Cемейные узы не в счет - Кира Витковская

«Что это? – проснувшись, в страхе подумала Ксю. – Марк, любимый мой, где же ты? Что с тобой происходит?» Ей было не по себе – Ксю слишком хорошо знала, что многие ее сны были вещими. И когда сон наводит такой страх, то хорошего он сулит очень мало.

Ксюша вспоминала Марка очень часто. Не думать о нем было выше ее сил. Хватит и того, что она не говорит о нем вслух и не напоминает ему о себе. Забыть и никогда не вспоминать, вырвать все, что было, с корнем… ужасно, невозможно! И хотя это больше никогда не повторится, все равно, встречаясь с Марком на каких-то семейных праздниках, она будет помнить о тайне, связавшей их сильнее, чем семейные узы. Семейные узы… узы родства, кровная связь… Будь проклято все это, как же оно мешает счастью! Как Марк сказал когда-то – бывают в жизни ситуации, в которых семья не берется в расчет, а кровное родство только мешает… Только говорил он это по другому поводу. Хотя подходят эти слова и сюда. Но как бы не мешало кровное родство, как бы не хотелось разорвать цепи семейных уз… это невозможно. Никогда ей не преодолеть эти препятствия, не быть любимой Марком навсегда и не любить его самой. Надо строить жизнь вдали от него.

Но пока еще чувства Ксю к Марку слишком живы, слишком ярко помнятся минуты и часы, в которые они были вместе и были так счастливы. Каждая Ксюшина мысль сейчас ведет к Марку, и даже мерный перестук колес поезда словно выбивает: Марк… Марк. Марк.

В начале октября резко похолодало. Из-за дождей не хотелось вообще куда-то идти и что-то делать. С трудом открыв глаза утром, Ксюша шла в умывальную, минут десять проводила в душе, а потом, стуча зубами от холода, бежала в комнату одеваться, что-то ела и против воли топала в училище. Больше всего ей хотелось забраться в постель, завернуться в одеяло и уснуть под шум дождя. С горем пополам отсидев в училище три пары, девушка шлепала по лужам к общежитию, там переодевалась в сухую одежду, залезала под одеяло, чтобы было теплее, и учила параграфы на следующий день. Даже есть не хотелось.

– Нет, так дело не пойдет, – сказала как-то Даша. – Тут такой дубак, что в ледышки превратиться можно. Жди-дождись, пока отопительный сезон начнется.

– На это не надейся, – откликнулась Анжела, заворачиваясь в одеяло поплотнее. – У нас тут топят чисто символически, чтобы батареи не смерзлись.

– И это что – мы тут умирать от холода будем? – возмутилась Дарья.

– Обогреватель добыть надо и всего-то делов, – сказала Анжела. – Только предупреждаю, что я искать ничего не буду. Мои знакомые – все люди весьма обеспеченные, поэтому такие предметы, как обогреватель, им не знакомы. Они, скорее, согласятся купить для меня брильянтовое колье…

– Охотно верю, – язвительно ответила Даша. – Но нам-то что делать? Ты, я так понимаю, найдешь, где погреться в особенно холодную ночь…

– Да у ребят из маш-строя попросите – они подгонят, – посоветовала Анжела. – Дашунь, попроси Диму – он ведь любит тебя, он все для тебя сделает.

– Почему я? Может, у Ксюши знакомые подсуетятся… тот же Максимилиан, например…

– Вот только и надеетесь, что на Ксюшу, – отозвалась Ксю. – Да еще Макси сюда приплели…

– Нет, Ксю, а почему ты не хочешь признать, что у вас с ним роман? Ведь видно же – он так трогательно о тебе заботится…

– Ничего подобного, – возразила Ксюша. – Мы с Макси просто друзья, а трогательное отношение вам привиделось.

– Ты что – нас за дур держишь, а? – продолжала настаивать Даша. – Макси твой любит тебя, иначе не бывал бы здесь так часто и не волновался бы так за тебя.

Что правда, то правда. Макси на самом деле часто заходил к Ксюше в общежитие, иногда они куда-то ходили вместе. Видимо, это и заставило девчонок подозревать между ними более теплые отношения, чем просто дружба. Но была это именно дружба. Макси не позволял себе ничего лишнего, и Ксю временами думала, что он разлюбил ее. В конце концов несколько месяцев прошло с того его признания… Он был просто хороший друг, которому она доверяла.

43.

Холодный и промозглый ветер опять стучал по стеклам окна, но дождь на некоторое время перестал. Ксюша открыла глаза – она задремала за чтением учебника географии. За минуты ее краткого сна Ксюша видела пустыню – множество песка, барханы, песчаные смерчи, носящиеся по пространству… палящее солнце и небо без единого облака. Эта картина почему-то внушала тревогу, даже страх, но почему – не понятно.

В комнату заглянула одна из Ксюшиных знакомых по общежитию Юля.

– Привет, Ксю. Тебя вахтерша просила спуститься вниз, там к тебе пришли.

– Пришли? Кто? – Ксюша удивилась.

– Парень какой-то.

– Парень? Не Максимилиан?

– Нет, его я знаю. Этот выглядит слегка старше, но не так, чтобы намного. Красивый такой…

– Господи… Юль, как я выгляжу?

– Ну… – Юля критически оглядела Ксюшу.

– Хотя не отвечай, сама знаю, что мой вид далеко не идеален. Но ничего не поделаешь, придется идти так.

Ксю расчесала волосы и надела свитер – внизу было холодно, в отличие от обогреваемой наконец добытым обогревателем комнаты, и к тому же маечка выглядела совсем страшно, надо было ее чем-то скрыть.

– Правильно, нечего такого мэна разочаровывать домашним растрепанным видом, – сказала Юля.

– Отвяжись, – не выдержав, ответила с раздражением Ксю. И надо же было кому-то явиться, когда она одета в старые джинсы, которые когда-то были темно-зелеными, а теперь стерлись до светло салатового цвета, в полинявшей маечке на бретельках… Ну, допустим, маечки не видно теперь под свитером, но и свитер уже не первой свежести. И к тому же Ксю совершенно не накрашена. Да ничего не поделаешь, времени приводить себя в порядок нет, придется идти так.

Спускаясь вниз по лестнице, Ксю раздумывала, кто бы это мог быть. Но все ее предположения оказались очень далекими от правды, потому что Ксюша и подумать не могла, что в фойе ее дожидается Марк. А это был именно он.

– Марк, Господи, откуда ты здесь взялся! – воскликнула Ксю, радостно бросаясь ему навстречу. – Я и подумать не могла, что это ты!

Затем она объяснила вахтерше тете Наташе, что Марк – ее брат, и потому может пройти. Пожилая женщина с сомнением покачала головой, но ничего не сказала.

– Строго тут у вас, – заметил Марк, идя по коридору второго этажа.

– Это еще не строго. Тетя Наташа добрая. Встретил бы ты нашу «Телеграфистку» тетю Машу, тогда бы понял, что есть строгость. Уж она-то и шагу никому ступить не дает.

– А почему «Телеграфистка»? – удивился Марк.

– Не знаю. Называют ее так, а почему – уже и не помнит никто… Заходи.

– Боже мой, как же тут живешь, Ксю? – воскликнул Марк, оглядывая комнату. – Заносила меня жизнь в убогие помещения… эта твоя общага, конечно, не самое из них страшное, но… с тобой эта обстановочка не вяжется…