Конан храбрый - Роланд Грин

Компаньон Раниса уже умер и не нуждался в добитии. Нагнувшись поочередно к каждому телу, Якоуб закрыл глаза и вложил им в руки оружие. Это был долг чести. Кроме того, для любого невнимательного глаза, будет казаться, что они умертвили друг друга во время милой ссоры.

Сомнительно, чтобы Мишрак что-нибудь заподозрил, когда до него дойдут слухи. К тому времени, однако, тела дойдут до такой кондиции, что вряд ли скажут много не владеющему магией. Не менее важно для Якоуба, чтобы было некоторое расстояние между его возвращением в горы и его местной работой. Его спасение отца Боры должно обеспечить ему встречу как героя, или по-крайней мере, освободить от излишних вопросов.

"Вы знаете, что делать," сказал Конан четверым кочевникам. "У вас есть какие-нибудь вопросы, не касающиеся сроков вашей оплаты?"

Мужчины ухмыльнулись. Старший пожал плечами. "Дело не в этом. Но - мы не можем убить тех, кто спер ваши вещи?"

"Тот, кому я сейчас служу, требует живых пленников, которые могут сообщить ему то, что он хочет."

"А", сказал мужчина облегченно. "Тогда ты вырос не слабым,Конан . Те, кто живы , все же могут быть убиты после всего. Как ты думаешь, позволит нам это твой хозяин?"

"Я передам ему все, что позволят мне боги," ответил Конан. "Чего нибудь еще не хватает?"

"Эта пища для городских жителей, а не для мужчин." сказал самый молодой. "Но я не думаю, что она превратит нас в слабых женщин за несколько дней."

"Нет. И если вы потребуетесь дольше, я прослежу, чтобы у вас была нормальная пища. Клянусь тем, что известно, но я не могу произнести!"

Кочевники кивнули в знак уважения, Конан отвернулся и вывел заинтригованную Раину из конюшни. Во дворе , между конюшней и домом, она недоуменно повернулась к нему.

"Они - Хирканианцы?"

"Твои зрение улучшается с каждым днем."

"Мне кажеться, они скорее ограбят нас, чем будут охранять."

"Не они и никто из их племени. Мы связаны кровью."

"У Хирканианцев таковы обычаи, или я ослышалась?"

"Нет, ты не ослышалась."

К большому облегчению Конана, Раина не стала развивать тему. Его война против Культа Рока в союзе с племенем была не для ушей того, что может передать это Мишраку.

Раина прошла по двору даже прямее, чем обычно. Когда они поднимались по лестнице, Конан услышал позвякиванье ее кошелька.

"Сколько у тебя осталось?" спросила она. "Я была бы более счастлива, если бы мы приобрели горных лошадей."

"Мишрак сказал, чтобы мы нашли их в гарнизонах."

"То есть у него есть свои люди там? Вполне вероятно. Я скорее бы предпочла иметь другой выбор, не приближающий нас к гарнизонам. Если там есть люди Мишрака, почему бы там не быть и людям Хоума?"

"Справедливо, Конан"

"Я все еще жив, Раина. Я всегда считал , что быть живым приятнее, чем мертвым. Если Мишрак потратит еще немного золота, нам не придется проливать кровь. Скажи это своей госпоже, если у нее есть уши!"

Они подошли к дверям ее комнаты. Золото Мишрака купило им не только лошадей и обмундирование, но и отдельные комнаты в лучшем постоялом дворе Аграпура. Наверняка их враги уже знают о их присутствии, хотелось бы надеятся , что не предпримут никаких действий. Между караульными и внутренней стражей ничего не могло быть предпринято без потасовки.

Зачем атаковать медведя в его берлоге, когда ты знаешь, что он ее скоро покинет?

"Спокойной ночи, Раина." Она повернулась , чтобы открытьдверь. Как всегда, кровь забурлила в Конане от пкачивающихся грудей и бедер, длинного грациозного изгиба спины и ног. Однако хозяин не требовал, чтобы мужчина спал один

Раина сжала его руку и провела его через дверь. Закрыла ее и до того как он успел раскрыть рот, подняла тунику над головой. Верхний склон ее грудей был покрыт редкими веснушкаи; их твердая полнота казалось взывала к мужским рукам.

Кровь Конана больше не бурлила. Она замерла на грани вскипания.

"Ты пожелал мне звучного сна, Конан. Так иди сюда и давай его разделим. Или я должна раздеть тебя как себя? Предупреждаю тебя, если я буду вынуждена сделать это, я буду слишком слаба для постельного спорта-"

"Ха!" сказал Конан. Его руки обняли ее и подняли над полом. Желание бушевало в нем, тоже он чувствовал в ней. "Если ты хочешь быть усталой, я устрою тебе самую шумную ночь в твоей жизни.

Часть пятая

"Именем Митры , войди," сказал Иврам. Заскрипели долго не смазываемые петли, когда священник открывал дверь Боре. Бора последовал за Иврамом внутрь. В центре зала каменный очаг готовил Ивраму пищу. Острый запах щекотал ноздри Боры будто самый аппетитный запах испеченного хлеба и жаркого. Они сразу напомнили Боре, что он с утра не съел ни кусочка.

Вокруг очага были набросаны овечьи шкуры и половики с простыми, но искусно выполненными рисунками. Коврики висели и на стене над богато вырезанным сундуком. На крышке сундука фигера Митры с глазами из янтаря и кораллов.

Из двери в соседнюю комнату выплывали звуки флейты. "Племянница" священника Мариам играла для ночных посвящений и для всего, что можно было ожидать во время этой ночи. Немногие могли ее назвать племянницей без улыбки, по крайней мере, когда не было Иврама. Многие подозревали, что она научилась игре на ффлейте в тавернах Аграпура.

"Присаживайся, сын Рафи," сказал Иврам. Он пхлопал в ладоши и флейта умолкла. " Матиам, у нас гость."

" Женщина, поспешившая из внутренней комнаты, была раза в два меньше по размерам и младше по возрасту, чем Иврам. Она несла медный поднос, покрытый куском вышитого холста, наполненный медовыми пирожками и кусками копченого ягнятины. Она грациозно нагнулась перед Борой, нарочно позволив платью открыть шею и горло. Шея была гибкой, темно розовое горло твердое. Бора почувствовал желание, отличное от голода.

"Вина?" спросила Мариам. Ее голос был богатым и бархатным. Интересно, это еще одно исскуство, которому она научилась в тавернах Аргапура. Если так, она ппрекрасно научилась.

"Прости меня , если я кажусь неблагодарным к твоему гостеприимству," с трудом произнес Бора. "Я нуждаюсь в мудром советчике как никто другой."

" Мои уши раскрыты, а мое сердце готово служить тебе," сказал Ивврам. Во рту другого священника ритуальные слова могли прозвенеть глухо. Произнесенные Иврамом внушали доверие. Деревни вокруг его алтаря прощали ему обжорствои племянницу и простили бы ему гораздо больше, потому что он слушал. Иногда он давал советы, но чаще всего, просто сознание того , что тебя слушают помогало тем, кто приходил к нему.

"Я знаю секрет горных демонов," сказал Бора. "Пока мне никто не верит. Некоторые называют меня ненормальным, другие лжецом. Некоторые поклялись пустить мне кровь, если я не прекращу их пугать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});