Семь дней в мае - Флетчер Нибел

— Пожалуй. Во всяком случае, Кейси утверждает, будто Скотт и Макферсон близкие друзья, что, признаться, меня удивляет. Но если Кейсл прав, следовательно, Скотт заигрывает с «бешеными».

Теперь четвертое. Сегодня днем мне звонил Скотт в связи с предстоящей тревогой. Он хочет, чтоб я отделался от журналистов в Кэмп-Дэвиде и один отправился на вертолете в Маунт-Тандер. Я ответил, что не хотел бы обижать газетчиков и собираюсь взять хотя бы одного из них. А Скотт заупрямился: тревога, говорит, должна проводиться так, словно происходит на самом деле; в конце концов я уступил. Ты видишь, чем все это может обернуться. Я отправляюсь в убежище только с Корвином и в лучшем случае с одним-двумя телохранителями.

— Вы говорите так, — кисло заметил Джирард, — словно вам нужно захватить с собой две-три дивизии охранников, не считая агентов ФБР и вообще всех, кто умеет стрелять.

— Судя по твоей шутке, ты не веришь Кейси?

— Не подумайте, что я намекаю, будто он выдумывает. Вовсе нет. Я убежден, что Кейси говорит правду. Но я никак не могу согласиться с выводами. Я не верю, что готовится военный переворот. Это абсурд.

— Да, абсурд. Но не слишком ли много странных совпадений?

— И уж совсем фантастической кажется мне история с ок-эс-эс, или как там называет Кейси эту часть? Как ухитрился Скотт создать такую крупную базу, с таким количеством людей, снабжать их всем необходимым и прочее — все это без вашего ведома? Допустим, объект существует всего только шесть недель. Но когда же его начали строить? Выходит, сразу после подписания договора, осенью прошлого года.

— Это не так уж трудно проверить.

Джирард встал и подошел к телефону, стоявшему около полукруглой кушетки у окна.

— Правильно. А что, если позвонить Биллу Фуллертону? Он профессиональный чиновник, объективный человек и к тому же знает решительно все расходы Пентагона.

— Позвони. Между прочим, Поль, часть называется ос-ко-эс-эс.

Джирард позвонил Фуллертону — начальнику военного отдела бюджетного управления.

— Послушай, Билл, у меня к тебе одно секретное дело от самого Старика. Вы отпускаете какие-нибудь средства на некий ОСКОСС? Предполагается, что это воинская часть, около трех с половиной тысяч людей… Да, правильно… Нет, не отпускаете?

Лимен написал на клочке бумаги: «Какие-нибудь особые фонды комитета начальников штабов?» — И показал написанное Джирарду.

— А вообще-то тебе что-нибудь известно об ОСКОСС?

Выслушав Фуллертона, Джирард прикрыл трубку рукой.

— Говорит, никогда ничего не слышал, — повернулся он к президенту.

— Ну а все же есть у комитета начальников штабов какие-нибудь нераспределенные фонды? — снова обратился он к Фуллертону. — Да? И иначе никак? Ну что ж, Билл, спасибо. Надеюсь, я не стащил тебя с постели? И пожалуйста, никому ни слова, договорились? Ну пока.

Джирард положил трубку и повернулся к Лимену.

— Фуллертон ничего не знает. Между тем, по его словам, должен бы знать, поскольку именно он обязан давать заключение о целесообразности любого нового мероприятия, какой бы секретный характер оно ни носило. На случай срочных непредвиденных расходов комитет начальников штабов имеет около ста миллионов долларов, но, насколько известно Фуллертону, до денег никто не дотрагивался. Да и нельзя до них дотрагиваться без вашего письменного согласия… Черт возьми, но если на базе до трех с половиной тысяч людей, то ведь нужно не меньше двадцати миллионов в год, чтобы прокормить, одеть и содержать их!

Джирард снова налил себе стакан виски. Лимен рассеянно постукивал пальцами по бокалу, пустому еще с момента ухода Кейси, и отрицательно покачал головой, когда Джирард хотел передать ему бутылку. Несколько минут они молчали.

— Мой маленький племянник, — заговорил наконец холостяк Джирард, — сказал бы, что все получается как будто в сказке. Я никак не могу заставить себя поверить, что все это серьезно.

— Вот и у меня, Поль, неотступно вертится такая мысль, но, по-моему, правильнее исходить из предпосылки, что все, в сущности, возможно.

— Конечно. — Джирард кивнул в знак согласия.

— В общем дело может обернуться плохо, даже очень плохо, — заметил Лимен, взвешивая каждое свое слово.

— Может, босс, может.

— Я рад, что наши мнения совпадают и мне не придется тебя убеждать.

Лимен подошел к окну, выходившему на южную лужайку, распахнул дверь рядом с ним и вышел на балкон. В ночном воздухе была разлита чудесная свежесть. Лимен посмотрел на огромный обелиск в честь Вашингтона — хорошего генерала, ставшего хорошим президентом. Он знал, что за магнолиями справа высится памятник Линкольну — хорошему президенту, у которого были неприятности (боже, а разве у него их нет?) с плохими генералами. Слева, в сторону от Мэлл, стояла не видимая во мраке статуя Гранта, очень хорошего генерала, оказавшегося очень плохим президентом…

Лимен вернулся в кабинет, где его ждал Джирард, и продолжал так, словно не делал паузы:

— И пожалуй, Поль, лучше не будем убеждать друг друга, иначе может оказаться, что мы заблуждаемся, а уж тогда проще простого попасть в неловкое положение.

— Хорошо. Так и сделаем. Что же дальше?

— Если все рассказанное Кейси соответствует действительности, то до субботы у нас остается только четыре полных дня. Сегодня уже поздно что-либо предпринимать. Нужно начинать утром. Если все подтвердится и мы сумеем предотвратить удар… что тогда?

— Очень просто. Вы уволите всю банду и отдадите их под суд за измену.

— Нет, не думаю, — Лимен покачал головой. — Не при моем правительстве. Да и вообще ни при каком. Подобный процесс глубоко расколол бы нашу страну… Ну что ж, думай, думай. Утром встретимся.

— Спокойной ночи, господин президент. Спите спокойно. Возможно, все объяснится очень просто, и мы потом как следует посмеемся над собой.

— Возможно, — ответил Лимен, пожимая плечами. — Спокойной ночи, Поль.

Президент остался наедине с Триммером. Он ослабил галстук, несколько раз прошелся взад и вперед и снова вышел на балкон. Балкон Трумэна. В этом доме все напоминало о прошлом. В углу кабинета стояла одна из качалок Джона Кеннеди, соломенное сиденье и деревянная спинка которой были прикрыты желтой парусиной. Лакированный с инкрустациями большой письменный стол на суживающихся книзу ножках в свое время принадлежал Монро. У дверей в спальню стояли два флага — национальный и личный штандарт президента. С тех пор как во времена Эйзенхауэра Гавайские острова стали пятидесятым штатом, новых звездочек на национальном флаге не прибавилось.

«Какой одинокий дом, — подумал Лимен. — Слишком большой и слишком пустой; дом, где человек не может уединиться и подумать без вмешательства прошлого. Вдобавок ко всему этот дом принадлежит не мне».

С балкона Лимен видел то гаснущие, то вспыхивающие огни фар, когда водители огибали высокую чугунную ограду вокруг лужайки, на которой стоял Белый дом. Как всегда, проезжая мимо, шоферы замедляли ход, надеясь, несмотря на позднее время, увидеть, хотя бы мельком, кого-нибудь из его обитателей.

Фантастично! Только так и можно охарактеризовать историю, рассказанную Кейси. Вопреки уверениям Джирарда, Лимен спрашивал себя, в своем ли уме этот человек? Но Кейси и в самом деле вел себя как нормальный человек. Смущение и скованность? Так ведут себя первый раз и все другие посетители… Пожалуй, он выглядел даже слишком обычным посетителем. Может, это какой-нибудь двойной трюк Скотта, чтобы поймать его в ловушку, а затем выставить на посмешище перед всей страной и дискредитировать договор? Нет, такое объяснение чересчур неправдоподобно.

Видимо, единственно правильный путь — безотлагательная секретная проверка. Возможно, в действительности все объяснится как-нибудь до смешного просто. Может быть, это как раз то совпадение ничем не связанных обстоятельств, которое бывает в одном случае на миллион. Утверждают же, что если штук шесть обезьян без устали будут стучать на пишущих машинках, то в конце концов у них получится «Британская энциклопедия».

Лимен снова уселся в свое мягкое кресло и закурил трубку. Пора продумать всю историю и попытаться разобраться в ней. В первую очередь нужно сделать то, что советует Джирард: разузнать об ОСКОСС. Для этой цели нужен верный человек. Пожалуй, наступило время подобрать себе команду.

Он начал мысленно перебирать список чиновников, останавливаясь на тех, кого сам назначил на важные посты за шестнадцать месяцев своего президентства. Прошло немного времени, и Лимен обнаружил, что одну за другой отбрасывает кандидатуры этих людей, не может на них положиться — либо потому, что они нерешительны, либо не заслуживают особого доверия, либо недостаточно близки к нему, либо из-за того, что станут болтать, если его предположения не подтвердятся.

«Станут болтать…» Дело вовсе не в том, что он боится насмешек, а в том, чтобы за границу не просочился даже малейший слушок, будто президент Лимен допускал возможность военного переворота. Иначе страна окажется скомпрометированной.