Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он увидел на экране телефона «ЛИНДА» и произнес:
— Дорогуша, все хорошо?
— У нас — да. Дети спят.
— Ты не знаешь, что там го…
— Редакция газеты. Помолчи и слушай, потому что через полторы минуты я выключу телефон, чтобы никто мне не мог позвонить, не позвал на тушение пожара. Здесь Джеки. Она побудет с детьми. Тебе нужно встретиться со мной в похоронном салоне. Там также будет Стэйси Моггин. Она уже к нам забегала. Она с нами.
Услышав это имя, хотя оно и было ему знакомое, Расти не сразу припомнил, кому оно принадлежит. А это — она с нами. Действительно началось разбиение на стороны, кто-то становится с нами, а кто-то с ними.
— Лин…
— Увидимся там. Десять минут. Это безопасно, пока они будут заниматься пожаром, потому что оба брата Бови в пожарной бригаде. Так сказала Стэйси.
— Как это они могли так быстро собрать брига…
— Не знаю и знать не хочу. Ты сможешь приехать?
— Да.
— Хорошо. Не оставляй машину на боковой стоянке. Объезжай дом и поставь ее на маленькой площадке. — После этого ее голос пропал.
— Что там горит? — спросила Джин. — Вы знаете?
— Нет. Потому что мне никакого звонка не было, — ответил Расти и посмотрел на них тяжелым взглядом.
Джина не поняла, зато Твич сразу.
— Никто никому не звонил.
— Я просто куда-то отлучился, возможно, поехал на вызов, но вы не знаете, куда именно. Я не говорил. Правильно?
Нисколечко не потеряв своего сбитого с толку вида, Джина все же кивнула. Потому что эти люди теперь ее люди; этот факт не вызывает у нее сомнений. Да и с какой бы радости? Ей всего лишь семнадцать. «Наши и не наши, — подумалось Расти. — Не очень хорошая терапия, конечно. Особенно для семнадцатилетней девушки».
— Возможно, на вызове, — произнесла она. — Где именно, мы не знаем.
— Конечно, — согласился Твич. — Ты конек-горбунок, а мы всего лишь муравьи.
— Не делайте из этого уж такого большого дела, — сказал Расти. Хотя дело было большим, ему это уже было ясно. Угрожало неприятностями. И Джина не единственный ребенок в этой картинке; есть их с Линдой дочки, которые сейчас крепко спят, не зная того, что папаша с мамашей напялили парус и отплывают в бурю, которая может оказаться слишком опасной для их лодочки.
Но все-таки…
— Я вернусь, — произнес Расти, надеясь, что это не пустая фраза.
2
Сэмми Буши завернула «Малибу» Эвансов на аллею, которая вела к больнице имени Катрин Рассел немного позже, чем отсюда, отправляясь к похоронному салону Бови, отъехал Расти; они разминулись по противоположным полосам возле площади на городском холме.
Джина с Твичем уже зашли вовнутрь, и разворотная площадка перед центральным входом лежала пустой, но она не остановилась здесь; заряженная — потому что оружие, которое лежит рядом на сидении, делает тебя осторожным (Фил сказал бы «становишься параноиком»). Вместо того она поехала вокруг здания и поставила машину на служебной стоянке. Схватила пистолет и засунула себе за пояс джинсов, прикрыв его сверху низом майки. Пересекла стоянку, остановилась перед дверьми прачечной и прочитала надпись: КУРИТЬ ЗДЕСЬ БУДЕТ ЗАПРЕЩЕНО С 1-го ЯНВАРЯ. Посмотрела на щеколду, понимая, что, если та не откроется, она отступится от своего намерения. Это будет Божий знак. С другой стороны, если двери незапертые…
Двери были незапертыми. Бледным, тусклым призраком она проскользнула в середину.
3
Терстон Маршалл чувствовал себя утомленным — даже изможденным, — но более счастливым, чем сейчас, он не чувствовал себя уже много лет. Вне всякого сомнения, это патология; он же профессор на пожизненном контракте, печатающийся поэт, редактор престижного литературного альманаха. С ним делит кровать роскошная молодая женщина, самая умная и считает его выдающейся, прекрасной личностью. То, что раздача таблеток, лепка мазевых повязок, опустошение подкладных уток (не говоря уже о вытирании обосранной жопки мальчика Буши час тому назад) дарило ему ощущение счастья, большего, чем все обозначенные выше достижения, просто вынуждено быть патологией, но что греха таить. Госпитальные коридоры с их запахами дезинфектанта и мастики для пола относили его в юность. Этим вечером его воспоминания были очень яркими, от вездесущего аромата пачулевого масла в квартире Девида Перна[327] до банданы с «огуречным» узором, которая была у Терси на голове, когда он ходил на поминальную службу по Бобби Кеннеди[328]. Обходы он делал, хмыкая себе нежно, потихонечку под нос «Ногатую женщину»[329].
Он заглянул в ординаторскую и увидел, что на притянутых туда топчанах спят медсестра со свернутым носом и хорошенькая санитарочка, та, которую зовут Гарриэт. Диван оставался свободным, скоро он и сам или завалится на него, чтобы проспать здесь несколько часов, или вернется на Хайленд-Авеню, где теперь его дом. Наверное, туда. Странные перемены. Странный мир.
Впрочем, сначала надо еще раз взглянуть на тех, кого он уже стал считать своими пациентами. Это не займет много времени в этом, размером как почтовая марка, госпитале. Тем более, что большая часть палат стоят пустыми. Билл Оллнат, которому из-за полученного им ранения в битве при «Фуд-Сити» не позволяли засыпать до девяти, теперь, положенный на бок, чтобы уберечь от давления длинную рваную рану у него на затылке, уже крепко спал, похрапывая.
Через две палаты от него лежала Ванда Крамли. Сердечный монитор пикал, давление у нее немного стабилизировалось, но она находилась на пяти литрах кислорода, и Терси боялся, что они ее потеряют. Великоватый вес, многовато сигарет. Рядом с ней сидели ее муж и самая младшая дочь. Терси показал Венделу Крамли пальцами V (знак, который в его юные года означал мир), и Вендел, улыбающийся, ответил ему тем же.
Тенси Фримэн, с удаленным аппендиксом, читала журнал.
— Почему ревет пожарная сирена? — спросила она у него.
— Не знаю, милочка. Как там наша боль?
— На троечку, — ответила она безразлично. — Может, и на двойку. Я смогу уже завтра пойти домой?
— Зависит от доктора Расти, хотя мой магический кристалл подсказывает мне, что да. — И от того, как на эти его слова просветилось ее лицо, он, отнюдь сам не понимая причин этого, почувствовал, что вот-вот заплачет.
— Вернулась мама того малыша, — сказала Тенси. — Я видела, как она проходила по коридору.
— Хорошо, — произнес Терси.
Хотя с этим мальчиком каких-то особых проблем не было. Он немного поплакал несколько раз, но большей частью спал, ел или просто лежал в колыбели, апатично вглядываясь в потолок. Его звали Уолтер (Терси не имел понятия, что слово Малыш, указанное на карточке на дверях палаты, это его первое имя), но Терстон Маршалл мысленно называл его Торазиновым[330] Мальчиком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- У нас в гостях маменька Перкинс - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Пойманные под стеклом - Сара Кроссан - Научная Фантастика
- Небесное святилище. Зал славы зарубежной фантастики - Честер Аандерсон - Научная Фантастика
- Побег в Секвойю - Сара Кроссан - Научная Фантастика
- Танец смерти (Мрачный танец) - Стивен Кинг - Научная Фантастика
- Больше не плачь, мой робот (СИ) - Гейер Честер - Научная Фантастика
- Исчезновение(Фантастические рассказы) - Гейер Честер - Научная Фантастика
- Антитезис - Андрей Имранов - Научная Фантастика
- История вторая: Самый маленький офицер - Лента Ососкова - Научная Фантастика
- Это все… [СИ] - Татьяна Апраксина - Научная Фантастика / Периодические издания