Танец с драконами - George Martin

– Сир Дедуля определенно умеет считать. Младшие Сыновья перекинулись к юнкайцам, – Даарио отвернулся и плюнул на пол. – Это – Бурому Бену Пламму. В следующий раз, когда я увижу его гнусную рожу, то разрублю его от горла до паха и вырву его чёрное сердце.

Дени собралась что-то сказать и не нашла слов. Она вспомнила, как в последний раз видела лицо Бена. «Доброе лицо, лицо, которому можно доверять». Смуглая кожа, седые волосы, сломанный нос, морщинки в уголках глаз. Даже драконы любили старого Бурого Бена, который хвастался, что у него самого в жилах есть капля драконьей крови. «Три измены должна ты испытать: одну из-за золота, одну из-за крови, одну из-за любви». Пламм – это вторая измена или третья? А сир Джорах, её грубый старый медведь? Неужели ей не найти друга, которому она сможет довериться? «Что толку в пророчествах, которые невозможно понять? Если я выйду замуж за Хиздара до восхода солнца, разве вражеские рати испарятся, как утренняя роса, и оставят меня мирно править?»

Слова Даарио встретили негодующим гулом. Резнак причитал, Бритоголовый что-то мрачно бормотал себе под нос, её кровные всадники клялись отомстить. Силач Бельвас ударил себя кулаком по испещренному шрамами брюху и поклялся, что съест сердце Бурого Бена со сливами и луком.

– Прошу вас, – произнесла Дени, но её, кажется, услышала одна только Миссандея. Королева поднялась на ноги. – Тихо! Достаточно слов.

– Ваше величество, – сир Барристан опустился на одно колено. – Мы ждём ваших повелений. Что прикажете?

– Действуйте, как мы условились. Собирайте провизию – сколько успеете.

«Если я оглянусь, я пропала».

– Нам придется закрыть ворота и выставить на стены всех, кто способен держать в руках оружие. Никого не впускать, никого не выпускать.

На мгновение в зале наступила тишина. Мужчины глядели друг на друга. Наконец Резнак спросил:

– А как же астапорцы?

Ей хотелось кричать, скрежетать зубами, рвать на себе одежду и биться о пол. Вместо этого она сказала:

– Закройте ворота. Мне в третий раз повторить?

Астапорцы были её детьми, но мать ничем не могла им помочь.

– Оставьте меня. Даарио, останься. Рану надо промыть, и у меня ещё есть к тебе вопросы.

Остальные поклонились и вышли. Дени отвела Даарио Нахариса вверх по лестнице к себе в опочивальню, где Ирри промыла ему рану уксусом, а Чхику перевязала её белым полотном. Когда они закончили, королева отослала служанок.

– Твоя одежда в крови, – сказала она Даарио. – Сними её.

– Только если ты сделаешь то же самое, – капитан поцеловал её.

Его волосы пахли кровью, дымом и конским потом, губы были жестки и горячи. Дени затрепетала в его руках. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, она сказала:

– Я думала, это ты меня предашь. «Один раз из-за золота, один из-за крови, один из-за любви» – так мне напророчили чародеи. Я думала... точнее не думала, что это будет Бурый Бен. Даже мои драконы, казалось, ему доверяли.

Она обняла капитана за плечи.

– Обещай, что никогда не обернешься против меня. Я этого не перенесу. Обещай.

– Никогда, любовь моя.

Она ему поверила.

– Я поклялась, что выйду замуж за Хиздара зо Лорака, если он даст мне девяносто дней мира, но сейчас... Я хотела тебя с того самого момента, как увидела – но ведь ты наёмник – непостоянный, вероломный, хваставшийся, что у тебя была сотня женщин.

– Сотня? – Даарио усмехнулся в пурпурную бороду. – Я солгал, милая моя королева. Их была тысяча. Но дракона – никогда.

Она приблизила губы к его устам

– Так чего же ты ждёшь?

Глава 37. Принц Винтерфелла

Очаг был покрыт слоем холодной, застарелой золы. Единственное тепло в комнате исходило от зажжённых свечей. Но каждый раз, когда кто-то открывал дверь, их огонёк начинал предательски дрожать. Бледную, без кровинки в лице невесту тоже била дрожь. Её нарядили в отделанное кружевом и расшитое речным жемчугом по рукавам и лифу белое платье из овечьей шерсти, а ножки обули в красивые, но совершенно непригодные для холода туфельки из оленьей кожи.

«У нее лицо будто вырезано изо льда, – подумал Теон Грейджой, накидывая ей на плечи подбитый мехом плащ. – Как у мертвеца, замерзшего в снегу».

– Миледи. Пора.

Из-за двери доносились призывные звуки музыки: лютни, дудок и барабана.

Невеста подняла на него карие глаза, блеснувшие в свете свечей.

– Я буду ему хорошей женой, и в-верной. Я…я буду угождать ему и подарю сыновей. Он увидит, из меня получится лучшая жена, чем из настоящей Арьи.

«Скажешь это при нём, и он тебя убьет, или ещё что похуже». Этот урок Теон выучил, будучи Вонючкой.

– Вы – настоящая Арья, миледи. Арья из дома Старк, дочь лорда Эддарда, наследница Винтерфелла. – Это её имя, она должна его запомнить. – Арья Босоножка. Ваша сестра называла вас Арья-Лошадка.

– Это прозвище придумала я. У неё было вытянутое, лошадиное лицо, а у меня – нет. Я всегда была симпатичной.

Из глаз девочки брызнули слезы.

– Я никогда не была такой красивой, как Санса, но все называли меня хорошенькой. А лорд Рамси считает меня хорошенькой?

– Да, – солгал Теон. – Он сам сказал мне об этом.

– Но он знает, кто я. Кто я на самом деле. Я вижу это в его взгляде. Он смотрит так сердито, даже когда улыбается, но я в этом не виновата. Говорят, лорд Рамси любит причинять людям боль.

– Миледи не следует слушать подобную… ложь.

– Говорят, что он мучил тебя. Твои руки и…

У него пересохло во рту.

– Я… заслужил это. Я рассердил его. Вы не должны его сердить. Лорд Рамси… хороший и приятный человек. Угождайте ему, и он будет добр. Станьте хорошей женой.

– Помоги мне, – вцепилась в него девочка. – Пожалуйста. Я восхищалась, наблюдая, как ты упражняешься на мечах во дворе. Ты был так красив.

Она сжала его руку.

– Если мы сбежим, я стану твоей женой или твоей… твоей шлюхой, кем пожелаешь. А ты мог бы быть моим мужчиной.

Теон выдернул свою руку.

– Я не… я ничей мужчина.

«Мужчина помог бы ей».

– Просто будьте Арьей, станьте его женой. Угождайте ему или… просто угождайте, и перестаньте отрицать, что вы не она.

«Джейни, ее зовут Джейни, Джейни-унижение».

Музыка становилась всё громче.

– Нам пора. Вытрите слезы.

«Карие глаза. Они должны быть серыми. Кто-нибудь заметит. Кто-нибудь вспомнит».

– Хорошо. Теперь улыбнитесь.

Сделав робкую попытку улыбнуться, девушка раскрыла дрожавшие губы, и он увидел её зубы. «Милые белые зубки, – подумал Теон, – но если она его разозлит, то они ненадолго останутся милыми». Когда двери распахнулись, три из четырёх свечей погасли, и он повел невесту во мглу, к гостям.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});