Вакансия: муж. И все очень прилично - Ольга Николаева

id="id8">

Глава 8

– Кирюш, ну, она же ледяная совсем! Давай, потеплее сделаю?

Сын разбрасывал брызги холодной воды по сторонам, отфыркивался, отплевывался…

– Тренер сказал закаляться. Вот я и закаляюсь.

Раздетый до пояса, он засовывал голову под кран, растирался жесткой мочалкой – совсем как взрослый. Мой маленький семилетний мальчик.

– Кир, прекращай! Ты сейчас кожу себе сдерешь!

Я соскучилась. До боли, до дрожи. Хотелось его тискать, прижимать, целовать везде – в щеки, в нос, в лоб, в глаза.

Вот нужен был ему этот спортивный лагерь? Надо было потянуть еще пару годиков, никуда его не отправлять. Может быть, мне потом было бы проще?

– Мама, я уже большой! Сам справлюсь! – Он выдернул полотенце, сам начал растираться.

– Для меня ты всегда будешь сыном, о котором нужно и можно заботиться!

– А этот, который дядя Ваня-то…

Быстро он вспомнил о дяде Ване. Грела безумная надежда, что ребенок вообще выкинет этого персонажа из головы. Смешная и нелепая, конечно: Кирюха никогда еще ничего не забывал и не упускал.

– Что с ним?

– Он тоже будет меня все время контролировать? Как ты?

Отличный вопрос. Надо просто напугать Кирюху тем, что этот человек лишь осложнит его жизнь. И сын сам попросит от него отделаться.

– Конечно. Взрослые для того и нужны. Чтобы контролировать своих детей.

Кирюша призадумался. Натянул чистую футболку, волосы взъерошил…

– А он готовит хорошо? Что там про шашлык говорил?

– Понятия не имею.

Иван остался хозяйничать на кухне. Загадочным образом просочился вместе с нами в подъезд, в прихожую, разделся и разулся… Как будто к себе домой пришел.

А я сбежала. Надо было выгнать, пока Кирюха умывался, расставить все по местам, и прекратить этот фарс. Ребенок в него совсем не вписывался, и показывать своего «жениха» сыну вообще не надо было.

– Ну, давай, проверим. Вдруг, он нам еще подойдет?

– Давай… Только ты не стесняйся, хорошо? Если тебе что-то не понравится, говори сразу!

– Мааам… – Кирюха уже почти вышел из ванной, но обернулся, даже позабыв поставить ногу на пол.

– Что?

– У тебя все нормально?

– Ну, ты домой вернулся. Живой, здоровый. Правда, завтра придется устроить разборки с тренером, но это мелочи. Все хорошо, конечно, сынок. А почему ты спрашиваешь?

– Ты просишь меня не стесняться. Это что-то новенькое.

– Ну, так нам с тобой еще ни разу дядя Ваня не попадался. – Улыбалась изо всех сил. Но, кажется, мой малыш поверил не до конца. Что-то себе под нос пробубнил и потопал на запах мяса.

– А как мне тебя называть? Можно сразу папой Ваней?

На кухне что-то брякнуло, звякнуло, стукнуло, зашипело…

Я бы на месте Ивана вообще в обморок брякнулась.

– Неожиданное предложение.

Он не брякнулся. Стоял на ногах. Но держал во рту указательный палец и морщился.

– Руки вытащи изо рта! Маленький, что ли? Это негигиенично! – Кирюха быстро заметил неправильное, сделал замечание.

Он с таким удовольствием занимается воспитанием Алиски… А тут, вон, целого большого дядю подогнали. Это ли не счастье – командовать взрослым?

– Я палец обжег.

Я кусала губы, чтобы не смеяться. Иван держал лицо намного лучше: вроде как даже вину изобразил, за то, что вел себя неподобающе.

Передо мной ни разу не повинился, а вот перед Кирюхой – пожалуйста!

– Водой остуди. А облизывать некрасиво!

Парень мой на глазах набирался наглости. Смелел. И ему нравилось, похоже.

Зато второй нахал, который взрослый, куда-то потерял свой запас смелости. Вел себя, как настоящий паинька.

– Молодец, Кирюш. Воспитай этого дядю. А то ему родители забыли рассказать, как нужно себя вести!

Острый взгляд исподлобья резанул. Почудились проклятия, застрявшие у кого-то в горле…

Что ж. Вместе с Кирюхой мы этого дядю очень быстро отвадим от дома. А вернуться я уже не позволю. Поиграли немного – и хватит!

Сын беззаботно болтал ногами под столом, внимательно рассматривая гостя.

– Так что, тебя можно звать папой?

– А твой настоящий папа не обидится, если ты так будешь делать?

Ты посмотри, каков хитрец: издалека зашел, чтобы сразу выяснить, что у нас с Кирюхой есть в анамнезе. И про наличие папы, и про отношения с ним…

– А он умер. Прямо в тюрьме. – Кирюха даже не заметил, какое произвел впечатление своей фразой. Он с упоением и интересом ковырялся в тарелке.

– Сын, пожалуйста, не забывай жевать. А то подавишься!

– Мясо нежное, мам. Даже круче, чем у Тихона получилось. Можно целиком глотать – оно растает

Иван помалкивал. Жевал. Кажется, единственный кусочек баклажана, попавший к нему в рот, уже превратился в кашицу.

– А чего ты на часы посматриваешь, Милан? Еще кого-то ждешь? – Поймал мой взгляд, перевел тему с нашего «бывшего» папы.

– Засекаю время. – Было смешно и немного печально. Наше с Киром прошлое, в котором сын ни капли не виноват, никогда не даст шансов на нормальное будущее… Даже с таким засранцем, как этот Иван Иванович.

– Зачем? Уже ничего не готовится. Расслабься и ужинай спокойно.

– Я думаю, сколько минут ты выдержишь перед тем, как свалить отсюда.

– Забей, феечка. Во-первых, часы у вас отстают. Нужно их завести или поменять батарейку.

– Угу. Спасибо. Завтра отнесу в мастерскую…

– Зачем? Я все сам сделаю. – Он, наконец, дожевал и даже проглотил что-то.

У меня же кусок в горло никак не хотел лезть. Ждала, когда придет пора подниматься и провожать гостя.

– Ты можешь и так уйти, не обязательно делать вид, что можешь быть хорошим хозяином. Ни к чему это…

– Да вот еще. У тебя тут вся мебель расшатана. Завтра с инструментами приду, надо подтягивать все болты и гайки.

– О! Круто! А мне дашь покрутить?! – Кирюха, конечно, улавливал каждое слово своими ушами-радарами, но удачно притворялся глухим. Но при словах о ремонте не выдержал.

– Если будешь папой звать – дам, конечно.

Что-то больно скребнуло по сердцу. Прошлось когтями, оставляя жесткие царапины. Так сильно, что зубы сжались, не давая открыть рот и глотнуть больше воздуха.

Кирюшка, мой самый умный, догадливый и понимающий малыш, никогда у меня не спрашивал про настоящего отца. Ему хватило того, что краем уха услышал из тихих бесед взрослых. Никогда не просил, чтобы у него был папа.

Казалось, я смогла подарить ему все, чтобы сын не ощущал себя обездоленным и обделенным.

И вот – сюрприз. Папа ему понадобился. Такой, чтобы вместе делать ремонт.

Вскочила, чтобы поставить чайник. Заодно – смахнуть обидные слезинки, набежавшие из ниоткуда. И на кого обижаться? На себя?

Не на того же придурка, который подарил мне это счастье – сына? Жаль,