяцев, — ответила она. — Каково было им!

Один из двух стоявших по соседству матросов, услышав, видимо, конец реплики австралийки, поправил ее с тем же «ойкающе-айкающим» акцентом, с которым говорила и она (видимо, они были «родом» из тех же краев Британии, что и предки обитателей Сиднея):

— Девять недель, а не месяцев мы плыли.

— Да нет, я говорила, что в Австралию плыли... — начала было объяснять моя приятельница, но моряки переглянулись и недоуменно спросили:

— Австралия? Что такое Австралия? Нет такой страны.

«Мэйфлауэр-2» — точная копия «Майского цветка», на котором прибыли в Северную Америку пилигримы.

Жительница Сиднея смущенно заулыбалась, а мне не оставалось ничего иного, как обнять ее за плечи и сказать:

— Бедная Фиона! Ты не существуешь! Тебя еще не открыли!

В отличие от Фионы «Майский цветок-2» существует на самом деле. Это — всамделишный корабль, который может выходить в море, и по праздникам отправляется под всеми парусами к городку Провинстауну на Кейп-Коде, где будущие колонисты с борта «Мэйфлауэра» впервые увидели американскую землю...

Для меня же посещение «Маэйфлауэра» означало прощание с Плимутом. Я бросал на него последние взгляды, бродя по набережной городка, — оснастка корабля терялась среди леса мачт и мачточек современных яхт. Неугомонные чайки постепенно устраивались на ночлег, высаживаясь цепочками по конькам крыш. По набережной, между пирсом и автостоянкой, прогуливался пожилой мужчина с бородкой, попыхивая трубкой. Солнце золотило противоположные от моря стены домов.

Мы зашли поужинать в ресторанчик у пристани. Как и многие другие в этих местах, он специализировался на лангустах, был вкусным, недорогим, демократичным. Назывался он «Соуза» и, как многие другие рестораны в этих местах, принадлежал выходцам из Португалии. Их немало в прибрежных городках Новой Англии, традиционно они заняты в рыболовном промысле и связанных с ним сферах. И присутствие потомков португальцев в Новой Англии показалось мне отголоском любопытной истории, которую я прочел в одном американском журнале.

Американский ученый португальского происхождения доктор Мануэл Лусиану да Силва считает, что еще за сто лет до пилигримов в районе Плимута жила команда португальского корабля во главе с капитаном Мигелом Корти Реалом. Свидетельство тому — «визитная карточка» — 40-тонная скала с высеченной на ней надписью. По мнению да Силвы, на скале можно разобрать дату — 1511, а также имя Корти Реала, португальский герб и крест ордена Христа.

Другой исследователь, доктор Эдмунд Делабарр, профессор психологии из университета в городе Провиденс, посвятил изучению надписи несколько лет. В лиссабонских архивах он обнаружил манускрипт, в котором говорилось, что два брата — Гашпар и Мигел Корти Реал отправились из Лиссабона в сторону Северной Америки. Гашпар отплыл из Португалии в 1501 году, а Мигел — годом позже направился на поиски пропавшего брата. Ни тот, ни другой обратно не вернулись.

Да Силва считает, что Корти Реал прибыл к побережью Северной Америки в середине 1502 года и жил там не менее 9 лет. По его версии, многие матросы женились на индеанках. Доказательством тому, считал он, может служить такой факт. Когда в 1524 году мореплаватель Джованни Веррадзано побывал в этих местах, он заметил, что здешние индейцы отличаются от остальных более светлым цветом кожи и называют себя «вампано-аг» — «люди цвета восходящего солнца».

Конечно, это только гипотеза, пусть в нее очень и верят португальские эмигранты, обосновавшиеся в Новой Англии сравнительно недавно. Но даже если она и абсолютно правдива, это ничего не меняет. Плимут в Массачусетсе в любом случае остается «родиной Америки». И для американцев это настолько очевидно, что никаких рекламных щитов не требуется...

Плимут, Массачусетс

Никита Кривцов

История одного вскрытия