Светлания - Ждан Святозаров

итоге от все дозволенности квартальных банд, стали страдать и жители кварталов и добропорядочные граждане из другой общины. А все спорные вопросы полиция решела не по закону, а по договоренности с местными криминальными авторитетами.

— Ай феа фо май лайф, энд ай аск ю ту пат камера ин май рум, — я опосаюсь за свою безопасность, и я прошу разместить в той камере которой я буду находится видеонаблюдение, — потребовал Арест у общественности.

Все представители правохранительных органов переглянулись между собой, видно пытаясь поймать реакцию начальника. Начальнику полиции ни чего не оставалось как кивнуть головой, он больше не хотел произносить фразы, которые пошли бы ему во вред в присутствии журналистов.

— Ю сэфети гарантиед, тэйк хим ту зэ камера виз селл ту видео обсервейшн, — ваша безопасность гарантированна, отведите его в камеру с видео наблюдением, — приказал начальник тюрьмы своим подчиненным и успокоил всех присутствующих.

К заключенному подошли охранники и просто легонько подтолкнув его плечом повели в коридор, видимо присутствие журналистов и особый гонор заключенного не дали им возможности надеть на него наручники и вести его заломав руки, как это видел в фильмах про их тюремную жизнь Арест.

Пройдя коридор сначала один, затем второй, а потом еще и еще, запоминать расположение комнат и ходов, вообще не имело значения Арест не собирался убегать от сюда. Его подвели к камере, охранник открыл дверь и покзав ему жестом пройти закрыли дверь за ним. Камера была не большая, стояло две кровати и одна из них была уже занята. На ней лежал человек и даже не обращая внимание, что зашел новый сожитель, продолжал смотреть в потолок.

— Хай май нэймиз Ар… Гельмутс, — привет меня зовут ар … Гельмутс, — произнес Арест, чтобы хотя бы понять кто с ним в комнате, по голосу можно было определить в каком состоянии сейчас человек, но ничайно произнес часть своего настоящего имени и сразу поправил себя.

— Хай май неймиз Марк, — привет меня зовут Марк, ответил ему сразу же человек, не отрываясь от потолка и не смотря на Гельмутса — Ареста. Голос его был какой — то плаксивый и мягкий, сразу стало понятно, что человек погружен в какие — то свои неприятности и не представляет опасности в виде агрессивного поведения.

— Ноу уан лсе из хе, — здесь больше никого нет, — спросил Арест жестким голосом, как буд- то он здесь уже стал главный, а не гость. Он сразу понял, что с ним в камере какой — то нытик и зануда и не стоит с ним вступать в долгие разговоры, чтобы не терять времени попусту.

— Естедей воз, бат тудэй …, — вчера был, но сегодня … — начал отвечать своим страдальческим голосом голосом Марк, но Арест быстро прервал его на полуслове.

— Иф самуан камс, ай донт вэйк ап, окей, — если кто — то придет меня не будить, понятно, — сказал очень жестко Арест, он очень хотел спать. Столько приключений и столько напряжений, а последняя ночь в гостинице вообще была очень беспокойная, да еще и приведение приснилось. Раз уж сон так запомнился значит сон был очень поверхностный и быстрый.

Он еще раз убедился в пословице:

«все, что происходит, происходит в большинстве случаев к лучшему»

И то, что его посадили в тюрьму еще раз это доказывало, он превозмогая тягу ко сну сумел себя вести до конца как боец и победил. И видимо за эту его победу его посадилив камеру со слабым нытиком со свободной койкой, а не в переполненную людьми и отъявленными уголовниками. Можно было отрубиться, Арест погрузился в глубокий сон даже не долетая до кровати.

Разбудил Ареста скрежет замков, наступило время ужина и по камерам надзиратели разносили еду.

— Гет ап, хау ю гат зэ, динэ, — вставай, как тебя там зовут, ужин, крикнул надзиратель в сторону спящего Ареста, не зная как его называть.

— Хиз нэймиз, Гельмутс, — его имя Гельмутс, ответил за Ареста его сокамерник Марк.

— Ай донт кэ, зэ намбэ вилл колл, — мне все равно как его зовут, по номеру буду называть когда дадут, — ответил грубо надзиратель наливая, что — то очень жидкое в тарелки.

Марк сразу же кинулся за своей порцией, в которую входила тарелка очень жидкого супа и, пару кусочков хлеба и стакан чая. Арест даже не поднял головы, ему даже пробовать не хотелось, он знал, что тюремная еда — баланда очень не питательна и не вкусна, опять же по их кинофильмам. Ему нужно было что нибудь придумать, чтобы не здохнуть от голода или еще хуже стать обычным смирным заключенным и ждать своей миски каждый день. Он давно хотел испытать свой дух голодом, так вот и представилась возможность это осуществить.

— Кэн ай гет, — тебе принести, — предложил Марк Аресту принести поднос с едой.

— Онли кап оф ти, — только стакан чая, — ответил ему уверенно Арест.

Марк не скрыл удивления, но все таки не стал переспрашивать, и поставил на тумбочку сокамерника, только стакан чая. Надзирателю вообще было даже не удивительно, он без слов вылил тарелку обратно в общую кострюлю и закрыл дверь за собой.

Марк, видимо уже вышел из прострации, в которой он находился и жадно набросился на еду, выхлебав за минуту всю тарелку и вылив на ложку последнюю каплю, а хлеб отламывая по кусочку ел в конце вместе с чаем. На все справление с ужином у него ушло не более пяти минут.

Арест дже не притрагивался за это время к чаю, а потом стал не спеша потягивать его маленькими глотками, чай оказался довольно крепким и сладким. Но о том, что он не притронулся к еде он пока не жалел и решил не жалеть в будущем, пока не добьется для себя каких — то особых условий и осбого положения.

— А ю он а хангер страйк, — ты что объявил голодовку, — спросил Марк.

— Еа десайдед ту декларэ, — да пока не объявил, но решил объявить …

— Зэ гай ю белив ин джастис, — парень ты веришь в справедливость, — спросил удивленно Марк, для него это было так не обычно.

— Ай ду нот райтли кепт хэ, энд ай гет э релиз, — меня здесь держат не справедливо и я добьюсь освобождения, — ответил Арест.

— Ю вуднт хэпн виз Светлани кам ту ас …, — Ты случайно не с Светлании к нам приехал … — не с того сего спросил резко Марк.

— Хау дид ю нау … зэт из вай, — Как ты догадался … то есть с чего ты