Семь дней Создателя - Анатолий Агарков

— Угомонись, — махнула толстой рукой Кащеевна.

— Выпить ба, — мечтательно вздохнул малый с крепкими, но обвислыми плечами. И руки у него были мощные — длинные мускулистые с широкими заскорузлыми ладонями. Вот ноги подкачали — короткие, кривые, как у карлика.

— Филька Звонарь, — представила Кащеевна. — С им не разговаривай — глухня. Силы немеряной — это ён тебя сюда на сабе пёр. А вот стрючком подкачал — меньше мизинца.

Рукастый коротконог, заметив внимание к своей особе, закивал головой.

— Гы-гы-гы!

— Гы-гы…. Хрендель, говорю, у тебя ни на что не годный.

— Выпить ба, — согласился Звонарь.

— Выпивку мы сегодня прокакали — с энтим вот провозились, — трактирщик неприязнь ко мне личную пытался замутить до всеобщей. — Можа у тебя, Кащеевна, что в заначке сохранилось — проставляйся. Что за свадьба без веселья?

— Свадьба? — заступница моя встрепенулась. — На свадьбу можно и в закромах пошебуршать.

Рывком развернула моё лицо, едва не сорвав шею с резьбы.

— Ты, милый, как?

— Выпить насчёт?

— Насчёт жениться.

— Отрицательно.

— Дай-ка я посватаю, — придвинулся бородач с впалыми глазами. — Ты, морда буржуйская, кочевряжиться сюда пришёл?

— Меня принесли, — напомнил. — Сожрать хотели.

— Щас башку расколю, — трактирщик поднял обломок кирпича.

— Угомонись, Уч-Кудук, — вступился Ванька Упырь. — И ты, Боря, сядь, брось каменюку, сказал. Мы завтра за этого чубайса ящик белого с буржуйки худозадой стрясём.

— Поставит? — это он мне.

Пожал плечами — о чём вы?

— Поставит, поставит, — кивал Упырь страусиным клювом.

— Да ён ничё не помнит, — надрывным вздохом проводила Кащеевна вдаль видение белой фаты.

— Глаза видят, язык болоболит, — Упырь развил мысль. — Дырку в лобу глиной залепим — кто-нибудь признает. Водить по улицам на щепощке станем, как цыгане медведя.

Бомжи развеселились. Посыпались реплики.

— Ты, Звезданутый, на лисапетке крутить можешь? А косолапые катаются.

— В цирк его продадим.

— Лучше на паперть посадить — никто мимо не пройдёт. С такою дыркой-то в лобу….

Уч-Кудук придвинул бородатое лицо:

— Ты закатываться умеешь? Ну, дёргаться от падучей…. Научу — всем прихожанам карманы вывернешь.

Я выдержал его змеиный взгляд.

— Оно мне надо?

Трактирщик подскочил:

— Гонор-то убавь, морда буржуйская. Нет, надо ему башку расколоть, надо.

— Сядь! — Упырь махнул рукой. — Тащи, Кащеевна, заначку — сегодня он твой, а завтра решим, что с им делать.

— Ну, коль так, то и не жалко, — Надежда бесцеремонно спихнула меня в сторону и в три приёма — четвереньки, коленки и, наконец, стопы — подняла тушу в вертикальное положение. — Не жалко для компании — сейчас сбегаю.

Утопала в темноту.

От толчка упал лицом на угол полузасыпанной бетонной плиты и не почувствовал боли. Вот что это такое? Кожа на щеке лопнула, кровь течёт, а боли нет. Давеча кипяток пил и не обжёгся. Куда чувствительность пропала? Увы, печален вывод — следствия черепно-мозговой травмы.

Пощупал вмятину во лбу — точно, подставка под чернильницу. Представил пузырёк-непралевашку — сколько кубиков бесценного мозга вмято, порушено, безвозвратно погублено. Какие утрачены способности? Как сам жив остался?

Но остался. Могу мыслить, дышать, есть, пить, говорить, видеть и слышать. Двигаться могу. Значит, рано мне в покойники, да и в шуты гороховые….

Не ощущаю боли — один нюанс. А иже с ним — тепла и холода. Словом, потерял чувствительность. Не замечаю голода — второй. Впрочём, это из той же оперы.

Со слухом что? Со слухом есть проблемы. Голоса доносятся как из бочки — бу-бу-бу. И никак не могу понять, кто говорит, пока на рот не гляну. Это бывает…. Ну, точно! Заткнул поочерёдно пальцем правую раковину, левую. Это бывает, когда слышишь одной половиной. А у меня не работает правое ухо — напрочь отключилось. Вот такая чернильница!

Дальше что?

Прикрыл поочерёдно глаза — видят оба, но левый хуже. Да ни хрена он не видит — только свет и тьму! Смотрю на рожу трактирщика, вижу пергамент лысины и щёк, да три пропадающих пятна, когда Свиное Ухо молчит или моргает.

Руки двигаются, ноги гнутся. Попробовал встать. Встал, и тут же едва освещённые стены строения, костерок и сидящие пред ним бомжи в кадриль пустились — утюги за пирогами, пироги за башмаками…. Голова закружилась, и я бы упал, если б раньше Уч-Кудук не дёрнул меня за лодыжку.

— В бега, буржуй, собрался?

Упал и ткнулся лбом в треклятую плиту.

— Э, кончай, кончай! — вступился Упырь. — Товарный вид испортишь.

— Хуже не будет.

Подошла Кащеевна с коробкою в руках.

— Духалон?

Надежда извлекла пузырёк, повертела перед глазами.

— Не-а. Средство для очистки ванн.

Бомжи оживились

— Спиртяга?

— Ректификат.

— Цеди в котелок.

— А можа я неразбавленный пью.

— Выдавай Надюха по флакону.

— Допиваёте бульён, и ларисок дожирайте.

— Пускай флакон по кругу и котелочек — на занюх.

Кащеевна, едва не лишив головы, затащила мой торс на своё бедро.

— Хтой-то тебя так?

— Упал.

— Сейчас залижу — как на собаке заживёт.

И она принялась вылизывать царапины и ссадины моего лица.

О, господи! Я закрыл глаза. Опять этот запах. Отвратительный запах нечистот и гниющей плоти. Запах её рта.

— Будешь?

Открыл глаза — Кащеевна пристраивала пузырёк к моим губам.

— Средство для очистки ванн? Нет.

— Что ты понимаешь! Надо в рот набрать глоток, а потом запить — мягше бражки пройдёт.

Надя продемонстрировала культуру пития убойного напитка — крякнула, дыхнула, помотала головой.

— Прошла. Выпей, дуралей, веселее станет.

Реплики от костра:

— Смотри, как она его ласково — дуралей. Чует сердце, свадьбе быть.

— Сейчас мы её и забацаем. Уч-Кадушка принимай поповский сан.

Густой бас бородача отразил бетонный потолок:

— Венчается раба Божья Надежда рабу Божьему — Слышь, как тебя? Не помнишь? — рабу Божьему Звезданутому. Аминь.

Четыре глотки прогудели:

— Ами-инь.

— Да целуйтесь вы, черти! — басил Уч-Кудук, грозя дымящимся поленом. — Зря, что ль кадилом машу?

Увидев щербатый Надюхин рот, в страхе закрыл глаза. О, Господи!

— С таким не интересно — квёлый он, как жмурик, — отступилась новобрачная. — Надо его напоить.

Какие вопросы!

Мне тут же протолкнули в рот горлышко пузырька, едва не выдавив зубы. Забулькала жидкость, задёргался кадык, пропуская её внутрь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});