Конан храбрый - Роланд Грин

Конан выхватил саблю и поднял ее рукоядкой вверх. Они с Раиной договорились, что это будет сигналом готовности к битве, но позволили начатьее другим. Хозяин метнулся к краю парома, заталкивая на ходу кошелек под рубашку. На краю он выхватил кинжал и прыгнул.

В этот момент подпрыгнула и женщина. Капюшон упал назад, раскрыв беззубое, с кряючковатым носом коричневое лицо, чью кучерявую черную бороду , которая вряд ли могла принадлежать женщине. Длинный нож выпрыгнул из-под покрывала в направлении Конана.

Однако он попал в место, где только что стоял Конан. Прыжок назад освободил его от опасности. Он подбросил клинок, который опустился точно в руку, будто вырос там.

С другой стороны раздавались хруст дерева и пронзительные проклятья. Торопясь сбежать хозяин слишком легко прыгнул и слишком тяжело приземлился. Одна нога прошла сквозь дно ялика.

"Я надеюсь ты плаваешь лучше, чем сержант," проорал Конан. Пришло время подумать о своих собственных оппонентах, трое "крестьян" наступало с мастерством тренированных солдат.

Не просто вытренированных, а натренированных для совместной битвы. Конан понял из их движений и увидел в этом опасность. Троих человек было недостаточно, чтобы с легкостью одолеть его, если вообще одолеть. Это были смертники. Они могли долго держаться , умирая, чтобы позволить своим друзьям расправиться с Иллианой и Раиной7

Прежде всего, давайте расправимся с одним , а не двумя. Опять Конан отпрыгнул назад, его сабля рассекла воздух, чтобы не подпустить слишком близко преследователей. На большее он не рассчитывал: для точного удара необходимо иметь твердую опору.

Искрящая серая сталь делала свою работу. Трое дали свободу движений Конану. Один попытался приблизиться, достав второй кинжал. В отчаянной попытке отразить удар сабли Конана он поднял кинжал. Кинжал вылетел, клацая и лязгая. Моментом позже воин осел на колени, схватившись за свою бесполезную руку. Рассудок покидал его глаза вместе с вытекавшей из тела кровью.

Один из нападавших воспользовался смертью друга и проскользнул за Конана, чтобы отрезать ему путь. Еще один присоединился к оставшемуся. Попытайся Конан миновать первого, и у остальных хватит достаточно времени, чтобы подоййти к нему сзади.

Хорошая уловка против всех кроме Конана. Им следует получше узнать горцев, прежде чем драться с ними, подумал он.

Конан прыгнул к краю палубы, упал на весло. Глаза раба округлились, руки разжались. Весло наклонилось, волочась свободно, Конан уже переместил вес на соседнее. Воины , считавшие,что поймали Конана, долго не могли поверить своим глазам. Приблизилась Раина, прыгающая вперед, как охотящаяся львица. Ее меч разрубил череп противника, а кинжал вонзился в кишки. Он беззвучно согнулся, слишком быстро умерев, чтобы понять это. Конан вновь поднялся на борт, чтобы встать позади Раины.

"Оставь этих мне," закричала она. "Посмотри за Иллианой!"

Неистовые вопли и топот копыт доносились с дальнегоконца палубы. Донеслись проклятья, затем пронзительный крик Иллианы.

Еще один достиг ушей Конана, когда он пробирался сквозь скот под палубой. Он добрался до просвета во время , чтобы увидеть, как "крестьянин" выпрыгнул за борт, спасаясь от коробейниковского мула. Скотина безумно металось , потеряв в панике свой маленький разум. В следующий момент паника могла бы распространиться на всех животных, что для Конана и его леди было опасней, чем наемники Хоумы.

Иллиана была прижата к стенке, поддерживающей платформу тремя врагами. Конан мысленно проклинал ее за то, что она спустилась вниз из относительной безопасности, и отдавал должное ее храбрости. Она опытно держала длинный кинжал, близнец Раининого. Ее медленные движения мало что могли сделать даже против одного, будь они способны подойти. Мул служил прекрасным стражем. Мужчины боялись подойти на расстояние , где их могли достать его копыта и зубы.

Этот страх дал Конан время, которое он использовал. Один умер с пробитой головой, так и не узнав, что за его спиной враг. Второй развернулся, подняв саблю для защиты. Он был и подвижен и силен. Конан знал , что имеет над ним преимущество, но следует остеречься.

Встреча двух опытных воинов заставило мула отступить. Последний мужчина нашел зазор и проскользнул в него. У него не было сабли, но его два ножа танцевали с изящной уверенностью против неуклюжих парирований Иллианы. Вероятно он играл с ней, пытаясь испугать ее и посмотреть на ее животный страх и пот до того, как отобрать у нее жизнь.

Конан выругался и позвал Раину, не думая, что это принесет пользу. Что-то, что Иллиана могла сделать с другой стороны

"Заколдую его?" прокричал он. "Или какой прок от твоей магии?"

"Больший, чем ты смеешь поверить, Циммериец!" прокричала Иллиана. Удачный блок отвел один нож от ее левой груди. Она вцепилась в другую руку воина и держала ее с отчаянной силой.

Конан знал, что ни ее силы ни ее отчаяния надолго не хватит. Если что-то подведет ее прежде , чем он доберется

"Тогда , если это чертовски хорошо!-"

"Оно - не быстрее, чем-ххххххххх!" мужчина вырвал свою руку. Иллиана попыталась ударить его в пах, но он приподнялся , и она только задела его бедро. Моментом позже одна его рука вцепилась в волосы, когда другая приставила к горлу нож.

В тот же самый момент меч Конана нашел жизнь его противника. Из плеча и груди заструилась кровь, орошая и без того грязную одежду. Мужчина не издал ни звука и не упал, лишь пошел шатаясь к Конану, преграждая попрежнему путь к Иллиане, которую отделяло от смерти лишь несколько ударов сердца.

Когда нож коснулся горла Иллианы, на ноге обладателя ножа затянулась петля из железной цепи. Он дернулся , чтобы освободиться от нее, отеряв равновесие. Цепь еще больше натянулась, отбросив его от Иллианы. Он поднял руку, пытаясь прикрыться. Меч Конана опустился на нее. Отрубленная рука и кинжал упали на палубу одновременно.

Иллиана стояла, вцепившись в стойку одной рукой. Другую она прижимала к горлу, будто не могла поверить, что он не зияет отверстием от уха до уха, ее нож валялся без внимания на палубе. Конан подобрал его и вручил Иллиане.

"Никогда больше не бросай клинок пока хоть один враг жив!"

Она сглотнула комок и облизнула губы. Ее лицо заставило бы назвать молоко ярко окрашенным, по бокам шеи пульсировали вены." Она снова глотнула и упала в объятья Конана.

Это был не обморок. Она пробормотала слова, которые не имели смысла ни в одном известном Конану языке, и сжала его так, будто имела железные руки. Конан освободил правую руку, а другой обнял ее, держа ее как щенка или котенка.

Под маской волшебницы лежала женщина, которой было необходимо мужское объятие, чтобы обрести уверенность. Конану следует остановиться. Отнять ее девственность будет своего рода кража, к которой он относился с презрением, даже будучи свеже испеченным вором в Заморе. Все же было приятно обнаружить в Иллиане больше человеческого, чем он мог когда нибудь найти в колдуне.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});