Алчность - Никки Ром

волчонок?

— Да, сэр.

— Тогда кажется, что я делаю это неправильно. Удовольствие не для маленьких шлюх.

Я отстранился от нее и вытащил пальцы из ее пизды. Я развернул ее, позволив шкиву, удерживающему ее, повернуть над ее головой. Затем я надавил на ее спину, заставив ее задницу и бедра сдвинуться в мою сторону, когда она положила лицо на стену.

— Это было для тебя. Теперь это для меня, — сказал я, потянувшись к толстой кожаной плети, которая мне очень понравилось. Я провел ею по внутренней стороне ее ног и по ее мокрой киске. Она блестела от ее влаги, когда я вытащил её и наказал ее задницу. Я слышал, как она считает, пока я снова и снова шлепал ее по спине, пока ее голос не превратился в хныкающий крик. Отойдя назад, я восхитился своей работой. Ее задняя сторона была ярко-красной, и от многослойных лопастей образовались небольшие рубцы. Утром я бы с удовольствием обработал ее синяки, но сейчас мне нужно было закончить то, что я запланировал.

Я наклонился и расстегнул кандалы, которые удерживали ее ноги врозь, затем провел руками вверх по ее телу, массируя ее груди и осыпая их мягкими поцелуями, когда я потянулся, чтобы снять ограничения, удерживающие ее руки вверх. В ту секунду, когда они освободились, она упала мне на руки, и я осторожно поднял ее, поместив в центр своей кровати.

— Теперь самое интересное начинается, — прошептал я ей на ухо, целуя ее шею и ключицу, а она протянула руку и провела пальцами по моим волосам.

ГЛАВА 9

МАЙЯ

В моем сознании был беспорядок. Я чуть не соскользнула в сладкое подпространство небытия, когда Антон решил, что с меня достаточно. Я жаждала тишины, покоя, который она мне приносила, и надеялась, что он знает, как сильно я хочу этого сегодня вечером. Мое тело чувствовало себя слабым и нуждающимся, хотя я уже кончила в коридоре. Я была на грани, и обычно мягкое пододеяльник на моей спине царапался и обжигался, когда Антон покрывал мое тело маленькими поцелуями, шепча похвалу, которую мне так отчаянно нужно было услышать.

Сегодня вечером между нами что-то изменилось. Я не могла этого понять, но чувствовала. Как будто все решало наше тело, а не разум. Я любила Антона больше, чем саму жизнь. У меня всегда было и всегда будет. Время, которое я провела вдали от него, почти уничтожило меня, но в те моменты меня удерживал страх вернуться.

— Мой прекрасный волчонок, ты так хорошо ведешь себя со мной. Такая драгоценная, — сказал он, потянувшись к черно-золотому вибратору рядом с нами. Я знала, что он планировал с этим сделать, и мое тело кричало от нужды и боли. Пытки, которые мне предстояло пережить, не были теми, к которым я была наивна. Всякий раз, когда я давила на него слишком далеко, он делал то же самое со мной. Обрезка была злой уловкой, и в такие моменты он держал ее в рукаве.

— Знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?

Я кивнула, не доверяя своему голосу.

— Очень хорошо, — сказал он, включив вибратор и проведя им по моим тугим твердым соскам. Это было потрясающе, почти достаточно для того, чтобы я кончила, но если бы я это сделала, я знала, что это было бы плохо.

Он выключил его и положил рядом с собой. Затем я увидела, как он потянулся за веревками на тумбочке. Он осторожно вытащил подушки из-под моей головы и удержал мои руки надо мной, продев веревки через металл на изголовье кровати, которое мы сами спроектировали для таких ночей, как сегодня. Как только он был доволен моим расположением, он сдвинул мои ноги и поместил вибратор так, чтобы только головка касалась моего клитора. Он еще даже не включил его, а я уже боролась с необходимостью кончить.

Следующий комплект веревок закрепил мои ноги и вибратор на месте. Я знала, что он скажет, еще до того, как он заговорил, но его слова значили для меня больше, чем действия, которые он предпринял.

— Слушай внимательно, маленький волчонок. Ты не кончишь. Ты поняла меня?

Я снова кивнула:

— Да, сэр.

— Знаешь, что произойдет, если ты не сможешь контролировать себя?

— Вы остановитесь, сэр.

— А мы не хотим, чтобы это произошло сейчас, не так ли?

— Нет, сэр.

— Очень хорошо.

Он нажал кнопку включения, и мое тело тут же дернулось, пытаясь избавиться от приятных вибраций. Антон знал мое тело лучше, чем я, и стоял рядом с кроватью, наблюдая за любыми признаками того, что я теряю контроль. Я стиснула зубы и уставилась на него. Стараюсь сосредоточиться на своей работе. Единственное, что мне нужно было сделать, это не достичь оргазма, но это казалось невыполнимой задачей. Я покачала головой, когда небольшая волна удовольствия попыталась подкрасться и потянуть за веревки, которые меня держали. Это оставило бы след, но мне нравилось, когда это происходило, и боль помогала мне оставаться сосредоточенной.

— Я так горжусь тобой. Даже спустя столько времени ты точно знаешь, чего я хочу. Чья ты, волчонок?

— Твоя, только твоя, — проворчала я, как могла.

— А что будет, если не следовать правилам?

— Меня накажут.

— Как?

— Порка.

— Нет, не порка. Ты слишком наслаждаешься ими. Это для развлечения. Как тебя накажут? — спросил он снова, когда наклонился надо мной и втянул мою грудь в рот.

Я застонала от дополнительных ощущений, но все равно не сдалась.

— Когда я не соблюдаю правила, ты не позволяешь мне кончить, — захныкала я, когда он прикусил мой сосок, вынуждая крик вырваться с моих губ.

— Очень хорошо, моя прекрасная девочка, — он наградил меня своим ртом. Глубокий чувственный поцелуй, который почти лишил меня оргазма, прежде чем он начал мучить мою другую грудь.

Я понятия не имею, как долго мы были в таком состоянии. Он играл со мной, смотрел, как я дергаюсь под его прикосновениями, а устройство для пыток, привязанное к моим ногам, заставило меня возненавидеть мир. Постепенно мой разум прояснился, окружающий шум превратился в тихий, глухой гул, и я закрыла глаза, погружаясь в момент чистой тишины. По той трансовой эйфории, которая охватила меня, мне не хватало больше, чем я могла бы признать. Боль ушла, всех проблем, окружающих нас, в тот момент не существовало, и единственным человеком на свете был Антон. Мне казалось, что я плыву и окутана плотными белыми облаками, которые никогда не дадут мне упасть. Мое тело ослабло в ремнях, а затем я почувствовала легкую