Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если записку не нашли, – продолжил старший инспектор, – почему решили, что это самоубийство?
– Сатклиф страдал от депрессии. Ему прописали целый коктейль из таблеток. – Уайтстоун заглянула в свои записи. – Прозак. Лювокс. Люстрал. Ципралекс. Сатклиф не раз пытался себе навредить.
– И о чем было грустить золотому мальчику? – спросил Гейн.
– Может, стоит расспросить его друзей, – отозвался Мэллори.
Их осталось четверо.
Близнецы – совершенно одинаковые, если не считать шрамов на щеке одного. Высокий, худой индиец. И ехидный толстячок, высунувший язык.
Три красных креста добавили старой фотографии что-то неуловимое.
Уайтстоун взяла несколько снимков размера восемь на десять с портретами тех, кто остался в живых, и выбрала близнеца без шрамов.
– Бен Кинг, – сказала она. – Знаменитость.
Инспектор прикрепила фото на стену Мэллори. Нам улыбался серьезный ухоженный мужчина в костюме и при галстуке – он явно позировал для какого-то издания. Двадцать прожитых лет не слишком изменили Кинга. Я смутно припоминал его лицо – оно мелькало в новостных телешоу, на которые натыкаешься поздним вечером, переключая каналы.
– А я его знаю, – сказал Мэллори. – Он, кажется, политик?
– Да, – кивнула Уайтстоун. – Его покойный отец, Квентин Кинг, был юристом, специализировался на делах о клевете. Бен Кинг – член парламента от округа Северный Хиллингдон. Учился в Поттерс-Филде и Оксфорде. Факультет философии, политологии и экономики с отличием. Делает стремительную карьеру в своей партии.
– В какой? – спросил Гейн.
– Угадайте.
Гейн не угадал. Я бы тоже не смог.
– Его прочат в премьеры, – сказала Уайтстоун.
– Независимый капитал, частная школа, связи на ТВ, – стал рассуждать Мэллори. – Рабочих мест не создавал, своего бизнеса не было, никогда по-настоящему не работал. – Он помолчал. – И в самом деле, отличный кандидат. А что там с братом?
– Нэд Кинг, – начала Уайтстоун. – Действующий офицер Британской армии. Капитан полка Королевских гуркхских стрелков[3]. Дважды побывал в афганской провинции Гильменд. Награды за отвагу. Пятнадцать лет назад был судим за угрозу физическим насилием.
Она прикрепила к стене фотографию военного с грудью в медалях и шрамами на щеке, что выглядели так, будто он получил их в бою.
Рядом Уайтстоун повесила фото худого лысеющего мужчины в смокинге и при бабочке. Он висела на его тощей шее, будто какое-то мертвое существо. Я с трудом узнал в этом человеке толстячка-подростка – так сильно он изменился.
– Гай Филипс по прозвищу Свин, – прокомментировала Уайтстоун. – Знает братьев Кинг со времен подготовительной школы. Его отец сколотил состояние на рынке недвижимости. Гай отлично играл в теннис, вышел в полуфинал Уимблдона среди юниоров. Потом повредил колено. Сейчас работает тренером по разным видам спорта в своей альма-матер – Поттерс-Филде.
– И что за виды? – спросил Гейн.
– Теннис, фехтование, крикет, лыжи. Словом, все для золотых мальчиков. И еще бег на длинные дистанции.
– Вот почему он сбросил вес, – сказал Мэллори.
Уайтстоун приколола к стене портрет смуглого черноглазого мужчины с напряженным взглядом. Он позировал для групповой фотографии.
– Салман Хан. Из богатой англо-индийской семьи. Как ни странно, у них был строительный бизнес – вопреки всем расовым стереотипам. Отец разбогател на строительстве жилья в семидесятых и восьмидесятых. С Кингами и Филипсом Хан познакомился в начальной школе. Работает в лондонском отделении фирмы «Баттерфилд, Хант и Вест» адвокатом по защите прав человека. Считается восходящей звездой юриспруденции. Выиграл иск против Министерства обороны от имени одного военного, инвалида.
– Вы упомянули, что Нэда Кинга судили за угрозу насилием, – сказал Мэллори. – А как с этим дела у остальных?
– Адама Джонса не раз признавали виновным в бродяжничестве и преступлениях, связанных с наркотиками. Через полгода после того, как сделали эту фотографию, его исключили. Он продавал на территории школы запрещенные вещества. В больших количествах.
– В высших слоях общества намешано больше, чем принято думать, – сказал Мэллори. – Он торговал, зарабатывая себе на дозу?
– Похоже, сэр. Адам рано пошел по кривой дорожке. Пока другие стремились в Оксфорд, военную академию Сэндхерст и банк «Голдман Сакс», он стремился к запрещенным веществам.
– Детектив Вулф, – Мэллори повернулся ко мне, – из Академии музыки Джонса исключили за торговлю наркотиками?
– Нет, сэр. Он задремал во время концерта, когда оркестр играл адажио Альбинони.
– Вот невезение, – вставил Гейн.
– Итак, убитые вели опасную жизнь, – продолжал Мэллори. – Один долго злоупотреблял веществами, другой бегал за каждой юбкой и баловался рукоприкладством. Все это долголетию не способствует.
Он не договорил, но мысль висела в воздухе – образ жизни погибших никак не объяснял, почему им перерезали глотки одинаковым способом.
Передо мной лежала открытая красная книжечка. Называлась она «Как победить в рукопашной. Техника обучения британских коммандос и вооруженных сил США». Автором был У. Э. Ферберн, один из создателей кинжала. На странице описывался удар, которым перерезают сонные артерии.
Я взглянул на рисунок, где схватились два солдата. Выглядел он как старый комикс, но являлся руководством по убийству. В этом месте я сделал закладку из желтого листка для заметок.
«Артерия номер три. Кинжал в правой руке, лезвие параллельно земле. Стоя сзади, обхватить противника за шею левой рукой и наклонить его голову влево. Глубоко вонзить нож, затем двинуть рукоять вперед. См. рис. С.».
– В восьмидесятые Филипса трижды судили за преднамеренную порчу имущества, – продолжила Уайтстоун. – Насколько мне известно, эти юнцы любили устроить погром в каком-нибудь ресторане. Похоже, откупиться удавалось не всегда.
– Мальчишки есть мальчишки, – сказал Гейн. – Особенно когда у папочки тугой кошелек. – Он презрительно фыркнул. – При таком раскладе даже мой пес учился бы в Поттерс-Филде на «отлично».
– По-моему, Филипсу нравилось попадать на скамью подсудимых, – сказала Уайтстоун. – Если верить местной газетенке, однажды его чуть не посадили за неуважение к суду. Как они пишут: нарушал порядок, вел себя вызывающе и оскорбительно по отношению к мировому судье.
Мы смотрели то на мальчиков, которые когда-то были друзья, то на мужчин, которыми они стали.
– Значит, у них была банда? – сказал Гейн.
– И не просто банда, – ответил я. – Они дружили с детских лет. Судя по описанию, Филипс охотно взял бы вину других на себя. Похоже, они были почти как братья.
– Закончилась дружба после школы, или они остались близки? Вот каков следующий вопрос, – подытожил Мэллори. – И поиски ответа мы начнем, когда отправимся на похороны.
Он шагнул к стене.
– Что написано на куртках? Там что-то по-латыни. Я не могу разобрать.
Уайтстоун закрыла блокнот.
– Aut vincere aut more, – сказала она. – Девиз школы.
– Побеждай или умри, – перевел Мэллори. – Хороший девиз.
Я невольно взглянул на мальчишку в центре – Джеймса Сатклифа. Он один не улыбался и прятал за очками глаза. Юноша со шрамами на руках, который аккуратно сложил одежду на берегу и вошел в море.
Только его взрослой фотографии не было на стене. Покончил с собой в восемнадцать лет. Даже снимки двух убитых мужчин не так омрачали старое фото, как присутствие Джеймса Сатклифа, – при взгляде на него еще сильнее чувствовалось, что за подростками стоит смерть.
Эти мальчишки не растут, подумал я. Они спешат к могиле.
* * *Небо над кладбищем Хайгейт уже начинало гаснуть. Часовня была переполнена. Со скамьи, стоявшей в первом ряду, поднялся военный в безупречном черном мундире офицера Королевских гуркхских стрелков.
Высокий плечистый капитан Нэд Кинг медленно двинулся к возвышению. Бросив взгляд на гроб и большую черно-белую фотографию покойного Хьюго Бака, военный встал за кафедру, заглянул в листок с речью. В этот момент сквозь витражные стекла высоких окон проник последний луч солнца. Сверкнул на медалях, пробежал по белым шрамам на левой щеке капитана.
В толпе кашлянули.
– Смерть – ничто, – сказал Кинг с четким произношением человека, привыкшего к публичным выступлениям. – Я просто ускользнул в соседнюю комнату. Я – это я, а вы – это вы. Кем были мы друг для друга, тем мы и останемся[4].
Я взглянул на первую скамью. Там сидели Бен Кинг, Салман Хан, Гай Филипс – ближайшие друзья покойного. Им выделили почетное место рядом с родителями Бака и его вдовой, Наташей, которая прятала лицо за длинной черной вуалью. Отцу и матери банкира было под семьдесят, но эти загорелые красивые люди прекрасно выглядели, словно жили, не зная бед.
- Есть что скрывать - Элизабет Джордж - Детектив / Триллер
- Убийство в стиле "психо" - Рут Ренделл - Триллер
- Грани пустоты (Kara no Kyoukai) 01 — Вид с высоты - Насу Киноко - Триллер
- Читающая кружево - Брюнония Барри - Триллер
- Покушение на убийство - Тони Кент - Триллер
- Убийцу скрывает тень - Мэттью Хансен - Триллер
- Вначале была ненависть… - Лара Грей - Триллер
- Черная кошка в темной комнате - Михаил Март - Триллер
- Анжелика и гора трупов - Эдди Спрут - Остросюжетные любовные романы / Триллер / Ужасы и Мистика
- Девушка с картины (ЛП) - Баррет Кэрри - Триллер