Слова сияния - Брендон Сандерсон

В роскошном коридоре собралась толпа. Лифт подошла и стала проталкиваться сквозь людей. Для этого ей не требовалась потрясность. Она проскальзывала сквозь промежутки в толпе с тех пор, как начала ходить.

Гокс лежал в луже крови, темным пятном растекшейся по прекрасному ковру. Его окружали визири и стражники, переговаривающиеся приглушенными голосами.

Лифт подползла к юноше. Его тело было еще теплым, но кровь, кажется, перестала течь. Глаза были закрыты.

— Слишком поздно? — прошептала она.

— Не знаю, — ответил Виндл, скручиваясь рядом.

— Что мне надо делать?

— Я... Я не уверен. Госпожа, переход на вашу сторону оказался сложным, и в моей памяти образовалось множество пробелов, несмотря на меры предосторожности, которые предпринял мой народ. Я...

Она уложила Гокса на спину, лицом к небу. Он действительно был для нее никем, все верно. Они только-только встретились, и он повел себя как дурак. Она говорила ему, чтобы он уходил.

Но Лифт была той, кем была, той, кем должна быть.

«Я буду помнить тех, о ком забыли».

Девочка наклонилась вперед, коснувшись лба юноши, и выдохнула. Маленькое мерцающее облачко сияющего света слетело с ее губ. Оно повисло перед ртом Гокса.

«Давай же...»

Облачко шевельнулось и втянулось в его рот.

Чья-то рука схватила Лифт за плечо и оттащила от тела. Она осела, вдруг почувствовав сильнейшую усталость. Настоящую усталость, такую, что даже стоять трудно.

Темный потянул ее за плечо прочь от толпы.

— Пойдем, — сказал он.

Гокс шевельнулся. Визири дружно вздохнули, и их внимание обратилось на юношу, который застонал, а затем сел.

— А ты все-таки Танцующая на Грани, — сказал Темный, увлекая ее по коридору, когда остальные сомкнулись вокруг Гокса, переговариваясь между собой. Лифт споткнулась, однако Темный ее поддержал. — Я задавался вопросом, кем же из двух ты окажешься.

— Чудо! — воскликнул один из визирей.

— Яэзир подал знак! — проговорил один из отпрысков.

— Танцующая на Грани, — сказала Лифт. — Я не знаю, что это такое.

— Когда-то они были одним из прославленных орденов, — пояснил Темный, уводя ее по коридору. На них никто не обращал внимания, все сосредоточились исключительно на Гоксе. — Там, где ты допустила промахи, они блистали бы красотой и изяществом. Они могли быстро пробежать по самой тонкой веревке, танцевать на коньках крыш, перемещаться по полю битвы, как ленточки на ветру.

— Звучит... поразительно.

— Да. К сожалению, их всегда волновали мелочи, они не уделяли внимания более значительным вещам. У тебя, как выяснилось, похожий нрав. Ты стала одной из них.

— Я не нарочно, — ответила Лифт.

— Я понял.

— Почему... почему вы охотитесь за мной?

— Во имя правосудия.

— Полно людей, которые поступают неправильно.

Ей приходилось заставлять себя произносить каждое слово. Говорить было тяжело. Думать было тяжело. Она так устала.

— Вы... могли б гоняться за большими преступными главарями, за убийцами. Но выбрали меня. Почему?

— Другие, возможно, и отвратительны, но они не занимаются тем, что может навлечь на наш мир Опустошение. — Слова Темного отдавали холодом. — Поэтому тебя нужно остановить.

Лифт оцепенела. Она попыталась призвать потрясность, но уже израсходовала ее полностью. И, наверное, даже немного больше.

Темный развернул ее и прижал к стене. Девочка не могла стоять и, сгорбившись, опустилась на пол. Рядом мельтешил Виндл, разрастаясь во все стороны ползучими лозами.

Темный встал рядом с ней на колени и поднял руку.

— Я его спасла, — сказала Лифт. — Сделала что-то хорошее, разве нет?

— Добродетель к делу не относится, — ответил мужчина. В его руках появился Клинок Осколков.

— Вам все равно, да?

— Да. Все равно.

— Вам стоило бы, — проговорила она обессиленно. — Вам стоило бы... стоило бы подумать об этом, я имею в виду. Когда-то я хотела быть такой, как вы. Не получилось. Это было так... словно ты уже умер...

Темный занес Клинок.

Лифт закрыла глаза.

— Она помилована!

Хватка Темного на ее плече усилилась.

Чувствуя себя полностью опустошенной, как если бы кто-то поднял ее за кончики пальцев на ногах и выжал из тела все, что можно, Лифт заставила себя открыть глаза. Возле нее притормозил запыхавшийся Гокс. За ним спешили визири и отпрыски.

В окровавленной одежде, выпучив глаза, Гокс зажимал в руке клочок бумаги. Он сунул его Темному.

— Я дарую этой девочке помилование. Освободите ее, констебль!

— Кто ты такой, — ответил Темный, — чтобы поступать подобным образом?

— Я Высокочтимый акасикс, — объявил Гокс. — Правитель Азира!

— Что за нелепость.

— Кадасиксы послали знак, — сказал один из отпрысков.

— Герольды? — спросил Темный. — Вряд ли. Вы ошибаетесь.

— Мы проголосовали, — ответил визирь. — Заявление этого юноши оказалось лучшим.

— Какое еще заявление? — возмутился Темный. — Он вор!

— Он явил чудо восстановления, — объяснил один из визирей. — Умер и возродился. Могли ли мы требовать лучшее заявление?

— Нам ниспослан знак, — сказала главный визирь. — Теперь у нас есть Высокочтимый, которому не страшен Человек в Белых Одеждах. Слава Яэзиру, Кадасиксу королей, да направит он нашу мудрость. Этот юноша — Высокочтимый. Он всегда им был. Мы осознали это только теперь и умоляем его простить нас за то, что не узрели правду раньше.

— Так было всегда, — произнес старший из отпрысков. — И так будет снова. Встаньте, констебль. Вы получили приказ.

Темный оглядел Лифт.

Она устало улыбнулась. Показала зубы, голод его подери. Так было правильнее всего.

Клинок Осколков растворился в тумане. Его обставили, но Темный, похоже, не беспокоился на сей счет. Ни разу не выругался, ни разу даже не сощурил глаза. Он встал и натянул перчатки, потянув за отвороты, сначала одну, затем другую.

— Слава Яэзиру, Герольду королей, — сказал Темный. — Да направит он нашу мудрость. Если когда-нибудь перестанет пускать слюни.

Он поклонился новому Высокочтимому и уверенным шагом направился прочь.

— Кто-нибудь знает, как зовут констебля? — спросил один из визирей. — Разве мы разрешали судебным исполнителям пользоваться Клинками Осколков?

Гокс опустился на колени рядом с Лифт.

— Значит, ты теперь император или что-то вроде того, — сказала она, закрывая глаза и откидываясь назад.

— Ага. До сих пор мало что понимаю. Я вроде как явил чудо.

— Ну и хорошо, — ответила Лифт. — Могу я съесть твой ужин?

ИНТЕРЛЮДИЯ 10. Сет

Сет-сын-сына-Валлано, Не Знающий Правду из Шиновара, сидел на верхушке самой высокой башни в мире и размышлял о конце всего сущего.

В тенях притаились души убитых им людей. Они шептали ему. Если он приближался, они начинали кричать.

Они также кричали, когда он закрывал глаза. Он старался моргать как можно реже. Глаза казались сухими. Это было тем, что... сделал бы любой человек в здравом уме.

Самая высокая башня в мире, затерянная между пиками гор, оказалась идеальным местом для размышлений. Если бы он не был привязан к Клятвенному камню, если бы он был полностью другим человеком, он остался бы здесь. Единственное место на востоке, где камни не прокляты, где по ним разрешено ходить. Это место было священным.

Яркий солнечный свет озарял все вокруг, прогоняя тени и уменьшая крики. Конечно же, те, кто кричал, заслуживали смерти. Им следовало бы убить Сета.

«Я ненавижу вас. Я ненавижу... всех».

Во имя славы, что за странное чувство.

Он не смотрел вверх. Не хотел встретиться взглядом с Богом Богов. Но сидеть под солнцем так приятно. Здесь не было облаков, приносящих тьму. Это место находилось над ними всеми. Уритиру повелевал даже облаками.

Массивная башня стояла пустой — еще одна причина, по которой она ему нравилась. Сотня этажей, выстроенных кругами, каждый нижестоящий больше предыдущего, чтобы балкон заливало солнечным светом. Однако восточная сторона была полностью плоской, поэтому издалека казалось, что от башни отсекли часть огромным Клинком Осколков. Какая странная форма.

Он сидел на краю среза, на самом верху, свесив ноги над обрывом в сотню массивных этажей и отвесным склоном горы. На гладкой поверхности плоской стороны башни поблескивало стекло.

Застекленные окна. Выходящие на восток, к Источнику. Первый раз, когда он оказался в этом месте — сразу после изгнания с родины — он не понял, насколько они странные. Дома он привык к мягким сверхштормам. Дождь, ветер и медитация.

В проклятых землях людей, ступающих по камням, все было иначе. В этих ненавистных землях. Землях, истекающих кровью, полных смерти и криков. И... И...

Дышать. Он заставил себя вдыхать и выдыхать воздух, а затем поднялся на ноги, стоя на краю парапета на верхушке башни.