Доверие - Димитр Ганев

грязь покрывали разбитое лицо.

Раздался резкий свисток. Саир оглянулся: с той стороны, откуда появилась девушка, бежали люди в форме. Саир швырнул пистолет в кусты. Трое милиционеров заставили его поднять руки.

Часом позже капитан Игнатов получил телеграмму следующего содержания:

«В 23.00 в двенадцати километрах восточнее моста через Марицу Саир Курталиев изнасиловал и убил Лену Станкову из Пловдива, после чего бежал в южном направлении. Примите меры к задержанию».

Телеграмма была подписана неким Запряновым.

14

На восьмой день после убийства в Пловдив прибыл судебно-медицинский эксперт доктор Кабаков. Он последним вышел из автобуса на площадь, слишком тесную для прибывающих и отъезжающих машин и людей, нанял извозчика и назвал адрес. Проехав рынок, экипаж затрясся по неровной мощеной дороге на правом берегу Марины. Теплое осеннее солнце и плавное покачивание убаюкивали доктора, устроившегося в углу старого, украшенного белыми кружевами и красными кистями экипажа. Маленькие глазки Кабакова перебегали от дома к дому, беспокойно отыскивая нужный номер.

Вскоре экипаж остановился у калитки, сколоченной из тонких планок, выкрашенных охрой. Расплатившись с извозчиком, доктор поблагодарил его и легко спрыгнул с подножки на песчаную дорогу. Глазки его так и впились в висящий на калитке некролог. Кабаков приблизился, остановился напротив уже пожелтевшего листка и заморгал удивленно: из траурной рамки на него смотрела старая вдова Зария, глаза которой как бы говорили: «Поздно явился, доктор, все кончено!»

Неподалеку на берегу какой-то мальчишка выпутывал удочку из ветвей вербы, ворча себе под нос.

— Клюет? — спросил доктор, подходя.

Маленький рыбак продолжал возиться с удочкой, только когда доктор остановился рядом, ответил:

— Не всегда.

— Точно. Рыба клюет не всегда. А когда все-таки хорошо клюет?

— Когда есть подходящая приманка, — ответил Тимчо и, подняв глаза на разговорчивого прохожего, выронил кизиловый прутик. Он вспомнил: этот человек — доктор, приезжавший в Красново, когда погиб его отец.

— Ты в этом квартале живешь? — спросил Кабаков, украдкой взглянув на двухэтажный дом с альпийской крышей.

Он порылся в саквояже, достал листок, прочел: «13.00 — осмотр больной Арие Салтаниной…»

Тимчо уже целую неделю рыбачил напротив калитки этого дома и наблюдал за каждым, кто проходил мимо и интересовался Арие или покойной вдовой. Подпоручик Занин строго наказал ему придерживаться таких правил: держаться так, чтобы никто из местных не обращал на него внимания, а появится кто из Краснова, не попадаться тому на глаза. Об этом докторе подпоручик, однако, ничего не говорил. А он вот пришел и заговорил почему-то.

Обдумав ситуацию, Тимчо сказал:

— Я из этого квартала.

— А бываешь ты вон в том доме, где бабушка Зария жила?

— Бываю.

— Я врач. Меня вызвали к больной, ее зовут Арие. Не знаешь, как она сейчас?

— Не знаю, не видал я ее, — ответил мальчик и снова занялся удочкой.

— Ну, удачи тебе, паренек!

Подмигнув Тимчо, доктор подошел к калитке с некрологом, толкнул ее, поколебался мгновение и скрылся во дворе.

Кирпичная дорожка привела его к лестнице, покрытой пестрым половиком. Поднявшись, к двери, Кабаков провел ладонью по потной плешивой голове, постучал. Никто ему не ответил. Доктор стукнул еще несколько раз и, услышав тихие шаги, отступил, выпятив грудь. Сердце его учащенно билось.

Щелкнул ключ, дверь отворилась. На пороге стояла высокая белолицая девушка с пышными каштановыми волосами.

— Добрый день! — любезно поздоровался Кабаков.

— Добрый день, — ответила девушка. — Кого вам?

Кабаков, окинув любопытным взглядом стройную фигуру хозяйки, тихо спросил:

— Имею честь говорить с дочерью Караосмана?

— Да.

— Арие?

— Вы не ошиблись.

— Меня привели сюда важные обстоятельства. Выслушайте, пожалуйста.

— Прошу вас, проходите.

Разведчица Таня Митринска — вот уже неделю она была Арие, «похоронив» свою тетю Зарию и написав некролог, — провела его в гостиную. Они сели к старинному плетеному столу. Помолчав, доктор начал длинный, утомительный разговор о добрых семейных традициях. Арие кивала, соглашаясь. Когда же он сообщил цель своей миссии, сказала, покачав головой:

— Сожалею, но я не могу так поступить.

Доктор был готов к подобному ответу. Он улыбнулся и продолжал:

— Этот решительный и рискованный — я не отрицаю — шаг избавил бы вас от кошмара бесконечных сомнений, от непрерывных преследований, от хождения по милицейским участкам.

— Что ж, если я этого заслуживаю…

Таня вела линию, намеченную ей Заниным: после долгих уговоров она должна согласиться, чтобы оставить себе резерв времени.

Тимчо, забрасывая и вытаскивая из реки удочку, наблюдал за домом. Смеркалось, а человек с докторским саквояжем все еще был у «дочери» Караосмана.

Этой же ночью какая-то повозка выехала из города. Резвые кони бежали рысью, колеса подскакивали на твердой проселочной дороге. В повозке сидел доктор Кабаков. Около него, накинув кожух на плечи, сидела «Арие», согласившаяся наконец поехать к отцу. На переднем сиденье покачивалась грузная фигура извозчика, мрачного мужика с длинными черными усами. Над полем стлался прозрачный туман, который то исчезал, то снова встречал повозку, похожий на легкий дымок подожженной стерни.

Город оставался все дальше и дальше.

15

В поздний послеобеденный час трое верховых скакали из Краснова к пятому посту. Впереди с автоматом на плече ехал Игнатов на своем неукротимом Коме. За ним, гордо выпятив грудь, — его «адъютант» Тимчо на Зите. Он был в новом мундире и до блеска начищенных сапогах. Последним ехал урядник Славеев, с опаской поглядывая на густые заросли, среди которых вилась тропа. Копыта утопали в толстом слое почерневшей, гниющей листвы, кони скользили на крутизне и беспокойно всхрапывали. Воздух, застоявшийся в глубоких оврагах, пах грибами. Впереди до самого поста темнели кусты зреющей малины. Чем выше поднимались, тем больше появлялось вокруг сосен.

Перевалили через гребень возле небольшого холмика, выехали на ровное место.

— Славеев, — сказал капитан, — сегодня ночью закончите работу с продовольствием, а утром отправляйтесь с поручиком Стефановым на шестой пост.

— Слушаюсь! — Урядник натянул узду, чтобы поравняться с Игнатовым. — Я знаю, что поручик уже на шестом.

У него была назначена встреча с Караосманом, ему надо было вернуться в Красново ночью, но все получалось не так.

После того как поручик Стефанов допросил двух патрульных солдат и доложил командиру, что снимает их с поста, дабы отдать под суд, капитан решил лично проверить случай на месте происшествия и уж только тогда дать ход делу. А Тимчо взял с собой, чтобы показать ему границу и сторожевых собак.

Когда стали видны очертания поста — белого строения под соломенной крышей, приютившегося между тремя островерхими соснами, — Игнатов шутливо сказал:

— Держись как настоящий адъютант! И главное — не бойся собак. Договорились?

— Так точно! А они кусаются? — спросил Тимчо.

— Собаки кусаются, когда от