Вызволение сути - Михаил Израилевич Армалинский

предвосхищая грядущую ночную еблю."

Кстати об этом "животном" танце, который наглядно воспроизводит движения женщины в ебле, тогда как, по мнению мусульман, европейский классический балет занимается только тем, что всеми способами избегает изображения сексуальных па и состоит из надуманных и дурацких телодвижений.

Недаром танец живота, который исполняли женщины на сцене для иностранцев в Египте, наиболее либеральной мусульманской стране, является прямым аналогом стриптиза – пол сцены засыпан деньгами, которые бросают восторженные и возбуждённые зрители. (Флобер, посетив Каир в 1850 году, писал, что музыканты, аккомпанирующие танцовщице живота, должны были надевать шоры, чтобы её не видеть, а то она их так возбуждала, что они не могли играть.)

Примечательно, что еврейские фундаменталисты, вместе с мусульманскими, хотели запретить танец живота как общественное представление. Ведь исконно-то танец этот должен быть интимным, мусульманка обучается танцу живота, чтобы исполнять его для мужа, чтобы вызывать в нём желание, притуплённое недавней еблей с другой женой.

Просто я работаю насильником…

Некоторое время назад я познакомился с Ахмедом, недавним эмигрантом из Ирака. Обстоятельства нашего знакомства и то, как Ахмеду с его неординарной карьерой удалось обосноваться в США, я описывать не стану, ибо к теме не относится. Что же непосредственно относится к теме, так это Ахмедова профессия в армии Саддама Хусейна, воевавшей против курдов. В плен было взято много видных курдских военных и религиозных деятелей и для того, чтобы подавить их сопротивление при допросах, решили сломить их дух: поступило личное распоряжение от Хусейна – насиловать женщин на глазах у их пленных мужей, отцов и братьев. Причём самым сильным оскорблением для видящих насилие мужчин была не жестокость, с которой происходило насилие, а наоборот, заботливость насильника о насилуемой до такой степени, что женщина, не знающая, что за ней наблюдает муж, начинала испытывать наслаждение и часто в оргазме обнимала и прижимала к себе насильника.

Процедура заключалась в следующем. Женщину, часто сопротивляющуюся, приводили или затаскивали в камеру трое специально отобранных солдат. Среди них был Ахмед. Женщину укладывали на стол с вделанными в него ремнями, которыми привязывали ей руки и ноги. Затем с женщины срезали всю одежду. Ахмеда поначалу поражало, что их подмышки и пизды густо заросли волосами за время пребывания в заключении, где им давали мыться, чтобы от них не шла вонь, но не позволяли бриться или вырывать волосы. Зрелище волос на гладком теле слепило Ахмеда больше, чем раздвинутые ноги женщин. Ноги силой раздвигали с помощью уходящих вбок частей стола, к которым были привязаны ноги. Всё это охранники заставляли наблюдать в проделанные в стене маленькие окошки соответствующего родственника и заключённых из соседней камеры. Присутствие других мужчин, видящих надругательство над его женой, унижало мужа ещё больше.

Один из трёх насильников ёб очередную женщину, пока два других отдыхали от предыдущих. В день они обрабатывали до тридцати.

Мужья и отцы за стенкой, связанные по рукам и ногам и с кляпами во рту, злобно мычали, глядя на своих наслаждающихся родственниц.

Ахмеда отобрали на эту должность после экзамена, состоявшего в том, чтобы выебать пять женщин не кончая. Сданный на отлично экзамен позволил ему выполнять норму – минимум десять женщин в день. За дополнительных женщин он получал премиальные.

Для большей эффективности Ахмед достал через брата в Багдаде вибратор, надевающийся кольцом на основание члена и нажимающий на клитор выступающей наверх частью при полном введении члена. Вибратор освобождал Ахмеда от необходимости движений бёдрами, Ахмед просто до упора вводил член и включал вибратор. Женщина, до этого момента тщетно пытавшаяся сопротивляться, мгновенно превращалась в страстную любовницу, уверовавшую, что ей попался мужчина с волшебным хуем. Вибратор поистине творил чудеса с женщинами и девушками, никогда не вкушавшими такого интенсивного клиторального возбуждения. В последние моменты перед оргазмом, Ахмед нажимал специальную кнопку на столе и ремни на руках и ногах женщины расстёгивались, и она уже не пыталась вырваться, а обхватывала Ахмеда руками и ногами, старясь прижаться к вибратороносителю как можно теснее. Именно эти моменты становились последней каплей для наблюдающего родственника, психика его не выдерживала, и его сразу уводили на очередной допрос, где он выкладывал всё, что до сих пор утаивал.

Чтобы окончательно сломить наиболее упорного пленника, Ахмеду разрешалось ебать женщину в зад, и это наверняка доводило наблюдающего упрямого родственника до нужного для допроса состояния.

Самым сложным в работе Ахмеда было доставать батарейки для вибратора. Да и сам вибратор работал на износ и вскоре сломался, но Ахмед предусмотрительно заказал два запасных и перерыва в работе у него не было. Разве что лишь один день, когда у него разрядились батарейки – он понял, что долго ему без вибратора не продержаться. Недаром его двое партнёров вскоре не выдерживали, поскольку всё-таки извергались, и начальство выражало недовольство, так как не хотело, чтобы женщины эти беременели. Да и силы у этих солдат день ото дня убывали и их заменяли другими. Но Ахмед ни разу не кончил во время работы.

Ахмед был женат, денег на вторую жену у него не было, и поэтому единственная жена, не ведавшая о сути мужниной работы, пожинала обильные плоды его сдерживаемой служебной страсти. С тех пор, как Ахмед получил это назначение, его жена чувствовала себя самой счастливой женщиной.

На военной форме Ахмеда была приколота бирка с названием:

Профессия: Боец народной армии.

Специальность: Violation of Women’s Honor. (в переводе что-то вроде "Надругатель над честью женщин")

Так он работал полгода, а потом его досрочно демобилизовали за примерную службу. Воспоминания об этих днях в армии стали для него самыми дорогими.

Но за Ахмедом стали охотиться родственники изнасилованных, а потом удовлетворённых им женщин, так что ему с женой и детьми пришлось переехать в другой город, а там вскоре началась война и ему удалось эмигрировать в США.

"Просто я работаю насильником", – сострил я, выслушав его историю, но Ахмед не понял шутки, несмотря на то, что когда-то учился в СССР в Университете Патриса Лумумбы.

А я подумал, какая завидная была работа у Ахмеда – насильно приносить наслаждение женщинам. Насильно только из-за того, что они не знали, какое наслаждение их ждёт, и сопротивлялись от страха неведения.

Я спросил Ахмеда, что для него было самым удивительным в начале его пребывания в Америке. Здесь наши первые впечатления оказались едины: женщины ведут себя и одеваются как проститутки, но в ответ на прямое предложение ебаться оскорбляются.

Особенно Ахмеда удручало, когда женщины ему улыбались. В мусульманских странах (как и в России), ответная улыбка женщины есть приглашение к дальнейшему сближению. А в США улыбка женщины это лишь знак вежливости. Поэтому Ахмед был поражён подлой реакцией женщин, когда он подходил