Однажды в Марчелике (СИ) - Сухов Лео

В какой-то момент рука Старика зависла над револьвером необычной конструкции без курка, но касадор так и не решился взять необычное оружие, оставив его в тайнике…

Перед тем как запереться на ночь, он вышел наружу и направился к отхожему месту. Ночь уже опустилась на лагерь, и большинство людей сидело по фургонам. Только двое дозорных стояли на крыше.

«Друзья Стивена, – определил Старик. – Наверно, не уговорил больше никого. Что же ты замышляешь, Стив?..».

Однако додумать эту крайне важную мысль ему не дали. Он скорее понял, чем услышал, что сзади кто-то есть, и резко развернулся – но было поздно. Три фигуры кинулись к нему с разных сторон. Один из нападавших резко ударил его в солнечное сплетение, и пока Старик хрипел, силясь позвать на помощь, его успели повалить на землю и связать руки и ноги. В рот ему сунули кляп, а затем потащили куда-то в темноту.

Вот только не прочь от лагеря Айвери, а в соседний номад. И тут Старик понял, что и он, и Рональд жестоко просчитались. И теперь за свою ошибку придётся заплатить сполна. На руке одного из нападавших мелькнула татуировка в виде греческой буквы «дельта». Значит, их с Рональдом всё-таки нашли старые враги…

Пока Старика тащили, он пытался шуметь, кричать, звать на помощь, но нападавшие хорошо знали своё дело. Связанный по рукам и ногам, с тугим кляпом во рту, он и мычать-то с трудом мог. А чтобы Старик не размычался слишком громко, ему время от времени наносили удар в грудь, сбивая дыхание.

Короткое путешествие закончилось в чужом фургоне, где, помимо его похитителей, оказались и другие люди. К удивлению Старика, одним из них был сам Стивен, а ещё одним – глава союзного номада Йохан Беккер.

– Ну вот, а ты боялся!.. – усмехнулся в седые усы Беккер. – Старик теперь у заказчиков. Значит, тебе завтра никто не будет мешать. Так что действуй!..

– Вы только не упустите его! – мрачно произнёс Стивен. – Он такой изворотливый чёрт, что может все планы поломать…

«Сколько же тебе заплатили, сукин сын?! И каким же уродом надо быть, чтобы предать собственного брата?» – думал Старик, глядя на Айвери-младшего.

То ли заметив, то ли почувствовав его взгляд, брат Рональда присел рядом и сказал:

– Наверно, ты думаешь, что я тварь и предатель?.. – Стивен усмехнулся. – Все бы так подумали… Я бы и сам так подумал, не будь я при делах. Да, брат заботился обо мне, тащил меня… Но знаешь, он ведь никогда не спрашивал, чего я хочу на самом деле…

В ответ Старику удалось выразить презрение одними губами, даже с кляпом во рту.

– Да кривись сколько угодно! – отмахнулся от него Стивен. – Это тебе не поможет: тебя увезут связанным в этом самом фургоне. И Рону не поможет: завтра он будет мёртв… И твоему Дану не поможет, потому что он уже мертвее мёртвого.

Старик дёрнулся, как от резкого удара, и замычал, проклиная ядовитую гадину, которую Рональд пригрел на своей груди.

– Да… И все получили по заслугам. Молодые касадоры умерли за свою глупость. Рон умрёт за свою гордыню. Ты просто сдохнешь, потому что мне ты никогда не нравился. А номад Айвери продолжит свой путь. Только главой у него теперь будет совсем другой Айвери. Прощай, Старик! Пусть твоя смерть будет мучительной и долгой!..

«Если бы только знать, что с Даном всё в порядке! Если бы только знать!..» – это была последняя мысль Старика, когда один из касадоров, что принимали участие в его похищении, врезал ему под дых, вытащил кляп, сжал пальцами ноздри, раздвинул зубы ножом и влил в глотку пузырёк с какой-то жидкостью.

Всего через минуту он уснул крепким медикаментозным сном – хотя, если честно, и не слышал никогда такого мудрёного слова…

В тот год погибло много старых опытных касадоров. Одни падали со скал, другие пускали себе пулю в лоб, третьих убивали какие-то тёмные личности… Если кто-то и обращал внимание на странное стечение обстоятельств, то над его подозрительностью только посмеивались.

Ведь всем было понятно, что это простое совпадение – не более того. И если кому-то хочется дважды прострелить себе башку, то лишь бы дури хватило и старания в этой башке – и всё получится. Курицы же могут бежать какое-то время, когда им отрубили голову – так чем же человек, венец творения, хуже?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Старик и Рональд знали точно, что у большинства совпадений имеется имя, фамилия, а ещё цель и мотив. Вот только они до последнего верили, что их всё-таки минует чаша сия. Возможность смерти их давно не пугала – они смирились. Но вот мозг…

Он, мозг, то есть, категорически отказывается признавать эту неприятную возможность. И поэтому даже умные и опытные люди нередко проходят мимо признаков своей скорой смерти, не замечая их до последнего…

Дан и Ко, Пальцы Стервятника, в полудне пути от Подковы Висельника, Марчелика. 21 апреля 1935 года М.Х.

След было взять легко, сложнее было по нему идти. Ветра центральных равнин континента быстро заносили все отпечатки пылью, а живучая растительность стремительно восстанавливалась.

К счастью, похитители шли, как стадо воллов, не слишком заботясь о том, что их следы кого-то заинтересуют. Через полчаса после начала преследования юные касадоры наткнулись на место стоянки похитителей, а также на труп одного из них.

– Пристрелили, – констатировал Иоганн.

– Сначала он дрался, Ган, – поправил его Мигель.

– С чего ты так решил? – спросил удивлённо Ламмерт, который ничего такого не заметил.

– А вот смотри: трава примята – тут он упал. А вот ещё следы… – Мигель тыкал в землю с лицом опытного следопыта, которым, к слову сказать, вовсе не являлся, а Ламмерт честно пытался всё показанное увидеть.

– Не верь ему, Лам! – посоветовал Бенедикт, понимая, что Ламмерт просто напрасно тратит время. – Он над тобой подшучивает. То, что сначала дрался, видно у покойника на лице. Получил по роже дважды: нос разбит и, видишь, ещё ссадина на лбу.

Бенедикт подошёл к трупу и задрал сначала одну, а потом вторую штанину, где заодно обнаружился перелом.

– Потом потянулся за пистолетом. Ему тот, с кем он дрался, сначала сломал ногу, а потом его пристрелили, – закончил Бенедикт.

– Оружие забрали, сумки тоже… – заметил Дан, внимательно осматривая труп. – А вот обувь снимать не стали… Хорошие ботинки, между прочим!

– Дан, я надеюсь, ты их не для себя снимаешь? – спросил Пётр, с ужасом глядя на то, как его друг стягивает кожаный ботинок с ещё не совсем хладного трупа.

Дан закряхтел и решительным рывком сорвал обувь с чужой ноги. И тут же отставил подальше от себя на вытянутой руке, закатив глаза в шутливом полуобмороке.

– Почивший метен, видно, не любил мыться! – поморщился Мигель, почуяв запах.

– Зато ты любишь, ага!.. – не согласился с ним Вильям, который всегда с Мигелем, да и вообще со всеми, спорил. – Сними-ка сапоги и ботинки с любого из нас, и запах ещё сильнее будет!

– Один ты ко всему привык! – не остался в долгу Мигель. – Наверно, поэтому тебя и отправляют сортиры ставить.

– Радуйся, что меня, – усмехнулся Вильям. – Ставил бы ты, так мы бы с ног до головы в дерьме ходили…

– Невовремя, вы, товарищи, споры затеяли! – прервал их перепалку Дан и, набрав побольше воздуха в лёгкие, заглянул прямо в трофей.

– Вот это сила духа! – шутливо восхитился Иоганн.

– Чья сила духа будет сильнее? Сила духа из ботинка или сила духа Дана? Кто на что ставит? – весело предложил пари Мигель, но его никто не поддержал. Отчасти потому, что он сам спорить, как всегда, даже не собирался.

– Ботинок новый, – Дан отбросил обувь в сторону и, поморщившись, вытер руки о штаны. – Сделан на севере, в Мезализе.

– Да как ты узнал-то?! – удивился Ламмерт. – По запаху?

– По метке мастера с адресом мастерской, – ответил Дан. – На первых стельках такие всегда есть. Это потом, когда стельки снашиваются, суют любые чистые кожаные.

Дальше, после места стоянки, отряд похитителей оставлял ровный, как по линейке, след. Не скрываясь, не беспокоясь о преследовании, преступившие закон вадсомады скакали к одним им известной цели…