Семь дней Создателя - Анатолий Агарков

Серенькое утро веткой акации заскреблось в зарешёченное окно.

Лежал на диване в приёмной штаб-квартиры Н-ской ФСБ и гадал, почему я здесь. Мысль о кознях властей — первая, что пришла в голову. Она логична после ареста воровских авторитетов на Большом Сходняке. Премьер не остановится, сделав один шаг, не позволит Движению ответить войной за наезд — должен последовать разгром организации на местах. И судя по всему…. Но почему я здесь?

Щёлкнул входной замок, обещая открыть завесу тайн.

Вчерашние мои похитители (и брехуны):

— Как спалось, Алексей Владимирович?

К чёрту! Я ещё сплю. Я не выспался. Мне так хорошо на скрипучем диване.

Но вопреки желанию подскочил с него и пожал протянутые руки. Надел пиджак, ночевавший на спинке стула, подтянул ослабленный галстук.

— Присядем, потолкуем, перекусим. Виктор Иванович, кофейку с бутербродами, — это старший младшему.

— Что происходит, господа? — мой первый вопрос.

— Ничего катаклизмического — общество освобождается от криминальных экскрементов.

— Причём здесь я?

— Вы — как раз особая статья. Вы, так называемый, Смотрящий за городом, то есть глава местной ячейки преступной организации, именующей себя Движением. При этом вы — руководитель успешно развивающейся фирмы, молодой и чуть ли не самой крупной в городе, вполне легальной и законной. Два груза на весах Фемиды.

— По-моему, богиня решала вопрос — виновен или нет.

— Мы перефразируем — полезен или нет.

— А где законность? Одна сила сломала другую и покатилась волна репрессий.

— С волками жить — по-волчьи выть. Ешьте бутерброды, Алексей Владимирович, пейте кофе и поезжайте на работу — вы нужны городу. С вашим криминальным прошлым давайте покончим в этом кабинете. Вот ваши документы и телефон.

Выйдя за порог, позвонил Лёвчику — его мобильник не отвечал. Взял такси.

Перед офисом "НБЭ" толпы творение. Наши сотрудники сгрудились у дверей, заблокированных ведомственной охраной электростанции.

— Что происходит?

— Да вот, не пускают.

Подошла Елена Борисовна:

— Это называется рейдерский захват, шеф. Нам сказали: мы здесь не работаем, а предприятие принадлежит Борисову.

Какого черта! Я за мобильник. Мой компаньон не отвечал — сбрасывались все попытки связи. Позвонил в приёмную.

— Гладышев? С вами приказано не соединять. Не звоните больше, пожалуйста.

Похоже, зам по кадровой политике права — Борисов воспользовался моментом и подло кинул соучредителя.

— Господа, езжайте по домам — мы решим вопрос даже, если потребуется, в судебном порядке. Дни вынужденных прогулов будут оплачены.

Вскоре перед парадным крыльцом остались только мы с Еленой Борисовной.

— В курсе, шеф — "Алекс" разгромили?

— Что?!

— Все, кто имел к нему отношение, повязаны. Областной ОМОН хозяйничает в городе. Вас-то не задерживали?

— Нет. Впрочем, да, но фээсбэшники — у них ночевал. Надо Наташе позвонить. Чёрт!

— Вот этого как раз делать не надо. Уверена, у вас в доме засада, и телефон под контролем. Вам лучше укрыться, пока омоновцы орудуют в городе.

Я молчал. Тупо смотрел на неё и молчал.

— Что думаете предпринимать, шеф? Помощь нужна?

— Представляете, совершенно не знаю, что можно сделать в данной ситуации. Не подскажите?

— Думаю, у меня вас искать не будут.

— А если вдруг — тогда и вы подставитесь за укрывательство.

— Вас никто не объявлял преступником, а за любовные связи в законодательстве ещё нет статьи. Вам только не стоит появляться на улице и звонить, куда бы то ни было.

— А как же Наташа?

— Я съезжу к ней сегодня и предупрежу. Надо только выждать время.

Разумнее её предложения мне ничего не пришло в голову. И я стал затворником. Даже телефон Елена отобрала, чтобы не поддался соблазну.

Вечером докладывала.

— Ты заметил — юридический отдел отсутствовал утром перед офисом?

— Думаешь, перекупил Борисов крючкотворов?

— Подумала, да, и поехала к Миттельману домой.

— Впустил?

— А я как будто к Софочке, жене его, а потом и до него добралась. Про тебя спрашивал — что слыхать? Считает, вместе с бойцами "Алекса" ОМОН повязал. Говорит, сейчас правит учредительные документы НБЭ — теперь Борисов его полноправный владелец, а твою фамилию вымарали.

— Сволочи! А если посудится?

— Никаких перспектив. Твоя доля в НБЭ от "Алекса", а он вне закона. Криминальные денежки, говорит Миттельман.

— А что Наташа? Была у нас дома?

— Возле дома. Там машина стоит и мужики в ней. Не рискнула.

— Давай позвоним.

— Только не с твоего телефона.

Наташин оказался заблокирован. Чёрт! Полный вакуум неизвестности. Я запсиховал.

— Давай уедем, — звала Елена.

Куда? На что? И что с семьёй? У них нет зелёнки на коттедж, и в любую минуту их могут просто выкинуть на улицу.

— Это не смертельно, — увещевала Елена, устраивая голову на моё плечо. — Главное — тебе остаться на свободе, всё остальное можно решить.

Я соглашался.

Машина у моих ворот, а в ней молодчики. Это могли быть омоновцы, а могли и не быть. "Алекс" разгромили, а я остался на свободе — почему? — следовало ждать вопроса от бандюков. Ответ мог быть не утешительным — возможно, это дело времени: найдут и повяжут.

Борисов прибрал "НБЭ" к рукам — давно, видать, вынашивал планы, поганец, а тут такой случай. Мне даже вложенный капитал отсудить не светило — вливался он от "Алекса" и, стало быть, припахивал криминалом. Бывший компаньон этим ловко воспользовался.

Вторую неделю скрываюсь в чужой квартире в полной изоляции, в смысле информации — что творится в городе? где моя семья? что предпринять?

Борисов запустил НБЭ под новым флагом, и Елена вышла на работу. Кормила меня, любила и, как могла, утешала. А я страдал. Страдал своей беспомощностью, безысходностью положения. Ломал голову в поисках выхода и ничего умней придумать не мог, как пойти и покаяться Билли. Да-да, надену оптимизатор, примирюсь с виртуальным другом и переверну чёртово Зазеркалье вверх тормашками. Тебя, сука Борисов, в порошок сотру. Братков на волю выпущу, и да здравствует анархия — мать порядка! К дьяволу аппарат насилия, к чёрту тюрьмы и ментов. Мы создадим республику вольных лодырей. Объединим людей в одну великую коммуну. Таких реформ наделаем — Премьеру на зависть. Привезу в этот мир миллиарды — сколько потребуется — оптимизаторов и избавлю его от голода, холода, зависти и страданий. Но с врагами обязательно разделаюсь, ибо пепел Клааса стучит в моём сердце….

Вскакивал с дивана и метался по комнатам, окрылённый жаждой мести и преобразований. Находившись, плюхался обратно. Нет, не реально — Билли никогда не подбить на эту авантюру. Скорее всего, он и разговаривать со мной не станет — умыкнёт из Зазеркалья, и дело с концом. Да, так и будет — надо знать виртуального всезнайку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});