Вакансия: муж. И все очень прилично - Ольга Николаева

пройдет.

– Уверен?

– Ага. – Он деловито кивнул. – Я проверял. На Тихоне. Он сразу умолкает.

– Не, дружище. Я на такое не согласен. Вдруг, вообще не проснусь?

Отличный план, вообще-то, – заночевать в гостях у Миланы. День получился длинный, событий – до черта, и пилить до своей квартиры на старой ласточке без автоматики – так себе удовольствие. Могу и в столб какой-нибудь вписаться…

А организм, кстати, сразу словил бодряк при мысли о ночевке рядом с зеленоглазой. Организму вечером показалось мало. Один раз всего, на бегу – это разве нормально? Даже не распробовал до конца!

– Малыш, Ивану уже пора. Он взрослый, сам разберется с картонками. Поверь, он справится!

Она ненавязчиво пыталась вытолкнуть пацана из кухни. А он упирался, оглядывался, бурчал что-то…

Нет уж, спать в одной комнате с мальчиком – точно не предел моих мечтаний. Лучше уж дома. Приму душ холодный, успокоюсь…

– А я вам тогда разрешу целоваться! И мешать не буду больше!

– Кто тебе сказал, что нам это нужно? – Из коридора не было видно, как Милана опять краснеет. Но голос, немного сдавленный, и так обо всем рассказал.

– Я же видел. Не надо притворяться, мам. Я не маленький!

Жаль, что они уже ушли. А так бы можно было договориться… Идею-то хорошую малой подкинул!

– Иван, захлопни дверь за собой! Провожать не буду!

Послушался. В кои-то веки сделал так, как меня просили. И дверь захлопнул. Даже проверил, чтобы не открылась нечаянно.

– Какого черта? Я только усыпила ребенка! Ты что, вернулся за картонкой?! – Она успела переодеться в тонкую майку. Волосы распустила, смыла косметику – стала совсем уже юной на вид.

Организм, который почти успокоился после жаркой любви с девяткой, опять вздыбился.

– Аккумулятор сел. Морозом жахнуло. Все.

– А я тут при чем? Мороз на город призвала? – Она держала дверь приоткрытой, но внутрь не пускала.

– Ну, поставь его заряжаться, что ли… С толкача не заводится.

– А ты куда? У нас нет места, куда укладывать гостей… – Шагнула назад, позволяя войти. Кусала губы недовольно, отвлекая внимание от груди, обтянутой тонким трикотажем… Практически голой, короче. Даже цвет ореол проглядывал сквозь маечку… А я их рассмотреть не успел как следует.

Хана аккумулятору, похоже. Не дойдут до него конечности!

– Картонку давай, или коврик. Могу в подъезде перекантоваться… – Никто, никакими силами не выгонит меня отсюда сегодня! А Милана – добрая. Помню.

Она перехватила мой взгляд. Честно старался восхищаться изумрудной зеленью радужек, переливчатых и играющих от бирюзы до темного мшистого бархата… Но глаза бесконечно соскальзывали куда-то вниз.

– На диванчике ляжешь. На кухне. И чтобы ни шагу оттуда, понял? Иначе вылетишь на улицу, вместе со своим аккумулятором!

Что ж. Лиха беда – начало.

Пустила переночевать – уже славно. А дальше кривая вывезет – главное, верить в удачу!

Милана кофту натянула, чтоб не соблазнять больше. Отчаянно зевала и хмурилась, жмурилась, пряча от меня свою усталость.

Принесла мне подушку, плед, простыню – устроила, как могла. И плевать, что колени с диванчика свисали. И жесткий он. И узкий.

И я – дурак, наверное, что в это все вписался. Мог бы вызвать такси и уехать. Ласточка моя никуда бы не улетела до утра…

Но за каким-то лешим улегся на эту помесь матраса и табуретки. Свернулся калачиком, рискуя отлежать бока до синяков, или просто свалиться на пол, ко всем едреным феням!

Зато моя феечка за стеной. В маечке. И в штанах, которые не прячут, а только ярче обрисовывают попку… И Кирюха тоже. Смешной, забавный, но очень смышленый малец.

Хочет звать меня папой? Да ради Бога! Мне не жалко. Страшно, наверное, что из меня выйдет совсем никудышный отец – нет никакого опыта…

– Кирюш… Пускай человек поспит! Не мешай, имей ты совесть! – Сначала тихое шебуршание заставило открыть глаза, потом – сдавленный шепот. Меня еще и в этом жалеют…

Ангел, а не женщина! Что бы еще поломать в ласточке, чтобы подольше здесь поторчать?

– Мам, он обещал нам ремонт делать! А вдруг не успеет сегодня? Нужно будить его срочно!

– Это была шутка, сынок. – Милана пыталась засунуть голову пацана обратно в щель между дверью и косяком. Он убрал головешку, зато просочился снизу – ногу и руку вставил.

– Какие шутки, мам? Ты что? Мы же давно с тобой хотели новые обои и плитку! Хотели же?

– Эй, погоди! Про плитку и обои речи не шло! Я обещал подкрутить мебель! Отверткой! – Сил уже не было притворяться спящим.

Поднял, было, голову, и тут же врезался лбом прямо в угол стола.

– Я так и думал. – Кирюха разочарованно вздохнул. – Так и знал, что обманешь…

– Сын, тебе никто не обещал обои! Не сочиняй!

– Ну, и что? Какой же он жених и отец тогда? Семья живет в ужасных условиях!

Он явно кого-то копировал. Кого-то со старческим голосом и интонациями. Но вздыхал по-настоящему, по-детски.

– Нормальные у нас условия. Не сочиняй! – Мила вручила пацану какую-то миску, вилку, сетку яиц… – Готовь лучше завтрак. Потом проводим Ивана домой и будем с тобой развлекаться.

– И он совсем уйдет, навсегда?

Пацан деловито взялся бить яйца, скорлупа полетела по сторонам… Но это никого не смущало – маленькой семье было весело. И только я, как дурак, сидел на диванчике и держался за шишку, набитую об стол.

– Не дождешься. Как это «навсегда», если ты обещал меня звать отцом?

– Сначала – ремонт в моей комнате. Потом уже поговорим…

Хорошо, что не ел ничего в тот момент. И не пил. Просто воздухом поперхнулся, но это же не смертельно…

– А в кого ты такой деловой, интересно? – Феечка делала вид, что ее здесь нет совсем. Чем-то шуршала, гремела, что-то строгала и резала. И даже не обернулась на мой вопрос.

Только плечики хрупкие дернулись немного. Это ей смешно стало, что ли?!

– В маму.

– Ну, мама твоя помягче будет. Ей до тебя далеко. – Вспомнил про наш договор о «женитьбе»… Нет, он не дотягивал до того, как Кирюха поставил меня перед фактом.

– Значит, в Тихона.

Черт. Имя этого мужика слишком часто слышится в последние два дня.

Может, он человек и хороший… Но почему же так меня раздражает? Вот просто сам факт, что есть какой-то там Тихон, о котором феечка и ее сын постоянно разговаривают!

– А Тихон – кто?

– Это – папа Алиски.

– Ага. Ну, теперь-то все встало на свои места… – Что-то начинало складываться, но не до конца.

– Тихон – муж Стефании. Кстати, она сегодня