Врата Мёртвого Дома - Стив Эриксон

– Думаю, нам лучше поговорить об этом с Колтайном.

– Да, согласен.

Сухой Марш, как его назвали солдаты, был вполне способен стать самостоятельной причиной для скорби. Впереди их ожидали три больших воинственных племени, два из которых – трегины и бхиларды – уже выстроились в длинные атакующие колонны. Третье племя – кхундрилы – располагалось на западной оконечности равнины, поэтому непосредственной угрозы оно не представляло. Однако у Антилопы было смутное предчувствие, что и они не заставят себя долго ждать.

Жалкие остатки скота, сопровождающие Цепь Псов, погибли в этом Марше окончательно. Животные просто падали на землю, несмотря на яростные атаки со стороны виканских псов, призывающих их к дальнейшему движению. По правде говоря, за последний месяц животные потеряли свою первоначальную внешность. Более всего они напоминали скелет, обтянутый кожей.

К невыносимой жажде присоединился голод. Викане с присущим им фанатизмом отказывались пускать своих лошадей на мясо, и до поры до времени никто не осмеливался им перечить В самом деле, конники не жалели себя, оставляя все самое лучшее своим четвероногим друзьям. Совет Нетпары прислал петицию с просьбой о продаже сотни лошадей. Викане возвратили ее, предварительно перемазав человеческими фекалиями.

Пара племен продолжала свои нападки вновь и вновь. Их частота и ярость постепенно нарастали, пока не стало совершенно ясно – большой битвы не избежать. Где-то позади следовала армия Дона Корболо. С учетом сил Тарксиана и других прибрежных поселений ее количество превышало размер Седьмых и остатков виканов в пять раз. Предводитель изменников не спешил: он здраво рассудил, что столкновение Колтайна с равнинными племенами окажется ему только на руку.

Однако как только придет время большой битвы – вот тут-то он и появится.

Цепь Псов, в состав которой вошли также беженцы из Велана, растянулась по всей равнине, которую карты называли как Неноз Одан. На южном горизонте виднелась высокая горная стена. Торговая дорога была проложена по самому надежному маршруту – долине широкой реки, расположившейся между горами Белан'ш с востока и Санифирскими холмами с запада. По истечении семи лиг дорога поднималась из иссушенной долины Санимона, окружала Санит Одан, миновала Гелинскую равнину, затем Доджал Одан и выходила точно к Арену.

В долине Санимона армия Колтайна не получила никакой поддержки. На караван, словно широкое одеяло, опустилось страшное чувство обреченности, обусловленное изоляцией от внешнего мира. Солдаты не воспрянули духом, увидев даже несколько больших племенных поселений у подножия холмов, окружающих долину. Это были трегины и бхиларды.

Именно здесь, в устье древней долины... здесь все и произойдет.

– Мы умираем, – пробормотал Затишье, идя бок о бок с историком на традиционное вечернее собрание руководителей. – Причем это не просто слова, старик. За сегодняшний день я потерял одиннадцать солдат. У них настолько пересохло в горле, что невозможно было просто дышать, – отмахнув зудевшую около уха муху, он продолжил: – Дыхание Худа, я просто тону от пота в этом обмундировании... Думаю, в конце концов каждый из нас будет похожим на Тлан Аймасс.

– Не могу сказать, что мне по душе твое сравнение, капитан.

– А я и не собирался сделать тебе приятное.

– Моча лошадей... Это именно та жидкость, которую последние дни потребляют викане.

– Да, то же самое делают несколько членов моего подразделения. Однако во сне они начинают дико ржать, и несколько человек во время приступа скончались.

Позади показались три собаки – огромный пес, по имени Проныра, его сучка, а также болонка, которая явно едва поспевала за своими могучими собратьями.

– Эти твари явно переживут нас всех, – проворчал Затишье. – Что за проклятье!

Небо над головой начало темнеть, через синюю завесу показались первые звезды.

– Боги, как же я устал.

Антилопа кивнул. «Действительно, дружище, мы прошли такое расстояние, а теперь вынуждены стать лицом к лицу с Худом. Усталость жертв – для него почти такая же награда, что и смерть. Он приглашает к себе с той же самой радушной усмешкой».

– Этим вечером в воздухе чудится что-то необычное, ты не находишь, историк?

– Да.

– Может быть, просто приближается Путь Худа?

– Вполне возможно.

Подойдя к командной палатке кулака, они аккуратно зашли внутрь. Перед ними сидели привычные лица: Нил и Невеличка – последние оставшиеся в живых колдуны, Сульмар и Ченнед, Булт, а также сам Колтайн. На лицах каждого из них было написано крайнее истощение; каждый пытался крепиться по-своему.

– А где Криворучка? – спросил Затишье, присаживаясь на свой привычный походный стул, стоящий в углу.

– Думаю, выслушивает приказы своего сержанта, – произнес Булт со слабой усмешкой.

Однако у Колтайна не было времени для праздных разговоров.

– Этой ночью нас ожидает какое-то событие... Колдуны его четко ощущают, однако большего они сказать не в силах. Нам нужно приготовиться.

Антилопа окинул взглядом Невеличку.

– Какого рода эти ощущения? Пожав плечами, девочка вздохнула.

– Смутные трудности... Нет, даже насилие... Я не знаю, историк.

– Вы чувствовали что-либо подобное раньше? Может быть, давным-давно?

– Нет. «Насилие».

– Соберите беженцев как можно плотнее, – скомандовал Колтайн капитанам. – Удвойте пикеты...

– Кулак, – возразил Сульмар. – Но мы же находимся перед лицом завтрашней битвы...

– Да, отдых необходим – я прекрасно себе отдаю в этом отчет, – викан начал ходить из стороны в сторону, однако шаги были гораздо медленнее, чем обычно. Они потеряли свою легкость, напор и элегантность. – Кроме того, мы очень ослабели – бочки с водой пусты уже более двенадцати часов.

Антилопа поморщился. «Битва? Нет, завтра мы станем свидетелями резни. Солдаты не способны сражаться, они не способны даже защитить себя». Антилопа прочистил горло, приготовившись говорить, однако осекся. «Всего одно слово, однако оно повлечет за собой жесточайшую иллюзию. Одно-единственное слово».

Колтайн уставился на Антилопу и мягко произнес:

– Мы не можем.

«Я знаю. Для воинов-повстанцев, равно как и для нас, конец должен быть представлен большой кровью».

– Солдаты не способны рыть траншеи, – произнес Затишье в тяжелой напряженной тишине.

– В таком случае пускай роют ямы.

– так точно, сэр.

«Ямы... Для того, чтобы остановить напор конников... Лошади попадут туда и сломают ноги».

В этот момент на улице раздался громкий гул; собрание оборвалось, и люди, терзаемые недобрыми предчувствиями, выбежали из палатки. Воздух наполнился туманом, который на ощупь напоминал нечто маслянистое, похожее на человеческий пот.

Неба и звезд над головой практически не было видно. Лошади становились на дыбы, а пастушьи собаки дико выли.

Солдаты, словно привидения, стали с постелей. Послышался лязг готовящегося к бою оружия.

Из огромной расселины в воздухе появилась тройка белых, несущихся во весь опор лошадей, облаченных в невиданную сбрую. За ними последовала еще одна тройка, а затем еще... Каждый экипаж был запряжен огромной, немного обгорелой повозкой, на стенках которой, словно в цирке, были безвкусно нарисованы огромные великаны, несущиеся по дороге на колесе. Из-под копыт и колес экипажа продолжали подниматься небольшие струйки дыма. Увидев трех человек, сидевших на козлах. Антилопа понял, что путешественникам пришлось продираться сквозь сплошную завесу огня.

Белый, несущийся во весь опор караван издавал страшные звуки. «По всей видимости, – догадался историк, – лошади получили серьезные ожоги». Не обратив никакого внимания на пикет, экипажи неудержимо понеслись во весь опор дальше.

Солдаты были вынуждены броситься врассыпную, рискуя быть раздавленными под копытами словно сошедших с ума диких лошадей.

Онемев от удивления, виканы смотрели на подпрыгивающих в козлах седоков, те пытались успокоить и хоть как-то остановить обезумевших от скачки животных.

Почувствовав наконец под копытами мягкую почву и ощутив прохладу, жеребцы умерили свой пыл. Погасив инерцию, они плавно замедлили бег и неспешно развернулись, обдав наблюдавших запахом пыли и дыма. В то же мгновение Антилопа ощутил в воздухе нечто совсем другое... Этот запах ассоциировался у него с ... насилием. Наконец-то историк понял, что насилие на самом деле было совершено над Путем, а также богом, который ему покровительствовал.

Повторив маневр первого экипажа, вслед за ним развернулся еще один, затем еще... В конечном итоге через несколько минут перед недоумевающими наблюдателями они образовали стройную шеренгу.

Мгновение спустя из первого тарантаса показалась пара – мужчина и женщина, – облаченная в старинные защитные доспехи. Надрывая голос, они пытались выкрикивать команды, однако, судя по всему, к их усилиям практически никто не прислушивался. Тем не менее неутомимая парочка продолжала насиловать свое горло, угрожающе помахивая над головой древним металлическим оружием, покрытым хлопьями сажи.