Cемейные узы не в счет - Кира Витковская

– Не знаю. Называют ее так, а почему – уже и не помнит никто… Заходи.

– Боже мой, как же тут живешь, Ксю? – воскликнул Марк, оглядывая комнату. – Заносила меня жизнь в убогие помещения… эта твоя общага, конечно, не самое из них страшное, но… с тобой эта обстановочка не вяжется…

– Да ну, Марк, почти все студенты проходят подобное – и не умер же никто. И у нас, в этой комнате, еще нормально – и с потолка не капает, и грязи нет, и тепло – пацаны вон обогреватель нашли… Но ты-то как попал сюда? Ты же в Минске?

– На данный момент я здесь по делам – Кристинку на обследование привез… – нахмурившись, ответил Марк.

– А что такое? – встревожилась Ксю.

– У Кристины в школе на медосмотре что-то нашли в глазах и в больницу направили. В Березино врачи сама знаешь какие, вот мы с Алиной ее в Минск повезли. А там наговорили такого… мол, и дальнозоркость, и косоглазие развивается – если операцию не сделать, то будет очень плохо… Весьма конкретно дали понять – положишь на лапу, узнаешь, что с твоей дочкой на самом деле. А я что – миллионер, что ли? Ну, а отец вспомнил, что у него сестра двоюродная – врач глазной, и Кристину стоит к ней в Гродно отвезти. Все ж родня…

– И что?

– Не знаю, пока обследование идет, потом известно станет, что у Кристины. Во страна, блин, без знакомства не узнаешь, что у тебя с ребенком!

– И не говори… Куда мы только катимся?… А долго вы тут будете?

– С неделю, наверное. Тут уже дня два, в Гродно…

– Бедная Кристинка, не дай Бог, чтоб косоглазие было… Это ж если операции, тем более на глаза… Помню, мне в Минске на обследовании сказали, что близорукость развивается, и операция нужна. Я, если честно, уже решилась была на эту операцию, думала, что хуже не будет. Но мама сказала нет. Это все-таки глаза, лицо… и если кусок, что подшивают во время операции к глазному яблоку, не приживется… В общем, ничего не стали делать.

– Да не видно у Кристины косоглазия! В школе дальнозоркость заметили, а уже в Минске откопали косоглазие. Хуже всего, что Алину мамуля подзуживает – Ирина Леонидовна. Мегера такая, и меня всю жизнь не переносит, пакостит мне, как умеет. После Минска ей тоже, видите ли, привиделось, что Кристина косит. А я этого не вижу лишь потому, что редко бываю у дочери.

– И придумает же! Словно специально!

– Так вот специально же, в пику мне. А Алине сейчас много не надо, чтобы завестись. Опять с муженьком нелады, вот она и срывается на всех подрят. Такие вот дела. Только давай больше не будем говорить об этом, мне уже наскучило думать о моих проблемах. Ты лучше о себе расскажи – что у тебя новенького? У тебя две соседки по комнате?

– Да. Анжела и Даша. Анжела, знаешь, такая акула… Если за время учебы и жизни бок о бок с ней я не превращусь в такую же акулу, не остервенею, то это будет чудо.

Ксюша, как озорная девчонка, так живо рассказывала о своих делах, о своей новой жизни, о знакомых, преподавателях, занятиях в училище, что Марк невольно отвлекся от тяжелых мыслей – его постоянных спутниц в последние недели. Поразительно, как эта девушка умела развеять его печаль и горечь!… Стоп. Не стоит лишний раз напоминать себе о тех качествах Ксю, которые так нравятся.

– Ой! – Ксюша вдруг всплеснула руками. – Ты – мой гость, а я тебя ничем не угощаю!

– Да ну, Ксю, что ты такое выдумала! Я же знаю, как обычно «богаты» студенты!..

– Так и есть… но все же нехорошо получается…

– Ой-ой-ой! Ладно, Ксю, если ты такая совестливая, у меня есть предложение. Давай пойдем куда-нибудь – в кафе, например… Ты, наверное, места здесь уже знаешь…

– Знаю, – усмехнулась Ксю. – Но с финансами у меня напряг…

– Денег никогда не бывает много, – философски сказал Марк. – Не дрейфь, Ксю, с деньгами я сам разберусь, не обеднею. Пойдем.

– Ладно. Только я переоденусь.

Ксюша без всяких «отвернись» или «выйди на минутку» спокойно сняла джинсы и свитер и надела брюки и кофточку. Глупо было играть в скромность, когда Марк после их встреч знал ее тело практически как свою ладонь.

– Соблазняешь? – спросил он, изучающе следя за каждым ее движением.

– Вовсе нет. Просто я не вижу смысла притворяться. Притворство вызовет отчуждение между нами, а я не хочу этого. Если уж я не могу любить тебя как мужчину, не могу выйти за тебя замуж и иметь от тебя детей, то я не хочу потерять в тебе еще брата и друга.

Марк хмыкнул.

– Просто и ясно, – сказал он. – Яснее не скажешь. В этом ты вся.

– Наверное, – отозвалась Ксю и подошла к висящему на стене зеркалу. Марк задумчиво смотрел на нее. Чего-то он все-таки не понимал в этой девушке. Она всегда говорила то, что думала, прямо и понятно. Но в то же время постоянно есть впечатление, будто Ксюша что-то не досказала, поэтому хочется понять, что же это такое.

– А ты надолго здесь останешься? – спросила Ксю, уже сидя за столиком в кафе «Свитязянка».

– Если ничего непредвиденного не возникнет, то на неделю.

– Алина здесь, с тобой?

– Ревнуешь? – усмехнулся Марк.

– Спросила в целях осведомления, – отозвалась Ксю и, поймав его язвительный взгляд, добавила: – Ну, ревную – легче стало?

– Бьешь рекорды прямолинейности, – заметил он. – Редко бывает, когда прямо спросишь, и тебе так же прямо ответят. В тебе что-то изменилось, Ксю, раньше ты была все не такой откровенной… Да, Алина здесь. Мы думали поселиться в гостинице, в отдельных номерах, само собой, но тетя Лена сказала, что не позволит нам тратиться на жилье, и что мы должны остановиться у нее. Ну, и…

– Понятно. А Кристинка как? Наверное, напугана?

– Нет, не очень. Она наоборот даже радуется, что не нужно ходить в школу, и что она в другом городе сейчас. Путешествовать обожает…

– Это она во втором классе, да?

– Да, да.

– Подумать только, ведь совсем, по-моему, недавно я девчонкой девяти лет была на твоей свадьбе, а теперь уже твоей дочурке почти столько же лет, сколько мне тогда…

– Интересно, что ты об этом помнишь?

– О чем? – улыбнулась Ксюша.

– О моей свадьбе. Я, например, даже не помню, что ты была там…

– Не помнишь?

– Очень смутно. Ты была такой… маленькой тогда, а у меня в голове тогда царила Алина…

– Теперь ты бьешь рекорды прямолинейности, – насмешливо сказала Ксю. – Мог бы и не говорить, что не помнишь обо мне. Я прекрасно знаю, сколько я занимала твои мысли в то время.

– Зато теперь я думаю о тебе гораздо больше, чем полагалось бы.

– В самом деле?

– А думаешь, что нет? – Марк протянул руку через стол и накрыл ладонью ее ладонь, лежащую на столе. Ксюша подняла глаза и посмотрела на него. – Ксю, не знаю, возможно, ты считаешь, что я больше о тебе не вспоминаю… Но это далеко не так. Помнишь, на Лешиной свадьбе ты сказала, что я вроде как бегу из дома родителей? Так, между прочим, и есть. Только я бежал не из дома родителей, а вообще из города. Березино давит на меня как склеп – даже жутко. Раньше – до твоего приезда из Барановичей – я жил, и все было нормально… А теперь я вдруг понял, что и не жил-то вовсе, а словно спал каким-то холодным сном. Ты словно заново меня жить научила, Ксю.