Крепость Жемчужины - Майкл Муркок

- Ты так говоришь, потому что не знаешь, что это такое, - убедительно сказал Элрик. - Поверь мне, Алнак, если бы я мог хоть чем-то помочь тебе, я бы сделал это. Но я не думаю, что напоить тебя ядом - это дружеский поступок…

На лице Алнака Креба появилась едва заметная улыбка.

- Верно, верно. - Он несколько раз перебросил свой жезл снов из одной руки в другую. - Но ты сказал, что будешь охранять меня.

- Обещаю. И, как ты и просил, я вынесу твой жезл снов из Бронзового шатра в тот миг, когда ты скажешь.

- Это все, что от тебя потребуется, и я благодарен тебе заранее, - сказал похититель снов. - Итак, я начинаю. Пока прощай, Элрик. Я думаю, нам еще суждено встретиться, но, может быть, не в этом существовании.

И с этими таинственными словами Алнак Креб приблизился к спящей девочке, поместил свой жезл снов на ее немигающие глаза, приложил ухо к ее сердцу. Его взгляд приобрел странное, нездешнее выражение, словно он и сам вошел в транс. Он выпрямился, его слегка покачивало. Потом он поднял девочку и мягко опустил на ковер. После этого он лег рядом с ней, взял безжизненную руку девочки в свою, держа в другой жезл. Дыхание его стало замедляться и углубляться, и Элрику даже показалось, что он слышит какую-то тихую песню, раздающуюся в горле похитителя снов.

Раик На Сеем наклонился вперед, вглядываясь в лицо Алнака, но Алнак его не видел. Своей свободной рукой он поднял жезл снов так, что его крючок оказался над сцепленными руками и его и Варадии, словно скрепляя, словно связывая их.

Элрик с удивлением увидел, что жезл начал слабо светиться и пульсировать. Дыхание Алнака стало еще более глубоким, его губы открылись, а глаза, как и у Варадии, были устремлены вверх.

Элрику показалось, что девочка начала приборматывать, и на самом деле от Алнака к Варадии прошла какая-то дрожь, а жезл снов ритмически пульсировал в такт их дыханию и светился еще ярче.

Потом внезапно жезл стал извиваться и закручиваться, с удивительной скоростью двигаться между этими двумя, словно он проник в их вены и двигался вместе с кровью. У Элрика возникло впечатление о некоем клубке артерий и нервов, подернутых сиянием, исходящим от жезла снов. Потом Алнак испустил крик, и его дыхание перестало быть тем устойчивым движением, каким было раньше. Оно стало поверхностным, почти невидимым, а девочка продолжала дышать, как и прежде - медленно, глубоко, устойчиво.

Жезл снов вернулся к Алнаку. Он словно возгорался от огня, исходящего из тела похитителя снов, как если бы позвоночник Алнака, его мозг поджигали жезл.

Казалось, крючок жезла словно светился от лучей, исходящих из головы похитителя снов, и все его тело начало светиться этим светом, отчего каждая кость, каждый орган, каждая жила стали видимыми.

С девочкой, казалось, никаких изменений не происходило, но когда Элрик пристальнее вгляделся в ее лицо, он чуть ли не с ужасом увидел, что ее глаза из синих превратились в черные. Он с нехорошим предчувствием перевел взгляд с лица девочки на лицо Алнака и увидел то, что ему не хотелось видеть. Глаза похитителя снов теперь были ярко-синими. Впечатление возникало такое, будто эти двое поменялись душами.

Альбинос, хотя и был немало искушен в колдовстве, ничего подобного прежде не видел, и происходившее беспокоило его. Он стал медленно осознавать странную суть профессии похитителя снов, какие опасности таит она, почему лишь немногие практикуют ее и почему еще меньшее число испытывает желание практиковать ее.

Теперь стали происходить новые изменения. Жезл стал извиваться и начал поглощать тело похитителя снов, забирая в себя кровь и жизненную силу плоти, костей и мозга.

Раик На Сеем застонал от ужаса. Он сделал шаг назад, не в силах контролировать себя.

- Ах, мой сын! На что я подвиг тебя?!

Вскоре от великолепного тела Алнака осталась лишь оболочка, словно сброшенная шкурка какой-то преображенной стрекозы. Но жезл снов остался там, куда его положил вначале Алнак, - на сцепленных его и Варадии руках, хотя теперь он казался больше и светился невозможным сиянием, его цвет постоянно изменялся то ли в естественном, то ли в потустороннем спектре.

- Я думаю, что он, пытаясь спасти мою дочь, отдает слишком многое, - сказал Раик На Сеем. - Может быть, больше, чем может отдать человек.

- Он отдает все, что имеет, - сказал Элрик. - Я думаю, таков его характер. Поэтому-то ты и называешь его сыном и доверяешь ему.

- Да, - сказал Раик На Сеем. - Но теперь я боюсь остаться не только без дочери, но и без сына.

Он тяжело вздохнул. Его мучила мысль о том, что он поступил плохо, попросив Алнака Креба о такой услуге.

Дольше одного дня и одной ночи просидел Элрик с Раиком На Сеемом и мужчинами и женщинами Бауради под куполом Бронзового шатра. Они не отрываясь смотрели на странно ссохшееся тело Алнака, похитителя снов, который время от времени шевелился и что-то произносил, но в остальном казался безжизненным, как мумифицированные тела козлов, иногда обнажавшиеся из-под песка. Один раз Элрику показалось, что он услышал, как Священная Дева произвела какой-то звук, а один раз Раик На Сеем поднялся, чтобы положить руку на лоб дочери, а потом вернулся, тряся рукой.

- Сейчас не время отчаиваться, отец моего друга, - сказал Элрик.

- Да. - Первый старейшина баурадимов взял себя в руки и снова сел рядом с Элриком. - Мы здесь, в пустыне, придаем большое значение пророчествам. Мне кажется, что наше стремление получить помощь затмило нам рассудок.

Они выглянули из шатра - светало. Дым от еще горящих факелов продолжал плыть по лиловому небу, легкий ветерок уносил его вверх и на север. Теперь этот запах чуть не вызвал у Элрика приступ тошноты, но его тревога за нового друга перевешивала все остальные его заботы. Время от времени он делал глоток эликсира, которым снабдил его господин Гхо. Ему удавалось лишь слегка сдерживать свою жажду, и когда Раик На Сеем предложил ему воды, он отказался.

Он испытывал множество противоречивых чувств. Он чувствовал сильную симпатию к этим людям, приязнь к Раику На Сеему. Он питал дружеское расположение к Алнаку Кребу, который спас его жизнь, совершив поступок в духе его широкой души. Элрик был благодарен за то, что Раик На Сеем доверяет ему. А ведь, выслушав его рассказ, старик имел все основания как минимум изгнать его из оазиса Серебряного Цветка. Но его вместо этого пригласили в Бронзовый шатер, когда взошла Кровавая луна, и позволили ему последовать инструкциям господина Гхо - ему доверяли, чувствуя, что он не злоупотребит этим доверием.

Теперь его связывала с баурадимами дружба, которую он никогда не сможет предать. Возможно, они знали это. Возможно, они прочли его характер с такой же легкостью, с какой прочли характер Алнака. Такое доверие укрепляло сердце Элрика, хотя и усложняло его задачу, и он был исполнен решимости, что бы ни случилось, не обмануть его.

Раик На Сеем втянул носом воздух и посмотрел в сторону далекого оазиса. Оттуда вверх поднимался столб черного дыма, он становился выше и выше, смешиваясь с более близкими дымами, словно выпущенный на волю злой дух соединялся со своими братьями. Элрик ничуть не удивился бы, материализуйся этот дух перед его глазами, - он за последние дни так привык к всевозможным необычным событиям.

- Было предпринято еще одно нападение, - сказал Раик На Сеем. Он говорил так, будто это не касалось его. - Будем надеяться - последнее. Они сжигают тела.

- Кто нападает на вас?

- Наемники-колдуны. Подозреваю, что их решение каким-то образом связано с внутренней политикой города. Они всегда пытаются добиться благосклонности того или иного из сильных мира сего, а может, и места в Совете, как ты говорил. Время от времени их махинации распространяются и на нас. Это нам знакомо. Но я подозреваю, что Жемчужина в Сердце Мира стала единственной ценой за место в этом их Совете. А потому в ее поисках сюда направляют все больше и больше воинов. - Раик На Сеем говорил с каким-то неистовством. - Будем надеяться, что скоро там не останется жителей, кроме самих злокозненных господ, которые будут бороться между собой за несуществующую власть над несуществующим народом.

Элрик увидел кочевое племя - оно проскакало мимо на некотором расстоянии от Бронзового шатра, демонстрируя этим свое почтительное отношение. Светлая кожа этих загорелых людей была покрыта загаром, синие глаза ярко блестели, а когда они отбросили назад свои капюшоны, оказалось, что у них на удивление светлые волосы, как и у Варадии. Однако одеты они были не так, как баурадимы. В их одежде преобладал сочный бледно-лиловый цвет с золотой и темно-зеленой оторочкой. Они направлялись к оазису Серебряного Цветка, гоня туда стада овец. Под всадниками были все те же странные горбатые животные, по словам Алнака, прекрасно приспособленные к жизни в пустыне.

- Это вауэд нии, - сказал Раик На Сеем. - Они последние прибывают на любые собрания. Они обитают на самом краю пустыни и торгуют с Элвером, а сюда приносят поделки из лазурита и нефрита, которые мы очень ценим. Зимой, когда погода слишком уж портится, они уходят в долины и даже города. Однажды, как они уверяют, им удалось ограбить Фум, но мы считаем, что это был какой-то другой город, поменьше, который они ошибочно приняли за Фум.