Допеть до победы! Роль песни в советском обществе во время Второй мировой войны - Сюзанн Амент

повторами: «Я ничем не отличился, / ничего не совершил, не совершил – / лишь страну, лишь страну мою Россию / беззаве… беззаветно я любил» [Луковников 1975:138–139; Бирюков 1984:219; Бирюков 1988: 221–223]. Песню «Марш артиллерии» (музыка Новикова, слова С. А. Васильева) заказал Н. Н. Воронов, маршал артиллерии. В 1944 году в фильме «В шесть часов вечера после войны» прозвучала «Песня артиллеристов» (музыка Хренникова, слова Гусева). Танкисты получили песню «Сердце танкиста», написанную Кручининым и Фатьяновым в 1944 году. Разведчики, саперы, сигнальщики, медсестры и водители – все удостоились музыкальных од.

Географический регион и расположение фронта также становились поводом для творчества. Песня «В белых просторах» (музыка Фрадкина, слова Ошанина) была написана для Карельского фронта весной 1944 года. «Южноуральская» (музыка Соловьева-Седого, слова Фатьянова), написанная в 1943 году, посвящалась Южно-Уральскому военному округу. Даже небольшие военные подразделения внутри армий требовали собственных песен. Например, композитору Новикову и поэту Алымову заказала песню 129-я стрелковая дивизия, которая освобождала Орел и получила почетное наименование «Орловская». Новиков вспоминал, что заказы такого рода стали очень распространенным явлением осенью 1943 года, когда Советская армия освобождала захваченные немцами территории и победы следовали друг за другом. Композитор и поэт встретились с солдатами и командиром дивизии, узнали о ее боевом пути. Песня «Где орел раскинул крылья» стала гимном дивизии, который сопровождал бойцов до реки Эльбы: «Нас и “тигры” не пугали – / мы на то стрелки, / по-орлиному клевали / немцев русаки… / Из Москвы приказ кремлевский / Сталин нам прислал: / нас дивизией Орловской / доблестной назвал… / Рыбам – речка, / хатам – печка, / нам – поход, / до победы недалёко, / марш вперед!» [Луковников 1975: 152–154; Бирюков 1984: 227].

И авторы-любители, и профессионалы написали сотни песен во славу различных дивизий, полков и батальонов. Большинство из них не выходили за пределы той аудитории, которой предназначались, и не включались в действующий репертуар. События и обстоятельства, запечатленные в этих песнях, имели слишком конкретный характер, чтобы вызвать устойчивый всеобщий интерес. Некоторые песни с соответствующими изменениями передавались в боевых частях по наследству, но большая часть из них утрачена. Ветераны в ответ на вопрос вспоминают, что были какие-то свои песни, иные припоминают несколько слов или отрывок мелодии, но полных версий полковых песен отыскать не удается. Упоминания о них, однако, существуют в архивах, газетах, мемуарах, и нет сомнений, что песни, чествующие конкретных бойцов, играли важную роль в новом песенном репертуаре военного времени.

Ряд песен был посвящен партизанам. Существуют явные различия между «партизанскими песнями» и другими разновидностями песен. Хотя темы часто совпадают – героический поступок, разгром врага, защита родины, – выжившие участники войны утверждают, что партизанские песни сильно отличались от прочих. Так ли это и существовало ли большое различие между фронтовой и партизанской жизнью – выяснение этих вопросов находится за рамками данного исследования. Но, очевидно, подобное различие существовало в сознании участников войны и, соответственно, в характеристике песен. Один ветеран объяснил это разницей в образе жизни на фронте и у партизан: он вспоминал, что в регулярной армии строго придерживались фронтового кодекса поведения, уважали честь солдата, в то время как партизанская борьба диктовала другой кодекс – «каждый сам за себя», – и там свирепость и жестокость не знали границ (Прокопий Михайлович Тарасов, ветеран регулярной армии, интервью, декабрь 1990 г., Москва). В партизанских песнях часто фигурирует природа как соучастница борьбы, что соответствует особенностям образа жизни партизан, которые вынуждены были прятаться, маскироваться на местности, незаметно совершать передислокации. В одних песнях природа является фоном, в других – защитницей партизан и главной темой. Название песни дополнительно подчеркивает эту связь с природой, хотя в реальности регулярным войскам тоже часто и подолгу приходилось находиться в лесах. Самая известная партизанская песня, которая является также одной из самых исполняемых военных песен, это «Ой, туманы мои, растуманы» (музыка Захарова, слова Исаковского). В январе 1942 года Захаров, композитор и дирижер Хора имени Пятницкого, обратился к своему многолетнему соавтору поэту Исаковскому с просьбой написать стихи про партизан. Поэт вдохновился старинной народной песней, в которой повторялись слова «туманы-растуманы», переделал ее и прислал текст Захарову в Свердловск, где в то время выступал хор, которым он руководил. Композитор долго работал над мелодией – обычно это происходило в купе поезда ночами, когда хор переезжал из города в город, где выступал. Премьера песни состоялась в августе 1942 года, и затем она исполнялась с неизменным успехом [Луковников 1975:72–74; Бирюков 1984:202–203; Бирюков 1988: 166–167; Казьмин 1970: 214–215, 218–221, 241]. В песне поется: «Ой, туманы мои, растуманы, / ой, родные леса и луга! / Уходили в поход партизаны, / уходили в поход на врага. / На прощанье сказали герои: / ожидайте хороших вестей! / И по старой Смоленской дороге / повстречали незваных гостей». Далее идет речь о том, что с той поры «потеряли злодеи покой», партизаны сражаются днем и ночью: «Партизанские вьюги над разбойной гудят головой»; в заключение говорится, что «не уйдет чужеземец проклятый, своего не увидит жилья». Мелодия медленная, протяжная, в духе русских народных песен.

Несмотря на видимость автономии, партизаны также были вовлечены в бюрократический процесс утверждения песен на специальных комиссиях. Политуправление Брянского фронта, который снабжал некоторые партизанские отряды оружием, в октябре 1942 года обратилось к Кацу и Софронову с просьбой написать песню для партизан. Софронов вылетел в партизанский лагерь на оккупированной территории во время ноябрьских праздников, имея при себе новую песню – «Шумел сурово Брянский лес» [Луковников 1975:68–70; Бирюков 1984:226–227; Бирюков 1988: 169–171]. Зимой 1941 года в Алма-Ате был снят музыкальный фильм для распространения в партизанских отрядах – «Партизан – перелетная птица» (музыка 3. Л. Компанейца, слова А. Б. Гатова). Действие песни происходит у костра: «Посидим у ночного костра, / полечи мои раны, сестрица, / собираться в поход нам пора. / <…> Подожди, партизан, дотемна. / Эх, сулит нам хорошего мало / золотая большая луна». Припев звучит гораздо бодрее: «Бей, бей, гранаты не жалей: / враг идет кровавый. / Кончен бой, придем домой / с партизанской славой» [Бирюков 1984: 207–208]. Песня «Не пыли, дороженька» написана в 1942 году Кацем и Шубиным. Как и в случае с «Туманами-растуманами», слова этой песни уходят корнями в народное творчество, поскольку Шубин был собирателем фольклора: «Не пыли, дороженька степная, / по тебе шагать далеко нам. / <…> Мы теперь уходим в партизаны / и с врага не спустим зорких глаз. / Частый дождь омоет наши раны, / и полночные туманы скроют нас. / За поля сожженные и хаты, / за