Броненосцы Петра Великого - Алекс Кун

В результате, на исчерканных листах блокнота у меня получилась совершенно бессистемная баталия, в просторечье зовущаяся кучей-малой. То, что из нее вернулись все фрегаты — вот истинное чудо, не имеющее никакого отношения к способности капитанов как командиров. Разговор мне явно предстоит долгий, и тяжелый. Попросил Таю заварить мне травок и пустырника в них побольше.

Продолжил слушать победные реляции капитанов и адмирала. Героически разбили флот охотников, потом, не менее героически, расстреляли практически беззащитные галеры, благоразумно уходя от абордажа. Потом еще и рейд основательно почистили, правда, не весь, уж больно крупная и страшная крепость их на берегу караулила, и с чувством выполненного долга вернулись в Керчь, опоздав на три дня, между прочим, от оговоренного срока.

В Керчи их дожидались охотники, пришедшие вовремя, и с призами. Правда, призов было много по двум причинам, во-первых, на охотниках были полные абордажные команды. А во-вторых, толстые утки, вспугнутые рейдом с восточного берега, перелетали на западный, от греха подальше, к султану поближе. И тут даже слепой охотник, стреляющий наугад, не промахнется. Так что доклады обеих охотничьих партий были примерно одинаковы, много кораблей перебазируются на западный берег, но серьезной опасности не представляют. Хоть охотники выполнили приказы точно, и в срок, порадовали мои старые раны. А с героическими рейдерами самое время провести интимные процедуры.

Попросил капитанов пока сходить, навестить своих раненных, и проконтролировать, как их разместили, так как это то же непременная обязанность капитана, соблюдение которой буду требовать всегда и постоянно. А мы пока с адмиралом чай попьем, благо мне его уже принесли, практически черный от настоя. Посмотрел плотоядно на Крюйса, надеюсь, до шатров с раненными наш разговор не достанет. Надо попросить Таю еще настоя заварить, он Корнелиусу может понадобиться, а уж капитанам — наверняка.

Утром флот деловито зализывал раны. Что творилось на фрегатах мне от шатра было не видно, но по тому, как сновали лодки и ругались плотники, раздавая аварийный запас досок, накопленный именно для такого случая, можно было надеяться, что на финальный аккорд османской летней кампании в Константинополе фрегаты успеют.

Рейд Таганрога вообще стал оживленным местом, корабли сновали постоянно, привозя экспроприированное на землях ханства и увозя припасы для армий. Много кораблей стояло без экипажей, и сажать на них было уже некого и некогда. С вечным праздником бояр вынужденно смирился, самовольно назначив им заместителей, и в ультимативной форме поставив бояр об этом в известность. Против заместителей бояре не возражали, хотя, изредка, начинали заниматься делами сами, и в порту вновь начинался бардак и неразбериха.

К Таганрогу начали прибывать купцы, кто с товаром, кто за товаром, и ритмичности порту это тоже не добавило. Купцы привезли новый слух — государь задумал переносить столицу сюда. Только еще не решил, то ли в Азов, то ли в Таганрог, и когда этот слух докатиться до Москвы сюда прибежит весь двор, и будет полный армагедон работе. Надо скорее сматывать в Константинополь, может хоть там поспокойнее будет. Там всего лишь османский штурм, его и пережить можно, а вот двора в Таганроге мне не пережить точно. Еще надо попытаться отговорить Петра от этой глупости, управлять страной сидя за две тысячи километров от нее. Это примерно как управлять лошадью, держа ее за кончик хвоста. Но заниматься уговорами прямо теперь — времени не было. На фрегаты грузили плоты, готовые бомбы с взрывателями, и просто бочонки с порохом. Шла заключительная фаза перед битвой за Константинополь.

Море хмурилось, на черные волны снисходила осень. До зимних штормов оставалось совсем рукой подать, и очень хотелось встречать их по уютным бухтам и теплым домам. Не понимаю этого султана. И чего ему спокойно не сидится? Неужели он не понимает, что сценарий его компаний расписан за него — а играть по чужим нотам, это верный проигрыш. Будь на месте султана — отложил бы все операции до зимы, дождался бы шторма душевного, вот тогда и напал. Однако султан, полный амбиций и собственной значимости, сам лезет в мясорубку. Пусть. Не мое дело, думать за султана. Мое дело мясорубку организовать качественную. Проблема только в том, что начинать ее строительство надо было две недели назад, когда меня за каким-то чертом понесло ловить за лапку крысят. Идиот. До сих пор не могу отделять главных дел, от второстепенных. И теперь, из-за своей глупости лишился множества преимуществ, ничего, в сущности, не приобретя взамен. Как воровали, так и будут воровать, и одной акцией ничего не решить, даже если Петр раскрутил крысят на всю цепочку.

Теперь, потерянные две недели аукаются мне начавшимся шевелением осман и временной инвалидностью. Создать, в таких условиях полосу мертвой земли, как планировал в начале, становится весьма проблематично. А недостаточно густое минирование приведет к повышенным потерям, и все эти смерти повиснут на мне и моей глупости.

Настроение было подстать погоде. Все болело, в мозгах штормило, и откровенно качало. Поэтому предпочитал сидеть на юте, позади рулевого, и ловить лицом соленые брызги, приносимые порывами ветра. Тая занималась чисто женским делом. Копалась в тряпках. Буквально перед самым отплытием, понаблюдав за погрузкой на корабль посольской и комендантской миссии Головина, с ним во главе — мне стукнула еще одна бредовая идея, в которую пока еще рано кого-либо посвящать. Но подготовиться к ней надо было заранее — и Тае было поручено найти на складах Таганрога то, что заменит нам погибшие вместе с Орлом наряды и украшения. Эксклюзива, конечно, уже не будет — но если она подойдет к делу с выдумкой, то может получиться вполне достойно.

Пара морпехов, сменяясь, теперь постоянно ходили за мной, заменив временно выбывшую тень. Ермолай выкарабкивался плохо и медленно. Пока за него не взялась Тая, вообще считали, что он не жилец. Спасибо тебе, Тая, и за это. Без святого брата было непривычно, к хорошему привыкаешь мгновенно, а вот отвыкать долго и тяжело. Никогда бы не подумал, что так скажу о служителе церкви.

Дел было невпроворот, у меня остывали чертежи для орудий и новых кораблей, только вчерне были наброски сельскохозяйственных артелей. Электричество, связь, академия, Петр — тут вообще был дремучий лес, у Петра похоже очередная вожжа под хвост попала, и он начал переоценивать силы. Хорошо бы проиграть большое сражение, что бы с него эйфорию сбить. Да вот только не придумать пока какое — Константинопольское точно нельзя. А мелкие стычки на море Петра не впечатлят. Как говорил мой знакомый по прошлой жизни — все плохо.

Вот и сидел на юте, впитывая в себя неудовольствие моря, и наплевав на горы работы, завалившие со всех сторон.

Карусель шла не столько в грузовой рейс, сколько в бой. Все мелкие борта остались на рейде Керчи и Таганрога. С нами шли только тридцать два тяжелых торговца, способных на серьезный бой против галер и лодок с плотами. Каждый борт был загружен двойной абордажной партией, из солдат, с вкраплением подучившихся абордажников. Теперь абордажники сидели по трюмам и демонстрировали, чему они научились, переводя стратегические ресурсы в совершенно невзрачные кулечки с фитильками.

Семь фрегатов шли во главе эскадры, в очередной раз, выскребя до донышка все склады на предмет того, что хоть отдаленно напоминало бы снаряды. Задача фрегатов была встретить транспорты у обоих концов пролива и не пустить их внутрь. Для этих целей фрегатов было смехотворно мало, семь кораблей на четыре входа в проливы — совершенно не реально, и Дарданеллами явно придется жертвовать, надеясь, что там массивного прорыва не будет, а султан сосредоточит все силы у столицы. Из этих соображений по три фрегата охраняют входы в Босфор, а один пойдет дежурить к Дарданеллам.

Пара линейных монстров остались охранять хрупкую начинку Азовского моря, а на оставшуюся пару фрегатов возложили все конвои по поддержке армий.

Месяцок будет еще тот. Хочу в отпуск. Уже согласен зимой и в Сибирь — там тоже здорово, если не долго.

Разгружать в Константинополе было нечего, кроме бочонков бомб. Но вот бомб было много, и еще больше предстоит сделать на месте.

Город затих. Если раньше над ним поднимался многоголосый гул, что-то постоянно кричали, стучали молоты и камни на стройках, по ремонту стен. Звенели кузни. Многочисленные звуки выдавали жизнь. То теперь редкие звуки нарушали напряженную тишину, сами пугались и замолкали. Горожане, те, что еще оставались, предпочли переждать финальный разговор гарнизона с султаном по домам.

Гарнизон понимал, не хуже горожан, что говорить с ними султан придет не один, и даже не вдвоем с визирем. Уже несколько дней стены Константинополя не беспокоили прощупыванием — и это тревожило гораздо больше, чем доклады казаков, возвращающихся из рейдов, о несметных полчищах осман, стягивающихся со всех сторон.