Печать любви - Олимпия Кершнер

Она открыла дверь, тут же сделав ему комплимент. Мужчины это любят:

— По вам, мистер Бредфорд, можно сверять часы.

Перед ней стоял тот, кто совсем не походил на строгого и делового босса, с которым ей приходилось ежедневно общаться на службе. Этот человек был само обаяние. Да что говорить, он был просто великолепен! Ослепительная улыбка сияла на его чуть смуглом лице, глаза лучились весельем и добродушием. Белая рубашка и черный пиджак как нельзя лучше гармонировали с его черными волосами.

Мэл отдал ей дымчатую бутылку с яркой этикеткой.

— Вино, как и было, обещано. Вы потрясающе выглядите!

— Спасибо! — Она слегка покраснела. Гость несколько недоуменно взглянул на нее.

— Ах, да, проходите. — Никола отступила назад и показала, куда пройти. Еще подумает, что она не умеет встречать гостей.

Пока она закрывала дверь, он успел осмотреться.

— А знаете, ваша квартира похожа на вас. Нечто в стиле ретро, теплое, и уютное.

— Да, мне здесь очень нравится. Располагайтесь… Можете зайти в кухню, пока я буду готовить.

В кухне он открыл вино и тут же разлил его по бокалам. Затем, усевшись за стол, начал внимательно наблюдать за ней; Ей стало немного не по себе. Не напрасно ли она пригласила его сюда?

Они выпили по глотку вина, и Никола продолжила резать овощи для салата. Соус был уже готов. Мясо жарилось.

— Расскажите о вашем рабочем дне, — предложил он.

— Как-то не хочется. Сегодня один из замечательных дней, с самого утра мне все удается. К тому же у моей подруги утром родилась девочка.

Она торопливо резала овощи. Мэл не сводил с нее глаз, гипнотизируя своим взглядом. Еще немного, и она порежется.

— Девочка? И как ее назвали?

— Клэр, — ответила Никола, не оборачиваясь.

— Хорошее имя.

— Да. Но ведь вы, кажется, не любите эту тему. Семья, дети… А я так рада за подругу! Она счастлива. Ее муж просто вне себя от радости. Первый ребенок — это всегда огромное событие!

— Согласен. — Он просто пожирал ее глазами. Смотрел так, что ей было неловко за свои узкие брючки и коротенькую блузку.

— А что бы вы сказали насчет собственных детей, разумеется, в будущем?

— Я же вам говорил, что семья для меня — вопрос закрытый. Во всяком случае, так было до сих пор… Теперь не знаю. Еще не приходилось иметь дело всерьез с новорожденными детьми, так что не могу ответить. Но вот если бы у меня на руках вдруг оказался такой ребенок, как вы, я бы не был против. — Улыбнувшись, он выпил вина.

Никола задержала дыхание. Ее щеки горели, руки начали дрожать, пришлось бросить нож.

— Не надо, а то я порежусь, — повернулась она к нему. Ее глаза молили о пощаде.

— Вы так любите детей? Из вас со временем выйдет хорошая мать. Как жаль, что наши отношения только дружеские… — Его голос был спокоен, в то время как взгляд говорил о бурной страсти.

— Что нам мешает немного изменить наш договор? — хрипло спросила она.

— Выпейте еще вина. — Бредфорд протянул ей бокал.

Она взяла его, сделала глоток. Тут Мэл случайно коснулся ее руки. И словно ток пробежал у нее по венам. Вино только добавило жару.

Мужчина ласково провел ладонью по ее коротким черным волосам. Девушка возбужденно смотрела на него. Потом тяжело вздохнула.

— Не надо.

— Ах, так, значит! Не один я, вы тоже страдаете?

Ники молча кивнула, чувствуя, что не в состоянии ответить более вразумительно.

Оказавшись так близко, Мэл невольно залюбовался ею. Только сейчас он увидел, какой гладкой и нежной была ее кожа, и, не удержавшись, ласково коснулся щеки. Никола замерла в ожидании.

Такой красивой она будет всегда, вдруг подумалось ему. Ведь ее тетя для своего возраста еще достаточно хороша. А все-таки странно, что раньше он и не заглядывал так далеко в будущее. Находилась, допустим, с ним рядом какая-нибудь подружка, и ладно. А как эта красотка будет выглядеть лет через пять или десять, не имело значения. Ему хватало нескольких встреч — и прощай, милая…

Словно прочитав его мысли, девушка отодвинулась, подошла к столику и снова занялась приготовлением ужина.

— Домашняя еда требует большого внимания, — объяснила она, переводя дыхание. — Вот тут ножи и вилки, а здесь тарелки. Сервируйте пока стол. Мясо скоро будет готово.

Мэл отправился в комнату. И пока хозяйничал, расставляя тарелки, раскладывая вилки и ножи на покрытой белой скатертью столешнице, поймал себя на странной мысли: а как бы они жили тут вместе с Ники? Трудно было припомнить, когда он в последний раз таким вот образом думал о себе и о какой-либо женщине.

Волнуясь, Бредфорд подошел к окну, посмотрел на огни домов, утопающих в зелени деревьев, сквозь которую пробивался свет уличных фонарей. Ему представилось, что его жилье могло быть таким же уютным, как это. Его квартире явно не хватало женской руки, это следовало признать. Сам он постоянно пропадал в офисе, был завален работой. А домой вечером иной раз, и идти не хотелось, никто ведь не ждал его там…

Тут в комнату вошла, Никола и поставила на середину стола вазу с цветами.

— Вам они нравятся? — спросила она. — С ними всегда уютно.

— Это с тобой уютно, — ответил он и, сделав к ней шаг, обнял за плечи и повернул к себе лицом…

6

Девушка ответила на его поцелуй, приоткрыв губы, будто ждала, что это случится. И сразу же откровенно прильнула к нему и крепко обняла. Он почувствовал ее упругие груди.

Целовались долго. Мэл в сумасшедшем упоении хотел только одного — взять ее сейчас же тут, в столовой, сделать это прямо на столе, сдвинув в сторону, пока еще пустую посуду. Никола, оказавшись на редкость чувственной, дрожала и постанывала от нетерпения в его руках. Оторвавшись от ее губ, чтобы дать ей, возможность перевести дыхание, он стал целовать шею, расстегивая пуговицы блузки. Так сильно его, пожалуй, никогда еще не забирало. Девушка не шла ни в какое сравнение, ни с одной из его подружек…

И тут мясо, оставленное без присмотра на плите, напомнило о себе неожиданно громким шипеньем.

— Ой! — Никола отпрянула, придержав рукой расстегнутую блузку. — Сейчас все сгорит!

И убежала в кухню, оставив своего гостя в полной растерянности. Мэл возвратился в действительность: стены комнаты, окно с раздвинутыми шторами, обеденный стол с готовой к трапезе посудой, — все опять оказалось на своих местах. Он стоял, тяжело дыша, как плотогон, только что случайно сплавившийся с Ниагарского водопада и уцелевший. Ну и ну, что же это было? Ники оказалась сама страсть, которой трудно сопротивляться. Но, кроме этого, он уже начал смутно осознавать, что между ними забрезжило некое романтическое чувство, знакомое ему по годам юности и почти забытое. Эта новость насторожила его не на шутку. Не пора ли рвануть стоп-кран?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});