Газета Завтра 249 (88 1998) - Газета Завтра

С невероятной прозорливостью описал Ильин в начале 50-х годов трагедию будущего разрушения Родины:

”Когда после падения большевиков мировая пропаганда бросит во всероссийский хаос лозунг: “Народы бывшей России, расчленяйтесь!” - то откроются две возможности: или внутри России встанет русская национальная диктатура, которая возьмет в свои цепкие руки бразды правления, погасит этот гибельный лозунг и поведет Россию к единству, пресекая все сепаратистские движения в стране; или же такая диктатура не сложится, и в стране начнется хаос передвижений, отмщений, погромов, развала транспорта, безработицы, голода, холода и безвластия. Тогда Россия будет охвачена анархией и выдаст себя с головой своим национальным, военным, политическим и вероисповедным врагам… Начнутся всевозможные военные вмешательства под предлогом “замирения”, “водворения порядка” и так далее”. “И вот добрые соседи снова пустят в ход все виды интервенции: дипломатическую угрозу, военную оккупацию, захват сырья, присвоение концессий, расхищение военных запасов, одиночный, партийный и массовый подкуп, организацию наемных сепаратистских банд, создание марионеточных правительств, разжигание и углубление гражданских войн… А новая Лига Наций (ООН под руководством Америки.- И.В.) попытается установить “новый порядок” посредством революций, направленных на подавление и расчленение национальной России”. А вот то будущее, которое предстоит пережить народу, если он не покончит с режимом национальной измены: “Медленно, десятилетиями будут слагаться отпавшие или отчлененные государства. Каждое поведет с соседним длительную борьбу за территорию и население, что будет равносильно войнам в пределах России. Будут появляться все новые жадные, жестокие и бессовестные псевдогенералы, добывать себе “субсидии” за границей и начинать новую резню… Новые государства окажутся через несколько лет сателлитами соседних держав, иностранными колониями или протекторатами… о федерации никто и не вспомнит, а взаимное ожесточение заставит их предпочесть иноземное рабство всерусскому объединению”.

Правота Ильина сегодня бесспорна. Поразительно безразличие народа к судьбе своей страны, антинациональное поведение российской интеллигенции, с дикарским восторгом обменивающей любую иностранную подачку или подсказку на все, что составляет самостоятельную ценность и силу русской державы. А объединенная масса врагов России, проникшая во все центры государственной власти, привела народ к такому состоянию, когда он утратил не только остатки национальной чести, но даже инстинкт самосохранения. И это уже прямой предвестник исторической гибели народа, не способного твердо взять в руки ни плуг, ни меч. Покорная биологическая масса и нужна сейчас кремлевской верхушке, которая, начиная от президента, открыто восхваляет бесконечное терпение людей.

Вот тот хаос, о котором предупреждал Ильин в статье “О грядущей диктатуре”: “Сократить период самочинной мести, бесчинной расправы и нового разрушения сможет только национальная диктатура, опирающаяся на верные войсковые части и быстро выделяющая из народа наверх кадры трезвых и честных патриотов… Всенародный сговор с арифметическим подсчетом голосов быстро развалит русское государство”. “Годы должны пройти, прежде чем русский человек опомнится, стряхнет с себя эти унизительные навыки и, встав во весь рост, найдет опять свой уклад, свое достоинство, свою русскую самостоятельность и свою независимую талантливую сметку”. “Попытка же немедленно ввести “демократию” затянет это хаотическое кипенье на непредвиденное время и будет стоить жизни огромному количеству людей как виновных, так и невинных. Кто этого не желает, должен требовать немедленной национальной диктатуры”.

Драматично то, что даже Иван Александрович Ильин не мог предвидеть всю глубину происшедшего разложения, а, возможно, надеялся на волю Божию, - чтобы незрячие не привели к власти слепых (может ли плохой выбрать лучшего?). Ведь переделка укоренившихся черт в национальном характере - фантастически сложное дело.

Есть в “Наших задачах” апокалиптическое пророчество: “Россия, как добыча, брошенная на расхищение, это величина, которую никто не осилит, на которой все перессорятся, которая вызовет к жизни неимоверные и неприемлемые опасности для всего человечества”.

Это, как в Библии, сказано в надежде, что проснется некогда могучий народ и, стряхнув с плеч гнусную власть, вместе с Россией спасет весь мир.

СМЕРТЬ САМУРАЯ ( ПАМЯТИ АКИРА КУРОСАВЫ )

Умер Акира Куросава. Невозможно отделаться от чувства, что все мы потеряли дорогого друга.

Еще с молодых лет творчество Куросавы (входившего в ассоциацию пролетарского искусства Японии) было ориентировано на проблему человека и человеческого как вечной, “недевальвируемой” ценности. В этом - глубинная близость Куросавы русской литературе. Его любимыми писателями были Толстой, Достоевский, Горький (по произведениям двух последних Куросава снимал свои фильмы). Парадоксально, но его работы “Идиот” и “На дне” стали выражением абсолютно японского трагического мировосприятия - отчего приобрели особую ценность для нас, русских.

Несомненно, Куросава по духу был воином. Жертва и Победа - два полюса в судьбе всякого воина. Именно о них повествуют фильмы Куросавы. Разумеется, все это слишком серьезно. Поэтому-то Куросава “не сработался” с голливудскими продюссерами, зато смог снять “Дерсу Узала” совместно с русскими…

Один из первых фильмов Куросавы назывался “Люди, творящие завтра”. Акира Куросава и сам творил “завтра”, поэтому он остается с нами.

Андрей Воронцов ВЕРИТЬ И ЗНАТЬ

НЕТ НИ ОДНОЙ человеческой истины, которую нельзя было бы ошельмовать и высмеять, кроме одной: жизнь немыслима без веры. Можно дойти до последней точки, до полнейшего отрицания всего, утверждать, что небеса - это ад, а ад - это небеса, но, чтобы жить с этими истинами дальше, надо в них верить. И вот здесь-то отец лжи постоянно проигрывает: человек может заложить ему душу, но верить в ад как в царство добра и света не станет, ибо высшие истины, в отличие от низких, и обоснование имеют высшее - символ веры.

Люди искали его за много веков до того, как прозвучали поразительные слова Никейского символа: “Верую во единого Бога Отца Вседержителя, Творца Небу и Земли, видимым же всем и невидимым…” Народы, вышедшие из единого арийского корня, представляли себе символ веры чем-то вроде Голубиной книги, небесного эталона жизни. Когда евреи еще поклонялись кровожадному Ваалу и золотому тельцу, в “Авесте” уже было сказано: “Исповедую себя поклонником Господа Всеведующего… Клятвой обязуюсь вершить добрую мысль, клятвой обязуюсь вершить доброе слово, клятвой обязуюсь вершить доброе деяние”. Деятельное добро виделось ариям, пришедшим в Иран с берегов Днепра и Дона, как всепобеждающая сила: “Кто сеет хлеб, тот сеет праведность… Когда хлеб готов для обмолота, то дэвов (бесов) прошибает пот. Когда подготавливают мельницу для помола зерна, то дэвы теряют терпение. Когда муку подготавливают для квашни, то дэвы стонут. Когда тесто подготавливают для выпечки, то дэвы орут от ужаса”.

Этой вере далеко еще до веры в Христа, искупившего Своей кровью наши грехи, но насколько превосходит она те жалкие осколки веры, которые мы теперь называем убеждениями! Что такое эти убеждения? Зачем они?

Индивидуальные убеждения, внедренные в массы в качестве господствующих идей, живут не дольше жизни одного поколения (если они признаны большинством, то, конечно, дольше). Подсознательно авторы идей не могут этого не чувствовать. Отсюда и лозунги: “Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме”. Сказано в 1961 году. Смена поколений, как принято считать, происходит через каждые 30 лет. Прибавим к 1961 еще 30 - получится 1991. К этому году, как известно, не только основ коммунизма не построили (планировалось, вообще-то, на десять лет раньше), но и отказались от каких-то конкретных сроков. И именно в этом году было разрушено первое в мире социалистическое государство. Совпадение или нет - пусть решают историки или политологи, а мы отметим, что убеждения, трансформированные в идеи, есть подступы к вере, а не вера. Точнее, убеждения должны быть производным от веры, а не наоборот. Путь к вере через убеждения усеян такими рытвинами, что на них можно растрясти всю жизнь.

Ибо, что такое развал Советского Союза, как не кризис убеждений? В 1985 году мы, интеллигенты всех мастей, и левые, и правые, и никакие, с увлечением слушали говорливого Горбачева. В его словах мелькало нечто, отвечавшее выстраданным нами убеждениям. Даже антиалкогольная кампания встречала понимание у многих отнюдь не безразличных к рюмке людей… Люди с убеждениями поверили, что они есть и у Горбачева. И какового же было их потрясение, когда стало ясно через несколько лет, что словесное недержание генсека было обратно пропорционально наличию у него идей. Как, изумились многие, значит, можно сыграть в убеждения? Да так, чтобы мы поверили? Увы, увы, нельзя прикинуться верующим перед верующими, но изобразить из себя человека с убеждениями перед так называемыми идейными людьми - не так уж и трудно. Отчего так?