Страстный подарок отшельнику - Рейчел Стюарт

этот простой контакт потряс ее до глубины души.

Секунду она наслаждалась ароматом его одеколона с нотками сандала и гладкой кожей, а затем отступила, почувствовав, как его рука обвилась вокруг ее талии, и вопросительно на него взглянула.

— Любишь играть с огнем? — хрипло выдавил он.

Кэтрин вспомнила свои собственные слова, макияж, сексапильное платье, придающее уверенность, и утвердительно кивнула:

— Но только когда это весело.

— Весело для кого? Для тебя?

— Для нас обоих.

Его глаза блестели, на скулах играли желваки, дыхание участилось, и она отстранилась, дабы не поддаться желанию сорвать еще один, но уже не легкий, а страстный поцелуй.

Целовать его и забыть обо всем.

Один шаг, второй…

Внезапно она оказалась прижатой к горячим, твердым мышцам его груди. Ее охватила дрожь возбуждения.

— Для тебя это просто какая-то игра, Кэтрин?

— Если это игра, которой мы оба останемся довольны, — ее голос охрип от вожделения, — я полностью за.

— Чего ты от меня хочешь? — прорычал он.

— Прямо сию секунду? Ты умный человек, Аларик, сам догадайся…

Его глаза потемнели, а голос стал еще грубее.

— Что, если мне нужно, чтобы ты объяснила это по буквам?

Ее губы изогнулись в улыбке, она приблизилась и провела кончиком пальца по его губам, глядя в его синие глаза.

«Что ты делаешь?» — зазвенел в голове сигнал тревоги.

А вслух она произнесла:

— Достаточно?

Он провел рукой по волосам:

— С тобой никогда не бывает достаточно.

И прежде чем она сумела обдумать эти слова, его рот впился поцелуем в ее губы с такой бешеной страстью, что Кэтрин едва не потеряла сознание. Он целовал ее без устали, не давая опомниться и что-либо предпринять. Их тела сплелись. Она ощущала волнующие прикосновения его языка. Его крупные руки гладили ее талию, бедра, спину. По всему телу Кэтрин разлился жар. Она чувствовала, как в животе порхают бабочки.

Неожиданно раздался испуганный возглас, и они замерли на мгновение, а потом, оторвавшись друг от друга, обернулись и увидели Доротею с подносом, которая пыталась ретироваться.

— Я приду позже, — пробормотала она, опустив взгляд.

— Нет, нет, все в порядке, — сказал Аларик прерывисто, пытаясь восстановить дыхание.

Кэтрин тоже пыталась отдышаться. Ее щеки пылали. Она одернула платье и бросила извиняющийся взгляд на Доротею.

— Прошу меня извинить, Доротея.

Экономка всплеснула руками:

— Вам не за что извиняться. Это самое замечательное событие на острове за долгое время.

Аларик фыркнул. Кэтрин изумленно на него уставилась. Он выглядел менее напряженным, в глазах блеск, на щеках румянец, молодой и обаятельный, как прежде. Словно и не было этих десяти лет.

У Кэтрин стало тепло и радостно на душе. Так не было даже с Люком. С этими ощущениями следовало разобраться.

Это было что-то новое и очень сильное. Аларик проник в нее, заставив потерять прежде надежный контроль над собой…

— Позвольте мне помочь вам с этим… — Она поспешила к Доротее, чтобы отвлечься от волнительных мыслей.

Аларик наполнил ее бокал красным вином, которым наслаждался до ее прихода.

Кэтрин расчистила место на столе, и Доротея торжественно водрузила блюдо с клефтико в центр стола. Она приоткрыла крышку, и воздух наполнил такой восхитительный аромат баранины и приправ, что Кэтрин непроизвольно причмокнула и прикрыла глаза.

Когда она снова открыла их, то заметила, что Аларик наблюдает за ней. Его взгляд был мягким, а выражение лица беззащитным, но она увидела в его глазах тот же самый сбивающий с толку страх, который сама чувствовала глубоко внутри. Их растущее влечение друг к другу настораживало. Она неуверенно улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ. Всезнающая Доротея стояла между ними.

— Оставлю вас обоих наслаждаться едой. На кухне есть еще овощи, если захотите.

— Я думаю, на столе всего достаточно, — пробормотал он, не сводя глаз с Кэтрин.

— Ты на сегодня свободна, Доротея.

— Я приберусь после того, как вы закончите, а потом…

— Нет, я сам обо всем позабочусь… — Он повернулся к Доротее: — Ты возьми остатки овощей и клефтико и поужинайте с Андреасом.

— Ну, мне не нужно повторять дважды! — усмехнулась экономка, кивнув им обоим. — Хорошего вечера.

— И вам тоже, Доротея, — улыбнулась Кэтрин.

— Прихвати из погреба бутылочку вина к ужину, — добавил Аларик.

— Вы нас балуете. Что-то мне подсказывает, что я должна поблагодарить мисс Уайлд, — подмигнула она Кэтрин и вышла с веранды.

Повисло молчание. Кэтрин чувствовала на себе пристальный взгляд Аларика. Не выдержав, она наконец спросила:

— Что?

— Я просто борюсь с реальностью.

— Звучит серьезно. — Кэтрин взяла свой бокал и сделала глоток. — Отличное вино.

— Точно.

— Скажи, а какой аспект реальности тебя больше всего волнует?

— Присутствие на острове великой Китти Уайлд.

— Не называй меня так. — Слова вырвались у нее помимо воли. Она и сама им удивилась. — Пожалуйста.

— Хорошо. Так вот, как я уже сказал, трудно поверить, что ты здесь и что мы действительно этим занимаемся.

— Едим клефтико из баранины и пьем дорогущее вино, — она взглянула на этикетку, — красное бордо.

Он мягко рассмеялся и покачал головой:

— При чем здесь еда и вино? Ты хоть представляешь себе, насколько ты популярна? И сколько мужчин желали бы оказаться на моем месте?

Кэтрин заерзала на стуле.

— Не нужно так говорить.

— Почему?

— Потому что… ты не любой, и мне неловко.

— Тебя смущает собственная популярность?

— Нет, не совсем так. Просто с тобой я такая, как есть, без притворства и без игры. Это просто я.

Аларик наклонился к ней и улыбнулся:

— Хорошо, просто ты, давай поужинаем и насладимся компанией друг друга.

Они быстро расправились с едой. Фирменное блюдо Доротеи было божественным. А его гостья — совершенно особенная. Всегда была такой, такой и останется.

Аларик не был наивным. Длительное воздержание — да. Но не наивность.

Он знал, чем закончится этот ужин. И это очень, очень плохо.

У него не было женщины больше трех лет.

Переспать с Кэтрин — чистое безумие. Как он сможет вернуться к привычной жизни затворника после ее отъезда?

Однако всякий раз, когда она с вожделением смотрела на него, мужчину в шрамах, он терял над собой контроль. Связь, существовавшая между ними в юности, готова возродиться, если уже не ожила.

— Хочешь еще чего-нибудь выпить? — спросил он.

— Например?

— Ну, не знаю, шампанского, десертного вина, анисового ликера, ракии?

Кэтрин скорчила рожицу:

— Разве это не вредно для печени?

— Ну, одна рюмочка никак не повредит, — улыбнулся он.

Она улыбнулась в ответ, и у него перехватило дыхание. Она и правда красавица и совсем не эгоистка. Не то, что ее мать, занятая исключительно своей карьерой. А вот Кэтрин думает о других.