Рейтинговые книги
Читем онлайн Посмертные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 185 186 187 188 189 190 191 192 193 ... 212

Кончив эту утешительную речь, сердобольная леди прокашлялась три раза подряд и обратила на мистера Уэллера взгляд, исполненный бесконечной преданности и сочувствия.

— А не угодно ли вам выйти отсюда вон, сударыня? — сказал старый джентльмен голосом решительным и твердым. — Чем скорее, тем лучше.

— Извольте, мистер Уэллер, — отвечала сердобольная леди. — Я говорила вам все это из сожаления, сэр.

— Спасибо, тетушка, спасибо, — отвечал мистер Уэллер. — Самуэль, вытури ее вон и запри за ней дверь.

Не дожидаясь исполнения этой угрозы, сердобольная леди стремительно выбежала из комнаты и захлопнула за собою дверь. Мистер Уэллер старший вытер пот со своего лба, облокотился на спинку кресел и сказал:

— Надоели, проклятые! Вот что, друг мой Сэмми; останься я здесь еще на одну только недельку, эта женщина силой заставит меня жениться на себе.

— Будто бы! Разве она так влюблена в тебя? — спросил Самуэль.

— Влюблена! Как не так! Просто блажит, черт бы ее побрал. Сколько ни гони ее, она все увивается здесь, как змея. Будь я заперт в патентованном браминском сундуке, она в состоянии вытащить меня даже оттуда, Сэмми.

— Неужели! Что ж она так льнет?

— A вот поди ты, спрашивай ее, — отвечал мистер Уэллер старший, разгребая с особенной энергией уголья в камине. — Ужасное положение, друг мой Сэмми! Я принужден сидеть у себя дома, словно как в безвыходной тюрьме. Лишь только мачеха твоя испустила дух, одна старуха прислала мне окорок ветчины, другая горшок с похлебкой, третья собственными руками приготовила мне кипятку с ромашкой. Беда, да и только! И ведь все они вдовицы, Сэмми, кроме вот этой последней, что принесла ромашку. Это — одинокая молодая леди пятидесяти трех лет.

Самуэль бросил, вместо ответа, комический взгляд. Старый джентльмен между тем, снова вооружившись кочергой, ударил со всего размаха по углям, как будто он собирался поразить ненавистную голову какой-нибудь вдовы.

— Я чувствую, Сэмми, что одно мое спасение — на козлах, — заметил старец.

— Это отчего?

— Да оттого, друг мой, что кучер может знакомиться с тысячами женщин на расстоянии двадцати тысяч миль и при всем том никто не имеет права думать, что он намерен жениться на которой-нибудь из них.

— Да, тут есть частица правды, — заметил Самуэль.

— Если бы, примером сказать, старшина твой был кучером или извозчиком, думаешь ли ты, что на суде присяжных произнесли бы против него этот страшный приговор? Нет, друг мой, плоха тут шутка с нашим братом. Присяжные непременно обвинили бы бессовестную вдову.

— Ты уверен в этом?

— Еще бы!

С этими словами мистер Уэллер набил новую трубку табаку и после глубокомысленного молчания продолжал свою речь в таком тоне:

— И вот, друг мой, чтобы не попасть впросак и не потерять привилегий, присвоенных моему званию, я хочу покинуть это место раз и навсегда, жить себе на ямских дворах, в своей собственной стихии.

— Что ж станется с этим заведением? — спросил Самуэль.

— Распродам все как есть и из вырученных денег две сотни фунтов положу на твое имя в банк для приращения законными процентами. Этого именно хотела твоя мачеха: она вспомнила о тебе дня за три до смерти.

— Очень ей благодарен, — сказал Самуэль. — Двести фунтов авось мне пригодятся на черный день.

— A остальную выручку также положу в банк на собственное свое имя, — продолжал мистер Уэллер старший; — и уж, разумеется, когда протяну я ноги, друг мой Сэмми, все эти денежки, и с процентами, перейдут в твой собственный карман. Только ты не истрать их за один раз, не промотай, сын мой, и пуще всего берегись, чтобы не поддедюлила тебя и с этим наследством какая-нибудь вдовушка. Это главное: если спасешься от вдовы, можно будет надеяться, что из тебя выйдет хороший человек.

Этот спасительный совет, казалось, облегчил тяжкое бремя на душе мистера Уэллера, и он принялся за свою трубку с просиявшим лицом.

— Кто-то стучится в дверь, — сказал Самуэль.

— A пусть себе стучится, — отвечал отец.

Оба замолчали. Стук между тем повторился и не умолкал в продолжение трех или четырех минут.

— Отчего ж ты не хочешь впустить? — спросил Самуэль.

— Тсс, тсс! — отвечал отец, боязливо мигая на своего сына. — Не обращай внимания, Сэмми: это, должно быть, опять какая-нибудь вдова.

Отчаявшись, наконец, получить ответ на многократно повторенный стук, невидимый посетитель, после кратковременной паузы, приотворил дверь и заглянул. То была не женская фигура. Между дверью и косяком выставились длинные черные локоны и жирное красное лицо достопочтенного мистера Стиджинса. Трубка мистера Уэллера выпала из рук.

Отверстие между косяком и дверью постепенно становилось шире и шире. Наконец, достопочтенный джентльмен осторожно перешагнул через порог и тщательно запер за собою дверь. Сделав необходимое обращение к Самуэлю и подняв к потолку свои руки и глаза в ознаменование неописуемой скорби по поводу рокового бедствия, разразившегося над фамилией, мистер Стиджинс придвинул к камину кресло с высокой спинкой, сел, вздохнул, вынул из кармана серый шелковый платок и приставил его к своим заплывшим глазам.

Пока совершалась эта церемония, мистер Уэллер старший оставался неподвижным, будто прикованный к своему месту: он смотрел во все глаза, обе руки его лежали на коленях, и вся его физиономия выражала необъятную степень изумления, близкого к остолбенению. Самуэль сидел безмолвно напротив отца и, казалось, ожидал с нетерпеливым любопытством, чем кончится эта сцена.

Несколько минут мистер Стиджинс держал серый платок перед своими глазами, вздыхал, всхлипывал, стонал; преодолев, наконец, душевное волнение, он положил платок в карман и застегнулся на все пуговицы. Затем он помешал огонь, потер руки и обратил свой взор на Самуэля.

— О, друг мой, юный друг! — сказал мистер Стиджинс, прерывая молчание весьма слабым и низким голосом. — Что может быть ужаснее этой поистине невозвратимой потери?

Самуэль слегка кивнул головой.

— Известно ли вам, друг мой, — шепнул мистер Стиджинс, придвигаясь к Самуэлю, — что она оставила нашей церкви?

— Кому?

— Почтенной нашей церкви, мистер Самуэль.

— Ничего она не оставила, — отвечал Самуэль решительным тоном.

Мистер Стиджинс лукаво взглянул на Самуэля, оглядел с ног до головы мистера Уэллера, сидевшего теперь с закрытыми глазами, как будто в полузабытьи, и, придвинув свой стул еще ближе, сказал:

— И мне ничего не оставила, мистер Самуэль?

Самуэль сделал отрицательный кивок.

— Едва ли это может быть, — сказал побледневший Стиджинс. — Подумайте, юный друг мой: неужели ни одного маленького подарка на память?

— Ни одного лоскутка, — отвечал Самуэль.

— А может быть, — сказал мистер Стиджинс после колебания, продолжавшегося несколько минут, — может быть, она поручила меня попечению этого закоснелого нечестивца, отца вашего, мистер Самуэль?

— Очень вероятно, судя по его словам, — отвечал Самуэль. — Он вот только что сейчас говорил об вас.

— Право? Так он говорил? — подхватил мистер Стиджинс с просиявшим лицом. — Стало быть, великая перемена совершилась в этом человеке. Радуюсь за него душевно и сердечно. Мы теперь можем жить с ним вместе дружелюбно и мирно, мистер Самуэль. — Не правда ли? Я стану заботиться о его собственности, как скоро вы уйдете отсюда, и уж вы можете составить понятие, как здесь все пойдет в моих опытных руках.

И затем, испустив глубочайший вздох, мистер Стиджинс приостановился для ответа. Самуэль поклонился. Мистер Уэллер старший произнес какой-то необыкновенный звук, не то стон, не то вой, не то скрежет, не то зык, но в котором, однако ж, странным образом сочетались все эти четыре степени звука.

Осененный внезапным вдохновением, мистер Стиджинс прозрел в этом звуке явственное выражение сердечного раскаяния, соединенного с угрызением. На этом основании он оглянулся вокруг себя, потер руки, прослезился, улыбнулся, прослезился опять и затем, тихонько подойдя к хорошо знакомой полочке в известном углу, взял стаканчик и осторожно положил четыре куска сахару. Совершив эту предварительную операцию, он еще раз испустил глубокий вздох и устремил на потолок свои глаза. Затем, переступая незаметно с ноги на ногу, он побрел в буфет и скоро воротился с бутылкой рому в руках. Отделив от него обыкновенную порцию в стакан, он взял чайную ложечку, помешал, прихлебнул, еще помешал и уже окончательно расположился в креслах кушать пунш.

Мистер Уэллер старший не произнес ни одного звука в продолжение всех этих приготовлений; но как только мистер Стиджинс уселся в креслах, он вдруг низринулся на него стрелой, вырвал стакан у него из руки, выплеснул остаток пунша на его лицо и разбил стакан о его лоб. Затем, схватив достопочтенного джентльмена за шиворот, он повалил его могучей рукой, дал ему пинка и, произнося энергичные проклятия, потащил его к дверям.

1 ... 185 186 187 188 189 190 191 192 193 ... 212
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Посмертные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс бесплатно.

Оставить комментарий